— Полагаю, тут вы правы, полковник. И наконец, последняя попытка должна была состояться сегодня, но фюрера неожиданно вызвали из кабинета. Я сам обо всем только что услышал.
Килиан в досаде сжал зубы.
— И что теперь?
— Запаситесь терпением, полковник. Мы попытаемся снова, — отозвался фон Хофакер.
— А в этот раз нас известят заранее?
Подполковник пожал плечами.
— Следующая попытка произойдет через три дня. На этот раз исполнитель надежен. Такой не промахнется.
Килиан поспешно отвернулся к окну, не зная, ликовать или ужасаться. По-видимому, и то и другое.
— Полковник?
— Мне не верится, что я вовлечен в государственную измену, — тихо пробормотал он.
Его собеседник подошел ближе.
— Полковник, вы абсолютно защищены. Мы намеренно держим вас в стороне. Как только все произойдет, генерал прикажет арестовать всех эсэсовцев и членов гестапо в Париже.
— Вам понадобится моя помощь? — осведомился Килиан.
Они стояли почти вплотную друг к другу и переговаривались еле слышным шепотом.
— Нет. Ваше время придет позже и когда мы будем полностью уверены, что это уместно. Я с вами свяжусь.
— А если я ничего от вас не услышу?
— Не предпринимайте ничего, оставайтесь под прикрытием.
Килиан покачал головой.
— Но почему мы не можем выступить все одновременно? Прижать к ногтю шайку Гиммлера, мобилизовать армию?
— Соображения секретности. Пожалуйста, доверьтесь нам.
— Хорошо, фон Хофакер. Благодарю вас.
Подполковник кивнул и открыл портфель.
— Генерал просил меня передать вам вот это.
— Что это?
— Для прикрытия. Всякие документы — бюджетные сметы, нужды церкви, все в этом роде.
— А, прекрасно… — Килиан небрежно швырнул на стол пачку бумаг.
Фон Хофакер многозначительно покачал головой.
— Генерал предлагает вам отнестись к ним со всем вниманием. Возможно, это чтение покажется вам занятным.
Килиан озадаченно посмотрел на собеседника, но тот уже подошел к выходу.
— Благодарю вас, полковник, что вы согласились принять меня, — ровным голосом произнес он.
— Удачи, фон Хофакер.
— Спасибо, и вам так же, полковник. — Фон Хофакер помедлил у двери. — Хайль Гитлер, — произнес он и невесело улыбнулся.
Килиан в ответ пробормотал то же приветствие. Он старался по мере возможности избегать этих слов.
Что ж, ни сегодня, ни в течение следующих трех дней ничего нельзя сделать. Время действий придет, когда Германия освободится от Адольфа Гитлера.
Полковник мельком глянул на оставленную фон Хофакером стопку бумаг на своем столе и с сердитым вздохом засунул ее в верхний ящик. Потом, конечно, он все проглядит, но сейчас надо уладить вопрос с Лизеттой. Он бросил очередной взгляд на записку. В конце концов, если все сорвется, его поймают и казнят. Его ждет верная смерть, а потому он должен повидаться с Лизеттой, обнять ее в последний раз…
Схватив телефон, Килиан набрал номер секретарши.
— Да, полковник?
— Соедините меня с мадмуазель Форестье.
— Конечно, полковник. Позвольте спросить, по какому номеру?
Он продиктовал ей название банка.
— Зарезервируйте столик в ресторанчике на берегу. Знаете, под открытым небом.
— Да-да, я знаю, что вы имеете в виду.
Полковник был приятно удивлен — новая секретарша знает свою работу.
— Сегодня, на час дня.
— Слушаюсь, полковник. Не вешайте трубку, я вас сейчас соединю.
Ждать пришлось буквально несколько секунд.
— Полковник Килиан? Мадемуазель Форестье на линии.
— Спасибо. — Он услышал тихий щелчок — это секретарша повесила трубку. — Лизетта?
— Полковник Килиан?
При звуке ее голоса у него сжалось горло.
— Очень приятно вас слышать, — тихонько сказала она. Умница, проявляет осторожность на случай, если секретарше вздумается подслушивать.
— Мне тоже очень приятно. Позвольте пригласить вас сегодня на ланч?
— О, с большим удовольствием!
В ее голосе звучали радость и облегчение. Улыбаясь, полковник сообщил ей название ресторана.
— Час дня вас устроит?
— Конечно! Тогда до встречи!
— Нам надо так много рассказать друг другу…
Как обычно, полковник Килиан пришел раньше назначенного времени. Подоспевшая чуть позже Лизетта сияла. Как же она была хороша! У него замерло сердце, едва он заметил в толпе ее темные волосы, собранные в хвост. Она казалась еще моложе. Он представил, как она распускает волосы, они густыми волнами рассыпаются по обнаженным плечам…
Официант провел ее к столику. Килиан поднялся навстречу, расплываясь в беспомощной счастливой улыбке.
— Ты выглядишь божественно. — Лизетта пришла в светлом платье, купленном во время их путешествия. Наряд подчеркивал нежную линию плеч и стройность фигуры. Глядя на низкий вырез на груди, Килиан с внезапной болью вспомнил ее обнаженное тело. Он смущенно откашлялся. — Мое любимое платье…
Лизетта ответила не сразу. Она смотрела на него и широко улыбалась. Потом легонько поцеловала его в губы, особым, характерным только для нее поцелуем, и шепнула:
— Как же хорошо снова увидеть тебя, Маркус.
