— Ну? — осведомился у меня вурдалак, убирая телефон в карман.
— Что? — хлопнул глазами я. — Да, это моя приятельница. Она тусует в клубе, как обычно упоротая в хлам. Ничего принципиально нового в этом нет.
— Если ты не станешь чуть сговорчивей, то уже сегодня вечером мой собрат попробует ее на вкус.
— Ее за последние лет десять на вкус попробовала такая куча народа, что подумать страшно, — фыркнул я. — И для меня самого загадка, на кой я вообще до сих пор пускаю ее на свой порог. А еще… Может, это и не самый плохой вариант. Ну, тот, что с твоим собратом. Может, оно и к лучшему.
Вурдалак ощупывал мое лицо взглядом, он искал подтверждение тому, что я блефую. Искал — и не находил.
— Что уставился? — я снова достал сигареты. — Да, вот как-то так. Юлька всегда была шебутная, а в последние годы как с цепи сорвалась. Ладно бы просто бухала, это еще ничего, но вчера она под «коксом» пришла, а после и мне предлагала им заброситься. Ты же давно живешь, знаешь, что это такое, верно? Так что извини, ни разу не аргумент. Желаете ее убить? Флаг вам в руки.
Вурдалак молчал, крутил в руках смартфон, смотрел на меня, о чем-то думал.
— И сразу — не надо считать меня высокоморальным человеком, я не такой. То есть если ты следом начнешь гнать другие голливудские штампы, вроде «если ты не согласишься, то каждый день в городе будет умирать десять человек», то получишь ответ «да и хрен с ними», — я криво улыбнулся. — В этом городе каждый день умирают тысячи человек, и половина из них — исключительно по собственной глупости. Та же самая наркота, вождение в пьяном виде и так далее. Всех жалеть — жалелка отвалится. У тебя все? Или еще какие-то соображения есть?
— А если мы тебе дадим наводку на хороший старый клад? Очень хороший и очень старый, — помолчав, произнес вурдалак. — Доля в тридцать процентов тебя устроит?
— Так и тянет процитировать классиков, — поделился с ним я. — Использовать фразу, в которой фигурируют ключ и квартира. Сразу скажу: если я и соглашусь, то не меньше, чем за половину барыша. И еще лично ты будешь должен мне три услуги.
Отчего в голове появилась эта идея про услуги, понятия не имею. Появилась и все. Но мысль неплохая, почему бы ее не реализовать?
— Может, просто тебя убить? — задумчиво произнес вурдалак. — Это-то мне амулет сделать не помешает. Шею свернуть или сердце из груди вырвать. Мне так, как ты, уже лет сто никто не хамил.
— Поверь, это я еще не стараюсь. Короче, условия озвучены, иди думай. И еще вот что. Если вы все же мою приятельницу в пищу употребите и она потом ко мне в ночи таскаться начнет, то я вас непременно Михееву сдам со всеми потрохами. Ты же знаешь, кто это такой? Вижу, знаешь. Из принципа сдам. Если ты не заметил, я вообще крайне принципиальный господин.
— Убей — не пойму, как магистр тебя смог заарканить, — покачал головой вурдалак. — Он подобное на нюх не переносит, и по идее тебя сейчас должны были черви в яме доедать.
— Магистр? — заинтересовался я. — Это ты о ком?
— О том, кто тебе вот этот амулет дал, — показал вурдалак пальцем на мою грудь. — Только ты мне вопросы о нем не задавай — ответов не будет. У меня тоже есть принципы.
Магистр. Что-то новенькое. Ну а ответы… Ты не торопись, мой кровососущий друг, с выводами, поживем — увидим. Хотя, конечно, по отношению к тебе слово «поживем» звучит как издевка.
— Не хочешь — не надо, — я выкинул окурок. — Ладно, спать пойду, а ты погуляй, поразмысли насчет того, что пятьдесят процентов — это не так и много. И еще… Дай мне свой телефон. Жизнь исключительно разнообразна, кто его знает, как дело повернется? Да! Тебя как зовут-то? Небось, как-нибудь по-особому?
— Данилой меня зовут, — рассмеялся вурдалак. — У нас сейчас тоже патриотизм в моде. Возвращаемся к истокам. Времена Даниэлей и Жан-Пьеров прошли вместе с модой на для пущей бледности напудренные щеки и пиджаки сюртучного типа.
— Да, чуть не забыл, — я ткнул ему пальцем в грудь, — хорош таскаться на мой балкон. Это и меня раздражает, и подъездных нервирует. Мы договорились?
— Когда-нибудь я тебя обязательно выпью, — с доброй улыбкой сообщил мне Данила. — Обещаю. Увы, сейчас ты нужен моей семье и моему господину, но в одну прекрасную ночь ты станешь бесполезен, и тогда я открою на тебя охоту. Но пока — живи.
— Значит, придется убить тебя до того, как ты доберешься до моей шеи, — в тон ему ответил я. — Даю слово, что так и будет. Ну, все, пока.
Последние фразы хоть и прозвучали немного иронично, но по факту были чистой правдой, и мы оба это поняли. Что это значит? Да только одно — сегодня я приобрел нового врага. Очень опасного врага.
И еще, выходит, он не глава семьи, а всего лишь советник, и он приходил, чтобы, скажем так, «прощупать» меня. Значит, как минимум еще одна встреча с этими господами у меня впереди. Но должен заметить, что не такие уж они и оголтелые убийцы, как про них рассказывал Карл Августович, в разумности им не откажешь. И на лавочке Данила меня убивать не собирался, это точно. Попугать хотел для пущей сговорчивости, но не более. Поглядеть на реакцию, сделать какие-то выводы.
