Берег зарос пожелтевшей жухлой травой. В ней едва угадывалась тропа, по которой мы и прошли к мельнице. Место казалось спокойным, никаких признаков демонической магии не чувствовалось. Если где-то и произошло истончение Завесы, то уж точно не возле мельницы. Тем не менее, я подошел к воде, прислушиваясь к тихому плеску волн. Почему-то было не по себе.
Как Милар и Глана могли оказаться у Мокроступок? Для тайной встречи достаточно было мест куда ближе к городу.
— Ничего не чувствую, — сказал я подошедшему Далю. Голос мой звучал виновато.
— Что вообще эта девушка делала здесь? Сбежала с прекрасным принцем или все-таки от него? — спросил он с улыбкой.
Прямо мысли мои озвучил. Непонятно… Мастер Нерден говорил, что его остальные дочери сейчас у родственников. По словам Кира, тетка девушек живет где-то на окраине города, недалеко от кладбища. Но может, есть и другие… следовало разузнать подробней. Владения Вионов располагались южнее… Скорее всего, кстати, Милар именно там. Но сомнительно, чтобы Милар мог ехать туда вместе с Гланой. Так что произошло?
Серьга была на Глане в момент, когда Милар использовал против нее проклятье мнимой смерти. Выходит, украшение с тела снял он сам. Или кто-то, нашедший девушку после… Может, даже видевший все, что случилось. Если этот человек не был достаточно осторожен, демоническая магия, впитавшаяся в драгоценный камешек сережки, подействовала и на него. Поэтому Фресу досталось так мало?
— Что будешь делать, Отменяющий? — спросил Даль.
Я оглянулся и позвал:
— Фрес!
Эльф одобрительно хмыкнул и пошел осмотреть мельницу. Юный инквизитор приблизился ко мне.
— Где ты нашел украшение?
— Да вот, прямо там, у самых мостков, — он указал на покосившуюся конструкцию.
— Больше ничего нигде не заметил?
— Нет, господин Отменяющий.
О! Теперь уже «господин Отменяющий»? В госпитале он вел себя понаглее.
Все равно придется осмотреться.
— Ольден! — негромко окликнул Даль. Он стоял у двери и рука его лежала на рукояти меча..
На крыльце оказалось множество следов. Даль посторонился, давая нам с Фресом заглянуть внутрь. Он позаботился об освещении: прямо у притолоки, покачиваясь, парил огненный шар. В комнате обнаружился стол — перевернутый, он лежал у заколоченного окна. У противоположной стены — сломанный табурет, обрывки ветоши… и всюду — следы. Будто на мельнице не так давно устроили танцы. Даль изучал царапины на двери с внутренней стороны.
— Кровь, — задумчиво сказал он. — Здесь был бой.
— Человек пять, не меньше, — добавил Фрес.
— Шесть, — уточнил эльф. — Включая ребенка… или девушку.
— Лошадей они сюда не приводили, — произнес юный инквизитор задумчиво.
— На них напали? — прямо спросил я.
— Если они имели глупость натолкнуться на разбойников.
— Так близко от деревни?
— Эти люди были вооружены. Может быть, неплохо дрались. А может, это и не разбойники были, — улыбнулся Даль.
— Что же… едем в Мокроступки.
***
— У хорошего парня Милара могут быть враги, способные на такое? — поинтересовался Даль.
— У Милара вряд ли. А вот у его деда — вполне. Все же он был верховным судьей Инквизиционного корпуса, — спокойно ответил Кир.
— Не понятно только, причем тут проклятье, — вздохнул я.
Предположим, Милара заставили обратить против Гланы демоническую магию. Чтобы навредить деду и унизить весь его род. Если Милара казнят как преступника — Вионы лишатся наследника. Да и наставник Кира лишится звания инквизитора.
В таком случае, почему Вионы не обратились за помощью к королю? Ведь должны понимать, что скрывать случившееся с Миларом не удастся!
Но в моем видении не было никакого нападения. Были Милар и Глана на берегу, у самой воды… мельницы я тоже не видел. Видение, конечно — вещь ненадежная.
Могу ли я доверять ему? К тому же, события мелькали, накладываясь друг на друга…
К тому же, помня рассказ Кира, я сомневался, что юноша, который не побоялся защищать любимую от зовунца, согласился бы использовать демоническую магию.
— Что в деревне? — спросил Роэн.
— Про Милара и Глану ничего, — огорчил я его. И то правда, поездка была бесполезной. Возле мельницы мы узнали куда больше, чем в Мокроступках. Ни о каком нападении деревенские знать не знали, о разбойниках не слышали. Девушка с парнем в деревне не появлялись, мимо не проезжали.
А вот про мельницу было интересно. Репутация у нее и правда оказалась — хуже не придумаешь. Поговаривают, мельник был магом и тайком общался с демонами. Потому любой, кто рисковал оказаться возле мельницу ближе к полуночи, мог привлечь к себе внимание жителей за Страны туманов и рано или поздно пропадал. О тех, кого затягивало за Завесу, поговаривали вполголоса, как бы Инквизиция ни старалась пресечь распространение этих страшилок. Они пугали людей больше, чем появление нечисти или случаи применения проклятий. Говорят, жертвами демонов становятся маги, которых за Завесой особенно ненавидят. Похищенного ждет, без сомнения, самая ужасная участь: вечные пытки и служба демонам. Интерес демонов был не только в том, чтобы отыграться на отдельном маге за все неудобства, которые были причинены им установлением Завесы, но, скорее, в том, что похищенных можно было вернуть обратно в наш мир. И здесь они, превратившись уже в безвольных кукол, сеяли смерть и разрушения. Как, например, Безумный охотник.
