дони на столешницу посыпались пушистые головки белых цветов… Аделиса отшатнулась, будто эльф преподнес ей нечто отвратительное.
— Ничего об этом не знаю! — прошипела она.
— Точно? — поинтересовался Даль. — И ничего подобного мы не найдем в вашей лавке?
Аделиса презрительно скривилась.
— Откуда у меня взяться эльфийским травам, господин?
— Не знаю, может быть, куколку сделали и не вы. Мы обязательно поищем и в других лавках тоже… после того, как осмотрим вашу. Чтобы уж точно после слухи не поползли. Это в ваших интересах…
Аделиса явно считала, что ее интересам больше всего вредит наше присутствие и осмотр, на котором так настаивал Даль.
— Уверяю, что я никогда… — проговорила она медленно.
— Никогда? — повторил Даль с такой улыбкой, что мне стало не по себе. — To есть, куколок у вас мы не найдем? Я ведь упоминал, что господин Отменяющий осматривал ту, что мы нашли у нашего друга и увидел магическое плетение.
— Я не делаю шептушек, в моих куколках не содержится проклятий, господин хороший!
— Значит, вам и опасаться нечего, — рассмеялся Даль.
— Ладно, может, парочку я и сделала! Но меня уж очень просили! Иногда женщина себе по-другому и не поможет! Бывает, что пристанет к ней такой мужик, что хоть на край света беги!
— И кто приходил к вам за таким средством?
— Ламелла Сальвен, — признала Аделиса. — Она сказала, что ей прохода нет от одного богатея! Что он ничего и слушать не хочет, вбил себе в голову, что все должны ему угождать! А она — честная вдова и не желает предавать память мужа, которого до сих пор любит. И она боится, что тот тип замыслил худое, а стража над ней только посмеялась — мол, уважаемого человека ругать…
— Ламелла — сестра мастера Нердена, — пояснила Стелла негромко и история ведьмы стала внезапно вдвое интересней. Выходит, за этой беленицей приходила тетка Гланы? Та самая, к которой отвели девушку Кир и Элвар с Миларом после того, как отыскали Глану на кладбище, в логове зовунца?
— Когда точно это случилось? — спросил я. Аделиса поспешно замолчала, взглянув на меня затравленно.
— Да почитай, дней пятнадцать, — решила она. — Но шептушка была только для того, чтобы отвадить нежеланного! Если Ламелла достала беленицу, чтобы использовать как яд — это ее собственная придумка, тут я ей не помогала!
— Думаю, инквизиторы учтут это, когда будут определять степень вашей вины, госпожа Аделиса, — проговорил Даль.
***
— Мы вот так просто и уйдем? — спросила Стелла, когда мы покинули лавку госпожи Аделисы. Даль задумчиво оглянулся.
— Пусть с этим разбирается Инквизиционный корпус. Думаю, их заинтересует изготовление шептушек. Ведьма, конечно, припрячет их, чтобы дождаться, пока все уляжется. Уничтожать не станет — слишком дорогие средства. Но достаточно уже того, что она в присутствии Отменяющего призналась в преступлении. Думаю, от этой Ламеллы удастся получить подтверждение…
Я покачал головой. Шептушки как раз были средством, не дотягивающим до проклятий. Маленькие вредоносные куколки с зашитыми внутрь травами. Они хранили в себе нашептанный отворот или пожелание неудачи. И разумеется, их прятали так, чтобы никто не мог найти. Например, зарывали в саду жертвы. Или прятали где-то в доме, да так, чтобы найти было трудно, но куколке не повредили бы дождь или снег…
— Но мы ведь не находили никаких шептушек, — заметил я. — Откуда ты взял эту беленицу?
Даль пожал плечами.
— Ну, некоторые ведьмы продают беленицу, зашитую в куколки. Сама по себе она не так уж вредна, но если соединить ее с некоторыми другими травами — получится яд. Я просто предположил, а эта ваша Аделиса уже сама подтвердила. Беленица похожа на ползучий клевер, только достать ее весьма сложно — у вас во всем Лоделе она растет лишь в Звонком бору. Туда, как известно, магам ход запрещен. Так что приходится еще просить кого-то, кто ее соберет, и будет молчать… Действие яда будет похоже на горячку, только смерть наступит наверняка. Разве что догадаются применить противоядие, да и то — в первые двое суток, а потом уже все бесполезно. Иногда беленицу зашивают в подушку жертве и брызгают сверху водой. Или бросают куколку в колодец и ждут. Обычно, к тому времени, когда погибает вся семья, шептушку уже и не найти… А беленица была в букете, который оставил сегодня наш настойчивый призрак.
Я вздрогнул.
— Только сегодня?
— Похоже. По крайней мере, в доме мастера Нердена среди цветов я ничего такого не заметил.
— Но Милар Вион не отравлен беленицей, — заметила Стелла. — Это что-то другое, магическое.
— Ты не знаешь, от чего именно готовишь лекарство? — заинтересовался Даль.
Стелла слегка покраснела и покачала головой.
— Не всегда. Просто чувствую, что нужно человеку. Однако объяснить такое бывает сложно, поэтому я предпочитаю не пользоваться своими способностями слишком часто.
Даль рассмеялся, взглянув на меня поверх ее головы.
— Следовало все же заставить Аделису прикрыть лавочку уже сейчас, — вздохнула Стелла через какое-то время.
