Вот только одно мне неясно — какова конечная цель всей этой операции? Мама — это мама, я ее, разумеется, очень люблю, но она даже в школьные годы на меня особого влияния не имела. Чего именно хитроумный старичок пытался добиться? Того, что Стелла поругается с мамой, и я из — за этого взбеленюсь настолько, что устрою ведьме веселую жизнь?
Или он просто живет по принципу «курочка по зернышку»? Подвернулась возможность — используй ее, пусть медячок, зато твой.
— Краски дедуля, разумеется, сгустил, хотя в чем — то и не соврал. — Я глянул на колени девушки, скрытые от глаз широкими черными брючинами, отправляя сообщение в службу такси о снятии заказа. — Как ноги? Заживают помаленьку?
— Твоими молитвами, — буркнула Стелла.
— Зря ты так, — попенял я ей. — Вообще — то, если бы не мое заступничество, кое — кто до сих пор бы на стекле стоял. Нет чтобы «спасибо» сказать.
— Да ты… — завелась было ведьма, но сдержала себя, и только газу прибавила.
— Скоростной режим соблюдай, — попросил я ее. — Если можно. И — да, ты сама во всем виновата. Причем, заметь, Марфа не получила от меня прямых подтверждений в том, что это именно ты послала к аджину тех двух дур. А они у меня есть.
— И что? — прорычала Воронецкая. — Мне тебе теперь ноги целовать?
— Зачем? — удивился я. — Мы не в Америке, это их забавы. Ты просто помни, что мое терпение не безгранично, и что следующий твой косяк, возможно, станет последним. Отвечаю.
— Что в клинике случилось? — Стелла, как видно, решила сменить тему разговора. — Ты правда чуть не умер?
— Не то чтобы… — Я достал из кармана перстень. — Но не скажу, что вот эта штучка досталась мне просто.
Скрежет тормозов, машину чуть не развернуло на шоссе, а после мы чудом не улетели в кювет, выскочив на обочину, где и остановились.
— Ты! — Крепкие кулачки замолотили по моему плечу. — Ты скотина! Ненавижу тебя! Опять за моей спиной! Всё — за моей спиной! Если бы не Шлюндт, я бы вообще ничего не знала!
— Стелла, елки — палки, ты пустырника попей, что ли! — возмущенно заорал я, прикрывая лицо. — Что за привычка вечно в драку лезть, откуда она взялась? Была же нормальная телка, а теперь какой — то истеричкой стала!
— Телка?!! — заорала ведьма. — Швецов, спасибо что не шлюха!
— Ну одно другому не мешает, — резонно заметил я, и на этот раз мне прилетело в ухо.
Следом за этим Стелла ойкнула и схватилась за колено, которым попутно крепко приложилась о руль.
— Ну вот и результат, — миролюбиво заметил я. — Теперь обоим больно.
— Почему мне не сказал, что очередной предмет едешь добывать? — потирая ногу, уже спокойнее спросила Стелла. — И вообще о том, что он как таковой проявился.
— Не успел. — Я положил руку ей на колено, и зашептал: — У собачки боли, у кошечки боли…
— Валера, не беси меня! — очень тихо и очень вежливо попросила ведьма. — Ты когда вот так придуриваешься, мне тебя убить очень хочется. Причем не как — нибудь просто, а так, чтобы ты помучался, пострадал. Кожу там с живого снять, или что — то в этом роде.
— Ладно — ладно, убедила, — вздохнул я. — Но, Стелла, ты и меня пойми, ты когда злишься, то такая прикольная, я просто удержаться не могу от того, чтобы тебя не поддеть. Понимаешь, я человек, такая уж у меня натура. Хаотичная, можно сказать.
Воронецкая, услышав интонации, с которыми были произнесены последние слова, глубоко вздохнула, потом еще раз. Как видно, пыталась отыскать душевное равновесие.
— Ладно, больше не буду, — поняв, что на самом деле довел девушку до грани, примирительно заявил я. — И что до перстня — все на самом деле случилось стремительно. Вчера в ночь увидел, с утра запустил тендер, а к ночи, вот, он уже у меня в руках. И скажу тебе так — не очень — то и легко мне эта цацка досталась. Обитала в ней…
— Какой такой тендер? — ласково поинтересовалась Воронецкая. — Ты о чем?
— Ой, забыл! — приложил я ладони к щекам. — Ты же не в курсе о том, как именно теперь организовано дело по поиску предметов, что нам с тобой надо собрать к останнему змеиному дню.
Вот кто меня за язык тянул? Опять она насупилась.
— А с другой стороны — вот оно тебе к чему? — уже без ехидства спросил у нее я. — Стелла, душа моя, заканчивай ты лезть во всю эту кухню, а? Нет, ну серьезно. Тот максимум, на который ты можешь рассчитывать, — откушенная голова. Твоя прелестная черноволосая голова. Вурдалаки ли совершат сию хирургическую операцию, Шлюндт ли — не знаю, но кто — то из них точно это сделает, если ты не перестанешь вертеться под ногами. Правила изменились, солнце мое, признай это как факт.
— Можно подумать, ты сильно расстроишься в этом случае.
— Представь себе. — Я открыл дверь автомобиля, достал из кармана измочаленную за этот длинный день пачку сигарет, нашел среди них одну не сломанную и прикурил ее. — Я этого не хочу. Ты хоть и желаешь моей смерти с момента нашего знакомства, но зла я к тебе не испытываю. Да, ты вредная, злобная, местами безжалостная, но я, как это ни удивительно, к тебе привык. Может, потому что ты в моем теперешнем окружении ближе всех к роду человеческому. Потому руководи своим салоном, неси красоту в массы, совершенствуйся в темных искусствах, придумывай забубенные планы моего убийства, но в эти дела не суйся. Не надо.
