— Помнится, я читал, будто именно так она и звучала прежде, во времена эльфа Амаранта. Амарант же, как ты помнишь, принадлежал к клану Четырех Стихий. Раз он спас Глану, считай, она теперь тоже часть клана. В родне у нее теперь прежняя правящая династия Эльфирры. Нарушить слово, данное представителю клана Четырех Стихий — значит, нанести оскорбление и моему отцу, и моему брату, который когда-нибудь станет правителем наших земель. А теперь вспомни, что сказал Ругр? Он вверил судьбу Милара Глане. И если она пожелает, чтобы он отбывал долг в браке, то…
Стелла потрясенно уставилась на эльфа.
— Неужели это сработает?!
— А как же! Я свидетель свершившейся клятве и передам весть о случившемся светлому принцу Джойзелу. К тому же, Отменяющий и вурдалачий шаман могут подтвердить…
— Делать больше нечего! — буркнул Таро.
— Могут, — с уверенностью повторил Даль.
— Ольден, вокруг тебя происходят чудеса, какие и вообразить невозможно… — помолчав, тихо проговорила Стелла. Я склонился к ней, и услышал то, чего в тот момент и не ждал: — Я хочу быть твоей женой.
Она взглянула на меня, и я не удержался — поцеловал самую прекрасную девушку в мире. Поведал:
— Люблю тебя.
— Людишки! — процедил Таро. — Вечно разводят сырость!..
Я и думать забыл, что тут наблюдателей полным полно!
— Я должен был предупредить раньше, — покаялся я перед Стеллой. — На чердаке у меня живет ворчливый вурдалак, который топает по ночам.
— Кто топает?!
— Бывают соседи и похуже, — посочувствовала Стелла. — Крысы, например!
Таро недовольно зашипел.
— А еще — на кухне обосновался эльф, — добавил я.
— О, это куда хуже! — признала Стелла. — Ну, это уж твоя забота — выселить его оттуда!
— Как несправедливы люди! — печально вздохнул эльф.
— Я давно говорил, ты зря с ними возишься! — фыркнул Таро.
— Ты был прав во всем. Что же, раз Ольден меня предал, мне ничего не остается, кроме как перебраться к тебе на чердак, мой клыкастый друг.
— Размечтался, малохольный эльф! Поступи, как делают все твои сородичи — потеряйся в лесу!
— Ольден! Таро меня обижает!
Ну… может быть, в Доме-в-тумане порой становится слишком уж шумно.
Но почему-то теперь я уверен, что нахожусь на своем месте.
Там, где мне и хочется быть.
Конец