***
— Мы ее пальцем не тронули. Даже напоили дорогой. Приехали — она уже полудохлая была. Слышь, Роэн, ты ж нас знаешь! — объяснял бандит. Кир называл его Луфи, и они общались с таким видом, будто обычное дело обсуждали. Милар следил за обоими искоса, потому что сейчас не мог доверять инквизитору. Его друг не стал бы так спокойно разговаривать с бандитом.
Глана шевельнулась, лишь когда Милар склонился над ней. Он не понял сразу, что это не из-за веревок и не из-за страха. У Гланы был жар. Глана тихо всхлипнула, по подбородку у нее текла кровь — из разбитой губы. «Не тронули»…
— Тише, — прошептал Милар. — Я здесь. Родная моя…
Он подхватил на руки хрупкое тело. Глана уткнулась лицом ему в рубашку, пробормотала что-то невнятное.
— Мы вон что нашли, — Луфи указал пальцем куда-то в сторону. Там, на полу лежала смятая тряпица. Какой-то мешочек, набитый травой. Руки-веточки торчали в стороны. Кукла, вот что это было. Маленькая уродливая, с намалеванной углем рожицей.
— Михар ее цапнул с дуру, его тут же и свалило. А девчонка дышит еще вроде!
Если бы Милар мог, он бы сейчас убил этого типа. С удовольствием. Он отчаянно
хотел убивать. Но на руках у него была Глана. Он унес девушку с мельницы, уложил на траву. Девушка всхлипывала, глядя на Милара, но как будто не узнавая его.
— Глана! — позвал он. — Это я. Теперь все будет хорошо.
— Это шептушка, — послышался голос Кира. Милар сжал кулаки… Откуда у Гланы могла взяться такая гадость?!
— Глана! — Роэн встал рядом, он держал куколку в руке, спрятав ладонь в рукаве на всякий случай. — Кто тебе это дал?
Правильно. Нужно выяснить, кто сделал куколку, что нашептал… Понять, как помочь, какое противоядие использовать.
Милар схватил девушку за плечи, встряхнул в отчаянии.
— Откуда у тебя это?! Глана!.. Где ты это взяла?!
Голова Гланы безжизненно свисала набок. Милар склонился, прижимая любимую к себе. Услышал тихое:
— Милар…
Она еще силилась что-то сказать, но не могла.
Кир выругался.
— Беленица!..
— Что?! — выдохнул Милар, чувствуя, как холодеют пальцы. Ему не нужно было объяснять, что такое беленица. Кир рассказывал, что в былые времена эльфы использовали ее для того, чтобы травить послов и неугодных правителей соседних государств. «Королевский сон» называли они эту страшную траву, дарившую скорую и почти неотвратимую смерть.
— Есть ли лекарство? — когда-то спросил Милар.
— Разве что под рукой будет вода из живого источника в Звонком бору, — усмехнулся Кир.
Тогда это была всего лишь история. А сейчас — Глана умирала, и не было у Милара живой воды, чтобы ее спасти.
Решение пришло само. Кир все же слишком много ему рассказывал, а любопытство заставляло Милара искать подробности. Конечно, Роэн никогда не передавал ему темных заклинаний. Но Милар все же был внуком верховного инквизиционного судьи и многое почерпнул из его записей. Магистр Вион, должно быть, не подозревал, насколько Милар интересовался подробностями судебных разбирательств.
— Уже ничего не поделать, — проговорил Кир.
Милар отпустил девушку, осторожно. Решение пришло само собой.
— Тихо, сказка моя. Только не уходи. Не отпущу тебя, слышишь? — уговаривал он. Глана забилась в судорогах.
— Отойди! — прорычал Милар. — Дай нам попрощаться! И этого уведи… Ну?!
Кир поверил. Отошел и Луфи ушел месте с ним. Милар достал кинжал и разрезал ладонь. А потом, не сомневаясь ни единого мгновения, произнес:
— Налагаю проклятье мнимой смерти на это тело. Отныне и впредь оно в моей власти. Лишь моя воля способна пробудить его. Таково мое слово и ничто не может его изменить!
Это было одно из самых страшных проклятий, о котором он когда-либо слышал. Единственное, способное замедлить смерть Гланы.
Все, что Милару было нужно.
Наказание его не страшило. Если кто-то должен умереть, то пусть это будет он
сам.
Кир окликнул его. Милар не оглянулся, страшась отвести взгляд от той, кого любил больше жизни. Глана уже затихла. Милар опустился перед ней на колени, коснулся ее плеча.
— Прости меня, прости! — шептал он, склоняясь к плечу любимой. — Сказка моя… я не знал, что еще сделать…
И тут Милара отшвырнуло от Гланы. Боль пронзила его насквозь. Милар закричал, не в силах терпеть. Перевернулся на живот, царапая землю… Он не понял, что случилось, только чувствовал, что силы покидают его.
«Нельзя! — билась в голове отчаянная мысль: — Глана… Глана!»
Он так и повторял ее имя, пока огонь сжигал его изнутри. Он не мог умереть, по крайней мере, пока не вернет ее к жизни! Превозмогая боль, он поднялся на колени и потянулся к любимой, стараясь коснуться…
Но перед глазами уже было черно, и в груди словно открылась дыра.
***
Глана пальцем прикоснулась к своему уху. Тому, в котором была видна знакомая серьга. Я вспомнил видения, связанные с прикосновением к памятному украшению. Обрывки встреч Милара и Гланы, которые, как выяснилось, были разобщены по времени и запутали меня в первый раз. Потому что суть произошедшего на берегу Лади у старой мельницы я не постиг до конца до сих пор…
Послышался смех. Граф Вион, сидевший в кресле в углу, закрыл голову руками и раскачивался из стороны в сторону. Должен бы радоваться, что сын пришел в себя, но вместо этого совершенно потерял самообладание.
