— Мне жаль, но я не могу вам помочь. Разговор не состоится.
— Послушайте, граф…
Ощущаю себя пацаненком, который пришел в гости к другу и спрашивает, выйдет ли тот погулять.
— Потому что моего сына нет в городе.
— Где же он? — спросил я.
— У родственников. Господин Роэн в курсе, разве обязательно было приходить в этот дом?
— Господин Роэн упоминал об этом. Но дело не терпит отлагательств. Мне нужно знать, где живут родственники.
Граф явно не ожидал такой настойчивости.
— Моего сына в чем-то обвиняют? — сурово спросил он.
— Нет, но это дело государственной важности.
— В таком случае, зачем откладывать, поговорите для начала со мной. Возможно, Милар вам не понадобится.
Не он один все больше раздражался. Меня порядком утомила эта бессмысленная беседа. И в то же время — нарастало беспокойство. Я снова чувствовал чужое присутствие, слышал шепотки. Они исходили от стен, мешались с дыханием людей, недовольным постукиванием трости графа по паркету… Хотя Даль и Таро уверяли, что, избавившись от излишков темной магии, я освобожусь и от демонического влияния. Однако в висках знакомо стучало — в такт с ударами трости графской трости… Этот звук постепенно возобладал над всеми остальными. Он мешал расслышать настойчивый шепот…
А потом до меня донесся далекий крик. Он был приглушен расстоянием, но я не мог ошибиться. Кричала женщина. Я вскочил. Граф Вион посмотрел на меня удивленно.
— Что с вами, господин Терн?
Во взгляде Кира тоже был вопрос. Даль молча поднялся из кресла и приблизился ко мне.
У меня в ушах все еще звучало эхо крика, он никак не мог быть всего лишь наваждением, но, похоже, никто, кроме меня его не слышал.
Я шагнул к выходу из гостиной.
— Что вы… — начал было Вион.
— Именем короля, — прервал я. Из коридора через порог в гостиную втекала черная вода, над которой струился туман. Вода на глазах замерзала…
— Очевидно, мальчик в доме, — заметил Даль. — Бесполезно скрывать, граф.
— Милар! — воскликнул Кир. Он и правда беспокоился за парня, и в коридоре оказался прежде нас всех.
— Вы не понимаете, — все еще возражал Вион. Или, быть может, пытался оправдаться. В коридоре по полу стелился туман. Он был черен и холоден, на полу собирались заледеневшие, покрытые копотью кляксы…
— Это не то, что вы думаете, — выдохнул граф.
— Не признаки незаконного использования демонической магии? — иронично уточнил Даль.
— Да что происходит?! — пробормотал Кир, оглянувшись на Виона. Никто при этом даже не замедлил шага.
Туман привел нас к одной из комнат на втором этаже. Нам так и не попался по пути никто из слуг. Равно как не вышла к нам и жена графа. Кир прав: граф скрывает, что его сын использовал магию демонов.
Вион все же попытался нам воспрепятствовать: обойти Кира и загородить ему дорогу. Но тут рядом с ним оказался Даль. Эльф взял графа под локоть и с видимой мягкостью, но так, что отказать не получилось, заставил отойти в сторону. Кир прикоснулся к дверной ручке и тут же зашипел, отшатнулся, встряхнув рукой.
Бронза стремительно покрывалась инеем. Тогда я прошел вперед и просто толкнул дверь — она открылась вовнутрь.
Это оказалась спальня. Тяжелые шторы были задернуты только наполовину. У стены стояла широкая кровать с балдахином. Вокруг нее клубился туман. На кровати, раскинув руки, лежал Милар Вион. А рядом с ним на смятых простынях — сидела девушка в мокром платье. В подоле запуталась тина. Серая ладонь была развернута над Миларовым лицом, и с тонких пальцев на губы парня стекала по каплям черная стылая вода. Тягуче, совершенно неправдоподобно. Губы Милара затянуло коркой инея.
— Убирайся! — закричал за моей спиной граф Вион. — Чего еще ты хочешь от моего сына?!
Девушка не пошевелилась, но я вдруг понял, что она смотрит прямо на меня. Черными, безжизненными глазами. Губы ее раздвинулись в немом крике.
«Предатель», — разобрал я, хотя ни одного слова так и не было произнесено.
Потом Кир, встав рядом со мной, начал читать защитное заклинание… и оглушительный вопль заставил меня закрыть ладонями уши. Мгновение — и все пропало. Туман, призрак, иней… остались только алые капли на полу. Это у меня носом пошла кровь.
— Олли? — спросил Даль.
— Порядок, — прохрипел я.
— Вы все видели, — обреченно сказал граф. — Она его не оставляет, что бы мы ни делали. Он не приходит в себя уже неделю… а она все равно является, чтобы мучить его! Ей все мало! Мало того, что с ним уже произошло!
Даль подошел к кровати, склонился на так и не очнувшимся Миларом.
— Дышит, — сообщил он. — Но еле-еле…
— Ничего не понимаю, — пробормотал я. С исчезновением призрака пропали все неприятные ощущения. Милар был отравлен демонической магией, но туман ушел вместе с призраком Гланы. Хотя за неделю он уже должен был окружать особняк Вионов. Но графу до сих пор удавалось скрывать, что происходит.