— Не могу, — пробубнила девушка, отвернув лицо от меня в другую сторону. — Теперь уже не могу.
— Марфа? — уточнил я.
— Она, — шмыгнула носом Стелла. — Либо я тебя приведу к ней, как телка на привязи, покорного и на все согласного, либо кормить мне червей где — нибудь в яме. Причем умирать я буду очень, очень долго.
— Тогда вали прямо сейчас из Москвы, — посоветовал я ей, выпуская дым через ноздри. — Довези меня до Москвы, дуй в аэропорт, бери билет до города с самым странным названием, и пусть твой след навсегда затеряется на просторах нашей родины. В Европе не скроешься, она с ноготок, а вот у нас — запросто.
— Я — ведьма, Швецов, — постучала мне ноготочком по затылку Стелла. — Куда я спрячусь от Луны? Нет, так все только хуже будет.
— Тогда тебе кранты, — подытожил я. — Поскольку идти на поклон или, того хуже, в кабалу, я к твоей начальнице точно не собираюсь. По крайней мере ради того, чтобы тебя, красивую, отмазывать за те обещания, что ты сдуру давала. Извини, каждый сам за себя.
— Это я прекрасно и без тебя понимаю. — Стелла откинулась на сиденье. — А теперь ты меня еще и от источника информации отрезаешь. Вот как…
— Погоди. — Я отправил в темноту окурок и глянул на экран взревевшего сигналом смартфона. Надо громкость убавить, что — то я переусердствовал. — Мама звонит.
— Как трогательно, — буркнула Стелла.
— Да, мам, — не обращая на нее внимания, ответил я. — Привет. Нет, я не сбежал, просто ушел. Мам, но я не знал, что ты там. А откуда? Нет, не мог даже предположить подобный поворот событий. Я пришел в себя, за окном темно, в коридоре никого, вещи на стуле. Собрался да ушел, чего мне там лежать? Я вообще больницы не люблю. Нет, я не вру, зачем мне это? Что значит — не очень прилично по отношению к Карлу Августовичу? Я полагал, что он давно дома чай с сушками пьет. Нет, это не ирония, это правда жизни. Нет, я не могу вернуться, потому что уже в Москве. Еду домой. Нет, голова не болит. И не кружится. Мам, ну хорош уже, а? Нет, приезжать не нужно. Лучше передай трубку Карлу Августовичу.
Стелла очень внимательно слушала разговор, он ее несомненно заинтересовал. Вот он, минус моего смартфона — человек сидящий рядом, может слышать реплики собеседника. Надо будет трубку поменять.
— Валерий, вот не ожидал, — укоризненно произнес Шлюндт. — Что за мальчишество? Зачем было сбегать из клиники? Мы с досточтимой Мариной Леонидовной за тебя волнуемся, переживаем, а ты…
— Вот старый хрен! — фыркнула ведьма, покачав головой.
— А, понятно, — тут же среагировал антиквар, тоже, как видно, обладающий хорошим слухом. — Как и следовало ожидать. Марина Леонидовна, все встало на свои места. Сейчас все объясню.
— Карл Августович, у меня к вам просьба, — изо всех сил стараясь держать себя в руках, обратился к собеседнику я. — Вас не затруднит отвезти маму домой? Понимаю, что выгляжу в данной ситуации не очень красиво, но…
— Разумеется, — не дал договорить мне Шлюндт. — Разумеется, я это сделаю. Но все же рекомендую в ближайшие дни приехать в клинику и завершить медицинское обследование. Отдельно замечу, что подобные процедуры полезны всегда, безотносительно сегодняшнего происшествия.
— Непременно последую вашему совету, — еле сдерживаясь, пообещал я. — И спасибо за то, что не отказали в моей просьбе.
Я сбросил вызов, вышел из машины и несколько раз пнул полосатый столбик, стоящий на обочине.
— Вот, — подала голос Стелла, с любопытством смотрящая на происходящее. — А еще меня критикуешь. Я на фоне этого старого козла ангелок с крыльями. Слушай, так это он меня, выходит, подставить хотел?
— Только сообразила? — еще раз пнул столб я. — Конечно. Ты, Воронецкая, девочка — молния, бьешь во все вокруг, не разбирая что и кто перед тобой. Вот там бы ты и блеснула по полной. Ведь уже на взводе была, верно? Шлюндт отпустил бы изначально провокационную реплику, на которые он мастер, и все, начался ор. А там стоит моя мама, которая в курсе, что мы с тобой вроде как хороводимся, и на это все смотрит. И дальше нашего друга устраивает любой вариант. В лучшем для него случае ты срываешься на мою маму, и наши отношения, разумеется, испорчены напрочь. Сама понимаешь, я такого не потерплю. В худшем — ты получаешь проблемы не с моей стороны, а со стороны моих родителей, но тоже ведь удачный расклад, верно? У моей семьи большие связи. Ну и в любом случае он все сильнее привязывает меня к себе. Правда, Шлюндт кое — что не учел, разумеется…
— Что? — немедленно уточнила Стелла.
— Во — первых то, что я не так уж и близок с родителями. Нет, я их люблю… Но тем не менее. Во — вторых — мама никогда не попросит подобной помощи у отца. Да тот ее и слушать не станет, на самом деле. — Я вернулся в салон автомобиля. — Но в целом — хороший план. Да, кстати — он ведь еще и адрес твоего салона маме слил, так что жди ее завтра в гости. Она ужасно любопытна, потому непременно наведается поглядеть что к чему. Инкогнит