Полковника бросило в дрожь от возбуждения, и он быстро отвернулся к официанту.
— Пожалуйста, погодите минутку. — И вновь обратился к Лизетте: — Как поживаешь? Хотя, что я спрашиваю, ты же обожаешь одиночество. Впрочем, наверное, я слишком поспешен в выводах и ты была не так уж одинока? — Он тут же проклял свою несдержанность. Только сцены ревности не хватало!
Девушка ответила меланхоличной улыбкой.
— Я скучала по тебе каждую минуту из тех тридцати шести дней, что мы не виделись.
— Ты считала, — тихо заметил он.
— Я всегда считаю, — кивнула она. — Ты должен бы это знать…
Он потупился.
— Спасибо за письмо.
— Я рада, что мы встретились.
— Нет, я тебя не только поэтому хотел увидеть…
— Чудесно. Знаешь, для человека, твердившего, что любит меня, у тебя довольно своеобразные способы эту любовь демонстрировать.
— Не надо, Лизетта! — с болью воскликнул он.
— Не надо жаловаться? — Ее глаза сузились. — Мне трудно без тебя, Маркус.
— Ну не тяжелее, чем мне без тебя, — ответил он.
— Это так странно и так… так неприятно!
— Ты же знаешь, я не стал бы настаивать на этом без достаточных оснований.
Темно-голубые глаза полыхнули гневом.
— Тогда назови мне их, свои основания! Уж этого я заслуживаю!
Официант вручил им меню. Килиан попытался сосредоточиться на списке блюд.
— Жареный палтус здесь вне конкуренции.
Девушка слабо улыбнулась официанту:
— Жареный палтус с отварным картофелем, будьте любезны.
Официант вопросительно повернулся к Килиану.
— Хороший выбор, — одобрил тот. — Мне то же самое.
— Желаете вина, сэр?
Килиан покачал головой.
— Нет, мне воды. А как ты, Лизетта?
Она кивнула, и официант отошел.
— Я не хочу с тобой ссориться, — начал Килиан.
— И я не хочу! Совсем наоборот! После твоего звонка я чувствую себя восторженной школьницей.
Килиан не смог сдержать улыбки.
— Так-то лучше. Я знал, что это все — напускной гнев. Ты ничуть не изменилась.
Лизетта сурово посмотрела на него, а потом встряхнула головой, демонстративно обводя взором открытую веранду ресторана.
— В чем дело? — нахмурился он.
— Что мы здесь делаем? — спросила она. — Война приближается к нам. Париж — заветная цель союзников. А мы, как ни в чем не бывало, заказываем жареный палтус, хотя парижане голодают, терпят лишения, отчаиваются — и ждут перемен.
Лицо Килиана застыло. Он посерьезнел.
— А ты? Что ты сама-то испытываешь?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты рада высадке союзников?
Вопрос застал Лизетту врасплох.
— Если честно, то да. Рада.
— Понятно.
Они помолчали. Официант наполнил их бокалы холодной водой из серебряного кувшина.
— Мы все хотим перемен, Маркус, — тихо продолжила она, когда они остались вдвоем.
Килиан вздохнул.
— Ну да, я покривил бы душой, если бы не согласился с этим.
Лизетта подняла бокал.
— Тогда за перемены… к лучшему.
Он чокнулся с ней и улыбнулся.
— За это стоит выпить. Хватит с нас гневных слов. Ты еще прекраснее, чем я помнил в своих мечтах. Лето тебе к лицу. Как дела в банке?
— Сейчас во всем сплошная неопределенность. Такое впечатление, что мы перебрасываем бумажки с одного стола на другие. Ты говорил обо мне с генералом Штюльпнагелем?
Его глаза помрачнели. Нет, она определенно не желает оставить эту тему в покое.
— Честно говоря, это он упомянул мне о тебе.
Она озадаченно посмотрела на него.
— Как это вышло?
— Земля слухами полнится. Наша совместная поездка…
— Тебя это смущает?
— Совсем нет. Ведь это была моя идея.
— Он на тебя рассердился?
— Я перед ним не отчитываюсь.
— Но ты его очень уважаешь…
— Конечно, я восхищаюсь им, он из старой гвардии.
— А ты застрял между двух миров, правда?
Официант принес их заказ и расставил тарелки на столике.
— Похоже на то, — согласился Килиан, разворачивая салфетку. — Ешь, не стесняйся. Кто знает, когда еще представится случай поесть досыта.
— Да ты и сам, похоже, сутками голодаешь.
— Вполне возможно, — с улыбкой согласился он.
— Ты очень похудел, Маркус. Ты, наверное, есть забываешь?
— Когда как. Хотя мой обычный распорядок дня тут ни при чем. Я ужасно скучаю по тебе, Лизетта, но я спица в колесе немецкой администрации, и от моих обязанностей никуда не деться…
Девушка отрезала кусок рыбы.
— Я тебе не верю. Ах, рыба просто великолепна!
Килиан в удивлении положил вилку.
— Почему ты так говоришь?
Лизетта проглотила кусочек, вытерла губы салфеткой и проницательно посмотрела на него.
— Я молода, а не глупа, помнишь? Ты мне лжешь.
Она вновь вернулась к еде.
Теперь настала очередь Килиана удивляться. Он смотрел, как Лизетта ест, и мучительно думал, что же ей сказать.