— Разве на такой исход я рассчитывал?.. Едва не убил собственного сына!
— О чем вы, граф? — спросил я. Милар молчал, глядя на отца.
Граф Вион вдруг успокоился.
— Я не сказал вам всей правды в нашу первую встречу, господин Отменяющий. Тогда, той девушке, которая пришла ко мне с рассказом о возмутительной связи моего сына с дочерью лавочника, я дал ей не только деньги. Мне не понравился ее рассказ. Я спросил: чего она хочет добиться, придя ко мне. Она ответила, что желает защитить девчонку! Будто бы это он применил магию, чтобы она забыла все на свете и слушала только его.
Даль фыркнул. Да уж, думаю, Милару не нужна была бы магия, чтобы увлечь девушку из простой семьи. Граф негодовал:
— Возмутительно! Она еще смела предъявлять мне претензии! Разве я мог это стерпеть?! И я сказал ей… сказал, что если она так желает защитить свою подругу, у меня есть для нее средство. Я отдал ей серьги. Сказал, что они фамильные и на них — сильное защитное заклинание против магии. Девчонка должна была только надеть их и проносить неделю. Если через неделю камни помутнеют — значит, ее кто-то пытается заколдовать.
— Они не фамильные, — медленно проговорил Милар.
— Разумеется, нет, — кивнул граф. — Но хранились у меня давно, я приготовил их для твоей матери на случай, если ей понадобится защита.
— Серьги попали к Глане… от кого она могла принять такой подарок? — вмешалась Стелла. Хороший вопрос. Купить серьги Глана не могла, слишком они дорогие. Ей подбросили, а она и надела? Нет, тут что-то другое.
Глана прижала ладонь к груди, со стороны сердца. Кто-то близкий? Об их встречах с Миларом знали тетка и сестры… Ламелла Сальвен отдала Глане куколку- шептушку. А серьги — кто-то из сестер? И Милар сказал, что Олина говорила Дарине, чтобы та не вмешивалась, потому что «обо всем позаботились»…
А вообще бывают семьи, где из любви пытаются поговорить друг с другом, а не подсунуть проклятье или другую гадость?!
Кстати!
— На серьгах было проклятье, — заметил я.
— Нет! — запротестовал Вион.
— Но вы не сказали девушке всего, — протянул Даль.
Граф признал:
— Заклинание не просто отражает магическую атаку. Оно наносит ответный удар, небольшой силы, но девчонке бы хватило… Я ведь был уверен, что это она приворожила моего сына! Недели было достаточно на то, чтобы наказать ее! Но мог ли я предполагать такое?!
— Когда Милар проклял Глану, защитная магия ударила в ответ по нему самому.
И, в сочетании с откатом, было создано ответное проклятье, — заключил Даль. — Вероятно, так.
— А яд? — спросил я.
— Кто знает, — проговорил эльф задумчиво. — Но мы еще не дослушали историю.
— Я больше ничего не помню, — сказал Милар с сожалением.
— Господин инквизитор все еще был с тобой, — напомнил эльф. — Выходит, это он привез тебя в город и оставил в саду.
— Должно быть, так… — согласился Кир. Они с Миларом смотрели друг на друга.
— Но Глана… — выдавил Милар. — Ты оставил ее там?!
— Должно быть, так… — эхом повторил Кир. Взгляд его потускнел. Я знал своего друга, понимал, что он никогда бы так не поступил. По своей воле — нет. Но в том-то и дело. В том-то все и дело: за свою волю Роэн больше не мог ручаться.
Глана протянула к Милару руки. Она что-то быстро говорила, но слышны были лишь отдаленные шепотки. Да и то, может, только мне: остальные просто непонимающе смотрели на девушку.
— Глана, — сказал Даль. — Один мой друг тоже не может говорить так, чтобы его услышали. Но с Ольденом ему удается общаться. Он просто представляет то, о чем хочет сказать и передает эти образы эль-ло… Попробуй, вдруг у тебя тоже получится.
Глана некоторое время не шевелилась, а потом, словно решившись, двинулась ко мне. На полу остались черные следы, хотя девушка не сделала ни одного видимого шага — просто оказалась прямо передо мной, заглянула в глаза. Шепот усилился, но я все еще не мог различить слова. Тогда Глана коснулась меня рукой и хватка призрачных пальцев на моей руке вдруг оказалась невероятно сильной. На меня дохнуло холодом и… я как будто потерял равновесие. Вокруг не осталось ничего — ни комнаты, ни людей. Даже Глана куда-то пропала. Надо мной сомкнулась вода.
Черная, непроглядная и невероятно холодная.
***
Меня выкинуло на речной берег, залитый медным светом заходящего солнца.
Оно было невероятно большим, будто таяло прямо в речной воде, слишком близко, но тепла не давало — холод по-прежнему сковывал меня так, что ядаже пальцем не мог пошевелить.
Кир склонялся над Миларом, вытащил амулет, говорил что-то, но я все еще не мог различить слов. Кир был зол, и когда вернулись бандиты с подмогой — он даже не посмотрел, что их четверо против одного. Они и не спешили драться, хоть явились с оружием наголо. Они ведь были знакомы с Киром и выполняли его поручение. Но, кажется, сейчас были недовольны. Один из них что-то выговаривал Роэну, указывая на лежащего ничком Милара.