Какая-то ерунда!
Я уже начал задумываться о том, что на Стеллу могли напасть сразу после того, как Даль предложил обратиться к ней за помощью… Мы ведь обсуждали это открыто. Не кричали, конечно, но кто-то мог услышать. И сразу побежать разыскивать бандитов? Но тогда о каких вопросах шла речь?
Почему тогда никто не напал на меня?
Или на Роэна?
Вряд ли те, кто угрожал бывшему верховному судье Инквизиции, испугались какого-то инквизитора второй ступени…
Нет, здесь что-то иное. Просто неудачно совпало. Или наоборот, удачно: моя просьба о защите для девушки была подозрительно легко одобрена стражей. Не удивлюсь, если они получили королевский приказ содействовать мне, если вдруг я попрошу помощи. To есть, стража в любом случае должна прислушиваться к словам Отменяющего…
И все же.
— Почему вы не можете снять проклятье с моего сына? — спросил Вион, глядя на меня в упор.
— Проклятье снято, граф, — возразил я. — По крайней мере, то, что удалось обнаружить сегодня. Беда в том, что в прошлый наш визит этого проклятья я не почувствовал. Так что не могу сказать, не проявятся ли еще какие-нибудь признаки проклятья. Вероятно, это связано с тем, что Милар сам проклял Глану и теперь — поскольку ее дух задержался в нашем мире — это сказывается на Миларе тоже.
— Хотите сказать, что для того, чтобы избавить его от этого, нужно избавиться от призрака?
— Найти тело девушки и снять проклятье. Я считаю, что это так.
Вион задумался.
— Но вы ведь нашли место, где на Милара напали!
— Тела Гланы там не было. Вы ведь сами сказали, что нашли сына в саду. Кто-то вернул его в город.
— Милар сам смог добраться до дома прежде, чем его настиг откат от проклятья, — заметил Даль, — или начал действовать яд.
— Яд?! — взвился граф. — To есть… эта девица еще и отравила Милара?!
— Он проклял ее, — напомнил я.
— Да, но это… он, должно быть, защищался!
— Что помешало ему защититься любым другим способом? — заинтересовался эльф. Вион замолчал. Он должен был понимать, что здесь — самое странное место всей истории. Милар Вион, парень, который собирался стать инквизитором, должен понимать опасность проклятий и не должен применять их. Ему вообще не должно было прийти в голову защищаться проклятьем мнимой смерти. Что бы там ни случилось, Милар Вион должен был иметь умысел…
Самое правдоподобное объяснение, как это ни странно — в том, что Милар поддался зову из-за Завесы и был безумен, когда проклял Глану. Это хотя бы можно понять…
Но не дает ответа: где искать место истончения Завесы и тело девушки.
— Но лекарь! — спохватился вдруг Вион. — Он не обнаружил яд! Значит… призрак этой девки отравил моего сына?! И после этого вы еще пытаетесь меня убедить, что она — не ведьма!
Да, признаков отравления не было также как и признаков проклятья. Это странно.
— Не так уж сложно проверить, была ли отравительницей девушка, — захихикал Даль. — Особенно если яд такой странный, что его не смогли обнаружить без магического вмешательства.
А ведь он прав. Беладонну можно было бы насобирать самостоятельно, а чтобы приготовить подобное средство… действительно, нужна ведьма.
Я почти готов был поблагодарить эльфа, но тут как раз повернулся к Стелле и спросил:
— Быть может, кто-то в последнее время интересовался дорогими ядами?
— Быть может, — легко согласилась Стелла. — Но не у меня. Я не торгую такими средствами, господин Даль… Однако я знаю женщину, к которой обращаются в Лоделе все, кто хочет устроить тихую смерть.
Даль засмеялся.
— Полезные знакомства… Очень кстати!
Я едва удержался от того, чтобы швырнуть в него подушкой с дивана. Порой эльф бывает поистине невыносим.
***
Ведьму звали Аделиса и жила она прямо на окраине Квартала Торговцев. Не той окраине, которая близка к кладбищу, хотя как раз этого можно было ожидать. Удобно же: говорят, большинство трав, которые идут в ядовитые составы, лучше всего собирать именно на кладбище, в безлунные ночи. Или туманными утрами. Правда, не думаю, что находится много охотников, решающихся на то, чтобы поблуждать по кладбищу в тумане. С другой стороны, если решаются инквизиторы — решаются и те, с кем они обычно не в ладах. Ведьмы и шептуны,
специализирующиеся на «наговорах». Наговоры — это и не проклятья, если подумать, так, мелкие пакости. Но если составлены умело, действуют незаметно и достаточно долго, человек может умереть, хотя чаще — лишается удачи, дохода, от него уходит жена или его обвиняют в преступлениях, которых он не совершал. Много способов отомстить, не убивая. Или просто навредить человеку, который не нравится…
Шептунов в Инквизиции не любят. Наговоры и зашептанья трудно определить, слишком мала степень влияния. Пользы такие люди тоже приносят немало: заговаривают напуганных животных, помогают при родах, унимают кровь… да мало ли что еще. Но для шептунов слишком часто стирается грань между нанесением вреда и добрыми делами: они редко застают последствия своих действий, за несколько лет можно забыть о человеке, которому нашептал недобрую судьбу…
Аделиса была ведьмой, чьим основным доходом были гаданья. Судя по объявлению, вывешенному в окне ее лавки, она владела потомственным даром ведовства, а в предках ее были едва ли не королевские чародеи, а также некий персонаж по имени Черная Иволга, предсказавший когда-то наводнение в Восточной Иминере.