— Сейчас ей не до гаданий, — хмыкнул Даль. — Однако она ведь успешно проходит проверки, раз работает, не скрываясь.
— Потому что обычно знает о них заранее. А тут мы появились неожиданно и Ольден как Отменяющий…
— Расскажу все Киру, когда он вернется. Мы не оставим эту госпожу без внимания, — пообещал я.
Стелла благодарно кивнула.
Глава 12. В которой Ламелла Сальвен сожалеет, в столицу приезжают эльфы, а я требую от Таро объяснений
Кто, совершив неверный ход,
B бреду полузабвенья Скользил с заоблачных высот,
Чтобы закончить свой поход
B начале восхожденья.
Льюис Кэрролл. Фантасмагория
— Мне жаль, — сказала Ламелла Сальвен, глядя в окно. Она мяла в руках край расшитого полотенца. Должно быть, в молодости женщина была очень красива. Она и сейчас привлекала взгляд. Если бы не черные одежды и не чепец… Губы у нее были тонкие и бескровные. Может быть, оттого, что она их постоянно недовольно сжимала. Ламелла Сальвен и на нас посмотрела с осуждением, обнаружив у себя на пороге. Увидев в руках Даля остатки букета, все еще истекающего водой, она отступила, и мы вошли в дом. Ламелла провела нас на кухню и налила домашней ягодной наливки. Даль заинтересованно принюхался. Я вспомнил вчерашнюю историю с беленицей и понял, что мне не по себе.
— Племянницы не у меня. Они редко заходят, — пояснила Ламелла и усмехнулась. — Меня в семье побаиваются. Слишком неудачлива в жизни. Поэтому Хильда науськала девочек, чтобы они держались подальше — иначе, мол, с женихами счастья не будет.
С женой мастера Нердена Ламелла явно была не в ладах.
— Она и Илема пыталась настроить против меня. По молодости все боялась, что я их рассорю. Считала, что я отваживаю мужей от жен! — Ламелла фыркнула. — Очень мне нужно было кого-то отваживать! Но хозяйка она неплохая. Только уследить за всем не может. Глану вот… упустила. Никогда ее за это не прощу!
Ламелла продолжала мять полотенце. У Хильды Нерден была очень похожая привычка.
— Упустила? — переспросил я.
Ламелла фыркнула.
— Вы же знаете, что случилось! Если бы я поняла раньше! Если бы только поговорила с ней, глупой! Как можно было такое допустить… и эти курицы, ее сестрицы — туда же. Большая любовь. Что за вздор?! Графский сынок — он графский сынок и есть. Поиграл бы да выбросил. А Глана еще как бы такое пережила.
— И вы обо всем позаботились? — небрежно поинтересовался Даль. Ламелла с вызовом ответила на его насмешливый взгляд.
— Да! — сказала она. — Если Илем слеп, а Хильда — нема, кто-то должен был образумить девочку! Я говорила с Гланой, но она меня не слушала. А этот парень еще имел наглость явиться ко мне после всего и уверять, что никогда ее не покинет! Самоуверенный, глупый слизняк!
— Милар приходил к вам?
Ламелла поморщилась.
— Давно. Был ураган и Глана пострадала. Видели бы вы, в каком состоянии ее привели инквизиторы и этот выскочка был с ними! Сказали, на нее напал какой-то монстр на кладбище, а она и вовсе только всхлипывала да просила не рассказывать отцу. Как будто бы я послушалась! Только от Илема мало помощи’ Дети сами разберутся! Были бы у него сыновья, а тут — девчонки… Но я этого Милара даже на порог не пустила. Высказала ему все, что думаю! И настрого запретила подходить к Глане. И Глане пригрозила, что запру, если будет еще глупости творить. Я слово с нее взяла!
Да уж, Ламелла была первой, кому так резко не нравился младший Вион. Хотя, кажется, она с пренебрежением относилась ко всему роду мужскому, не делая исключения даже для своего брата. Странно, что при этом она хранила траур по мужу.
— Ну, а потом — увидели, что она это слово нарушила и что? Отравили графского сынка? — улыбнулся Даль. Благожелательно так. Ламелла снова ответила вызывающим взглядом.
— Если бы я могла — сделала бы это. Нет, я дала Глане магическую защиту. Сказала, что если этот Милар ее действительно любит — на него не подействует.
— Но подействовало бы в любом случае! — возразил я.
— Все мужчины предают, так уж они устроены! А что до сказочек, которые Глана вбила себе в голову — так графский сынок этим и воспользовался. Потом бы еще посмеялся! Я спасала племянницу. Бедная девочка… если бы она только меня послушала!
— Я правильно понимаю, вы купили у ведьмы куклу-шептушку и передали ее Глане, наказав незаметно подсунуть Милару Виону? — спросил я. — Вы знали, что в куколке — яд, но все равно подначили собственную племянницу совершить преступление.
— Я пыталась ее спасти! — возразила Ламелла упрямо. — Неужели неясно? Я бы ответила за преступление. Да только вот несправедливость: этот гаденыш жив, а моя девочка — где-то на дне реки… Разве это справедливо?
— Но вас все равно ждет тюрьма, — сказал я.
— Что с того? — бесцветным голосом ответила Ламелла.
— Да ничего, — вмешался Даль прежде, чем я ответил. — А скажите, госпожа Ламелла, если вы так хорошо все продумали — зачем же ходили к графу Виону? Неужто хотели решить дело миром?