Даль вернулся ко мне с букетом белых цветов, обнаружившихся на подушке за головой юного Милара.
***
— Мы нашли его в саду, — рассказывал граф, ни на кого не глядя. Он сидел на софе, выставив перед собой трость и положив обе руки на набалдашник, будто хотел таким образом отгородиться от нежеланных гостей.
— Он уже был такой… и с тех пор не приходил в сознание. Жена ухаживала за ним, но ее собственное здоровье подорвано. Она не выдержала горя, и я отправил ее на чистые источники. Прежде была сиделка, мы хорошо платили ей за молчание. Но она не выдержала, когда появилась эта… этот призрак. Сиделка сбежала. Потом слегла жена… — граф поморщился. — Мне пришлось рассчитать слуг. Заплатить тем, кто видел призрака и туман.
— Но почему? — спросил я. — Для спасения Милара следовало сразу обратиться к Инквизиторам!
— И лишить его будущего? Ему никогда не стать судьей, если выяснится, что… А я даже не понимаю, за что она его мучает! Он бы не стал использовать запретную магию! Мой сын никогда не пошел бы на такое. Эта девица во всем виновата! Она втянула его во что-то… Если бы я только знал, что случилось!
— Вы даже не вызвали лекаря? — кажется, Кир все еще не верил в происходящее.
— Отец прислал одного… но тот так и не смог сказать, по какой причине сын не просыпается. Истощение сил и магическое же воздействие — вот и все. Тип заклинания лекарь определить не смог. Эта девица…
Суждения графа меня злили. Даже после всего того, что мы видели, он обвинял во всем Глану, которая, в отличие от Милара, погибла. Но при этом, сознавая, что на сына напали, граф и его жена не подумали сообщить Инквизиции, городской страже… никому. Занимается ли расследованием дед юноши?
— Истощение магическое? — спросил я. — Милар владеет магическими способностями?
— Что? — выдохнул Кир. — Этого…
Он осекся, потому что граф на этот раз не возразил.
— Как я мог не знать?
— Способности его невелики. Но и они могли бы стать препятствием его карьере в Инквизиции, — проговорил граф с горечью. — Поэтому прошу вас… если вы хоть немного печетесь о его благе — молчите о том, что узнали.
— Вы, верно, шутите, граф! — возмутился я. — Ваш сын проклял девушку одним из самых страшных проклятий, которые мне известны! Не возражайте! Мы видели, что после этого случилось с самим Миларом… возможно, его настиг откат от проклятья, но в таком случае, очевидно, что ваше молчание убьет его. Причем довольно скоро!
— Я не верю, — отрезал Вион. Я промолчал. — Только не Милар.
Под моим взглядом он сник.
— Этому должно быть объяснение.
Да уж. И это объяснение следовало бы искать инквизиторам. Но нет, родня Милара опасался раскрыть правду о его магическом даре. И о признаках проклятья, разумеется. Это же сразу целая куча неприятных последствий. Сам мальчик лишится возможности стать инквизиционным судьей, его дед — не сможет оставаться советником-прелатом… И всю семью будут обсуждать еще долго. Милар, будучи магом, поддался демоническому зову, использовал страшное проклятье. Мнимая смерть поддерживает жертву в неприятном состоянии. Никаких призраков жизни не остается — человек даже не дышит, понять, что речь идет о проклятии сможет даже не каждый инквизитор, распознать «мнимую смерть» способен не каждый амулет… Но самое страшное, что человек-то все осознает, все чувствует и понимает. Одна беда — никак не может об этом сообщить. Он заперт в теле, которое становится пыточной камерой.
Не знаю, что намерен был сотворить с Гланой Милар, но случившееся с ним помешало этим планам. Глана умерла и теперь — является мстить Милару. Ирония…
Если бы дар Милара был силен, он мог претендовать на высокий магический пост при дворе. Там-то магов в достатке. Хоть все понимают, что попавший под влияние демонов маг тем опасней, чем больше власти сосредоточено в его руках… Король Елизар тоже маг, но он-то, как говорят, обладает невосприимчивостью к демонической магии. Родовая защита.
Да, в общем, и без магии — со связями родителей и деда — Милар устроился бы неплохо. Граф знал о том, что Милар использовал проклятье. Парню грозила тюрьма, о какой придворной карьере можно говорить!
— Милар с кем-то встречался в саду? — спросил я.
Граф Вион недовольно поморщился.
— Я не сторож своему сыну. Мне неизвестно, зачем он вышел из дома. Никто его не видел. Я расспрашивал слуг, никто не сказал ничего полезного.
Должно быть, он понимал, что верить его словам теперь было сложно.
— Одежда его была в крови и грязи, — добавил вдруг Вион. Кажется, все же смирился с тем, что тайна вышла наружу. Он ссутулился и побледнел, и грозный вид его уже не пугал.
— Но ранен он не был, — проговорил Кир. — Вы скрыли преступление, граф.
— При нем не было оружия, — сказал Вион. — Я полагал, он угодил в неприятности. Его могли похитить… недоброжелатели отца. Или бандиты… эта девица — мало ли, какие у нее были планы и кому она хвасталась о связи с моим сыном.
Что же, правдоподобно. Верю, что граф Вион действительно мог так думать.