Вопреки ожиданиям, ничего восточного в облике Аделисы не замечалось, хоть она старательно пыталась создать впечатление, облачившись в просторный яркий халат, перехваченный широким поясом, накрутила на голову цветастые косынки — несколько штук сразу, сделав из них причудливое головное украшение, в котором позвякивали нанизанные на нити медные монетки. Дела у Аделисы определенно шли хорошо. Начинаю понимать, почему король Елизар однажды предложил мне придумать историю о предках отца, прибывших якобы из северных стран. Видите ли, я темноволосый и светлокожий — сойду за северянина, особенно если отпущу косу и научусь орудовать боевым топором… ну, хотя бы повешу на стенах парочку топориков с серебряными рукоятями… Я думал, это было шуточное предложение: Елизар был в подпитии и крайне неустойчивом настроении, вроде и весел, но в глазах — раздражение. Выходит, его величество не шутит даже когда предлагает подобные глупости. Напустить тумана и рассказывать, что предки отца были связаны с какими- нибудь героями Севера, а то и покровителем-Волком, от которого, говорят, на Севере рождаются ведуны, по силе равные разве что эльфийским предсказателям.
Ну ладно, может, у этой Аделисы действительно были в роду иминерцы. Что мне с того? Завидев нас, женщина поначалу обрадовалась, но потом узнала Стеллу. Длинные ногти так и заскребли по небольшому столику, укрытому цветными скатертями. Мне показалось — тонкая ткань даже порвалась.
— Госпожа Аделиса, наследница дара Черного Дрозда, — почти пропел Даль, протискиваясь вперед. — Приветствую!
Ведьма настороженно уставилась на него.
— Чего желаете?
— Сущую безделицу! Говорят, вы единственная в этом городе способна помочь человеку, оказавшемуся в беде… А мы к вам как раз по делу безысходному. Понимаете, один очень хороший наш друг, богатый и влиятельный, вдруг слег со странной болезнью. Оказалось, его отравили…
Тут Аделиса заволновалась вдвойне. Подскочив из-за стола, она ткнула пальцем в сторону Стеллы.
— Что бы вам не наговорила эта завистливая стерва, она все придумала!
Даль насмешливо взглянул на Стеллу, которая сохраняла спокойствие. Я был,
кажется, куда больше раздражен внезапными нападками.
— Что же, выходит, нас неправильно информировали, — разочарованно проговорил эльф. — Простите, госпожа Аделиса, это все недоразумение, а пытаться очернить честного мага — возмутительное преступление. Мы сейчас же предадим это дело огласке, чтобы никому более неповадно было наводить на вас напраслину. А госпоже аптекарше еще и вменим штраф.
— Всего-то? — зашипела ведьма, не замечая излишне радостных ноток в голосе Даля.
— Действительно, может быть, сдадим ее страже — у господина Отменяющего для этого есть все полномочия. Он как никто понимает, что такое — дурные слухи. В общем, осталась одна маленькая формальность. Мы осмотрим вашу лавку, дабы засвидетельствовать отсутствие признаков темной волшбы и создания отравляющих зелий. И уйдем, а заодно удалим из вашей жизни эту неприятную особу, посмевшую врать в глаза самому Ольдену Терну!
— Я Марн, — недовольно вмешался я, сознавая, что сыт по горло этим представлением. Стелла проявила куда больше выдержки. Хотя мне показалось: она просто окаменела, не привыкшая к выходкам эльфа.
— Г-господин Отменяющий? — протянула Аделиса. Я молча кивнул. Взгляд ведьмы заметался.
— Здесь ничего нет, — бормотала она. — Ничего не найдете!
— Выходит, нечего и беспокоиться, — протянул Даль. — А этот сладковатый запах, разумеется, не имеет ничего общего с мелькероной, известной также как могильный остролист. Знакомые эльфы рассказывали об этом цветочке такие занимательные вещи, диву даешься, что природа способна произвести такую гнусь.
Не иначе — влияние демонов на наш мир так сказывается… А способ разведения… вы понимаете, эти поливы кровью, эти подкормки! Бррр, сомневаюсь, что такая прекрасная женщина способна убивать раскапывать могилы только ради того, чтобы срезать волосы… ужас-ужас! Даже представить такое страшно!
Аделиса побледнела, но быстро взяла себя в руки. Не знаю, существует ли на самом деле эта самая мелькерона и действительно ли способ ее разведения столь отвратителен. Но ведьме хватило и упоминания об осмотре лавки.
— Господин Даль — страшный человек, — шепнула мне Стелла. Голос у нее не дрожал, но я почувствовал, что девушке не по себе и сжал ее ладонь.
— Никогда не занималась ничем подобным. В моей лавке вы не найдете ничего противозаконного. Тем более, таких страшных трав…
— Да? А вот у моего друга нашелся сбор вот с этим, — Даль протянул руку. С его ла