Никто не мог привести внятных доказательств тому, что кто-то когда-то был похищен за Завесу демонами и что оттуда кто-то возвращался, будучи полностью подчинен демонической воле. И то, что меня решил запугать подобной участью Таро, больше злило, чем пугало. Не хотел я об этом думать.
Так вот, о мокроступкинском мельнике и демонах… Мельник этот жил с полвека назад и лишь старики еще помнят, как он выглядел. Говорят, он пропал с мельницы в осеннюю ночную грозу и пришедшие поутру к мельнице люди нашли дверь распахнутой, а окна — выставленными. Медленно крутилось водяное колесо, поворачивался мельничный жернов, на столе догорала свеча и лежал в миске надкушенный ломоть белого хлеба, уже подернутый черной плесенью.
Те люди умерли в ближайшие три года: кто сгорел от чахотки, кого задрал зверь в лесу, а кто утонул. Мельницу закрыли, заколотили окна и больше не приближались. Но слышали, говорят, временами доносившееся оттуда конское ржание и дикий, сумасшедший хохот.
В общем, по секрету шепнул мне староста, был это никакой не мельник, а присланный в наш мир демонами Безумный Охотник. Тот самый, так сказывал старосте его отец — один из тех, кто ходил к мельнице и, спустя несколько лет, в лесу был придавлен упавшим деревом. Домой его принесли еще живого и прожил он после этого какое-то время, но не поднимался с лавки, сломанный и уверенный в том, что рано или поздно демоны явятся за его душой.
А две недели назад мужики, возвращавшиеся с охоты, услышали ржание из-за деревьев, и явился им навстречу конь гигантских размеров, с горящим огнем взглядом, черный как смоль и страшный настолько, что болели глаза. На следующий день один из них слег в лихорадке, еле вытащили с того света.
Ну вот, а потом появилась девушка… видели ее раза два — и то издалека. Была она в белом платье, махала рукой — мол, подойди, не бойся. И хохотала как безумная. А из-под ног ее расползался туман.
— Про смех они, должно быть, придумали. Точнее, это все из-за того, лихорадочного. Он в бреду наговорил всякого, а деревенские слушали и друг друга еще больше напугали, — заключил я.
— Испугаешься тут, — проворчал Кир. — Демоны знают что накрутили! Куда же, по их мнению, делся Охотник и откуда Лихо?
— Они решили, что Лихо — это новая прислужница демонов. Так сказать, наследница Охотника. Когда он мельником был, он якобы от демонов сбежал и скрывался, а они его разыскали…
— Поди еще не одного, а с дочерью, да? Вот фантазия у людей! Ладно, выходит, призрак Гланы никого не смог позвать на помощь там и начал донимать родню… А лошадь, возможно, принадлежала Милару. Если ее не забрали те, кто дожидались на мельнице.
— Возможно, — признал я. — Ну, а ты? Поговорил с наставником?
— Его нет в городе. Я отправил ему письмо. Но сам понимаешь, всего написать не мог, хоть и поставил магическую печать…
— У нас нет времени дожидаться его возвращения.
— Я понимаю… Единственное, о чем прошу: не предавай пока дело огласке. По крайней мере, поговорим с Миларом.
— Если его не похитили демоны, — усмехнулся Даль, который до этого молчал, как будто и не было его рядом.
Кир недовольно взглянул на улыбающегося эльфа. Буркнул:
— Чушь собачья!
Но в голосе его звучала тревога.
***
***
Над парадным входом в доме графа Виона расположился широкий балкон с резной чугунной оградой. Балкон подпирали четыре атланта. Они небрежно поддерживали полукруглую гранитную плиту одной рукой, а второй — упирались в стену, выложенную ракушечником. Между окнами второго этажа располагались наборные колонны, украшенные лепными цветами и головами воронов. Ворон был покровителем рода Вионов, он украшал графский герб.
Встретивший нас у дверей дворецкий молча выслушал пожелание увидеть графа и ушел докладывать о гостях. Других слуг видно не было. Дом был погружен в тишину и сумрак.
Вернувшийся дворецкий проводил нас в гостиную, расположенную здесь же, на первом этаже. Мы с Киром расположились на софе, Даль занял кресло у окна.
Граф вскоре вышел к нам, тяжело опираясь на деревянную трость с серебряным набалдашником (да-да, голова ворона) он был в домашнем костюме и выглядел невыспавшимся. Под глазами залегли серые тени.
— Я не ждал сегодня гостей, — сказал он нам, явно намекая, что не рад.
— Простите, граф, мы бы не беспокоили вас без крайней нужды, — сказал Кир. Вион недовольно кивнул.
— В чем же дело?
— Мне необходимо переговорить с вашим сыном, — вмешался я, пока граф не придумал, как выставить нас за порог. Вион тяжело посмотрел на меня, потом — снова на Кира.