Да и идея прихватить меня на Юльке не так плоха. Ну да, банальна, очевидна, но действенна же. Еле удержался от того, чтобы не сфальшивить.
Юлька, Юлька. Если она не тормознет, то и без помощи потусторонних сил раньше или позже в кювет жизни улетит. Вот даже сейчас — надо бы ей позвонить, сказать, чтобы из клуба валила домой, но… Она меня не послушает. Да что там, просто не поймет, что я ей хочу сказать. А тот, кто рядом, наоборот, все поймет, и кому надо, и некто третий сделает нужные выводы. Данила этот кто угодно, только не дурак.
Так что пойду-ка я лучше спать. Завтра у меня и правда ожидается денек непростой и богатый на события. Не каждый день становишься владельцем трех предметов, изготовленных в те времена, когда еще летописец Нестор не родился.
Глава шестнадцатая
Разбудил меня звонок в дверь, непрекращающийся и протяжный. Отключить его, что ли? Это проще, чем Юльке объяснить, что не стоит всякий раз зажимать кнопку пальцем и держать ее до тех пор, пока дверь не откроется.
— Иду, — проворчал я, вставая с кровати. — Иду, чтобы тебе пусто было!
Полвосьмого утра! Елки-палки, лучше бы ее вчера вурдалак покусал и тем самым упростил мою жизнь. Лежала бы Юля сейчас холодненькая где-нибудь в укромном уголке, ждала, пока ее обнаружат, а я бы тем временем выспался. Ну да, так себе мыслишки, но я вчера реально вымотался, настолько, что сейчас за лишний час сна сам готов кого-нибудь убить.
Например, Стеллу. Зря грешил на подружку детства, это не она меня разбудила.
— А ведь ты хорош, — окинув меня взглядом, сообщила мне ведьма. — Заметно, что когда-то занимался собой. Но пресс надо подкачать, мой сладкий, еще немного — и пузико полезет. Оно тебе надо?
— Трусы спустить? — поинтересовался у нее я. — То, что под ними, оценивать станешь? Мне, в принципе, несложно, лишней стыдливостью не страдаю.
— Мальчик, я плясала в черных церемониях, — Воронецкая прошла в квартиру, захлопнув за собой дверь. — Если бы ты знал, какие существа принимают в них участие и чем мне с ними приходилось заниматься, то понял бы, что мужскими причиндалами меня удивить проблематично.
— Все, все, — отмахнулся от нее я и зевнул. — Не надо меня грузить интимными подробностями о сложной и противоречивой судьбе ведьмы в этом безумном мире. Сразу верю в то, что ты в этой жизни видела все.
— Ничего такого я не утверждала, — бодро возразила мне Стелла. — Мир загадочен и удивителен, в этом его прелесть. Как только ты начнешь думать, что все о нем знаешь, он тут же подбросит тебе нечто новенькое. Вот, мы же стали с тобой одним целым? Что ты скалишься? Я не в интимном смысле. И вообще, у тебя сегодня на редкость игривое настроение, мой славный Валера. Иди прими душ, лучше всего контрастный, а я пока сварю нам кофе.
— У меня его нет, — снова зевнул я. — Забыл в магазин сходить.
— Тетушка Стелла обо всем позаботилась, — ведьма тряхнула бумажным пакетом, который держала в руках. — Знала, что на тебя надежды нет. Иди в душ, я говорю, не трать время.
Кофе она прикупила отменный, его аромат я еще в ванной комнате ощутил. Мало того, на столе я увидел тарелку с круассанами и несколько порционных стеклянных баночек с джемами.
— Балуешь ты меня, Воронецкая, — сказал я, усаживаясь на табуретку. — Смотри, привыкну, начну тебе по утрам названивать, требовать повторения банкета.
— И очень хорошо, — рассмеялась ведьма, наливая мне кофе из турки. — Ты расслабишься, потеряешь бдительность, и в один прекрасный день я тебя отравлю.
— Оптимистичное заявление, — открывая сахарницу, сообщил ей я. — Правда, есть один нюанс — я могу прикончить тебя раньше.
— Это вряд ли, — Стелла наполнила вторую чашечку и тоже устроилась на табуретке. — Я всегда буду на шаг впереди, просто прими это как данность.
— Хорошо, — покладисто согласился я. — Будешь — и ладно. Слушай, а это что за джем такой? По наклейке и не поймешь.
— Это, — ведьма взяла баночку в руки, — э-э-э-э… Облепиха, лепестки роз, папайя. Н-да, когда я просила дать вкусы пооригинальней, на подобное не рассчитывала. Как эти компоненты вообще смешивать возможно? Это не джем — это готовая рецептура для забористого зелья, направленного на слабость желудка.
— Согласен, — я цапнул круассан, оказавшийся еще теплым, как видно, недавно выпеченным. — Иные авторские рецепты кулинарных изысков вызывают не столько восхищение поваром, сколько опасения за его душевное здоровье. Года три назад зашел я в…
И снова звонок в дверь. Причем опять по тому же принципу.
— Ты кого-то ждешь? — вздернулись вверх брови-ниточки ведьмы.
— И тебя-то не рассчитывал увидеть, — честно ответил ей я. — Но догадываюсь, кто это приперся.
Да, это была Юлька, невероятно растрепанная и толком не протрезвевшая после ночного загула.
— Лихо, — вздохнул я. — Кой черт тебя ко мне занес, Певцова? Ехала бы домой.