Море полно жизни, как и лес, как и поле. Почему, творя кошачий гримуар, некромант способен почерпнуть силу в чужих страданиях, муках и боли? Почему – только исполняя тёмный обряд? Почему бы не расширить границы, почему не пойти дальше?[3] Опасно? Конечно. Слишком много наивного, неприкрытого зла в мире, и слишком велик соблазн просто окунуться в это море. Некромантия для того и разрабатывала сложные обряды ритуального мучительства, чтобы предохранить своих адептов от судьбы отца-экзекутора первого ранга преподобного Этлау, наслаждавшегося муками «прелюбодеев» в деревеньке Большие Комары, ещё когда на берегу Моря Ветров во всей своей красе высился величественный Арвест…
Конечно, собирать такую силу – надо прорву времени и немалое умение. Умения у мага Долины Кэра Лаэды, в своё время учившегося в тамошней Академии чародейства и волшебства, наверняка бы хватило, а вот со временем было куда хуже. Каравелла уверенно сближалась с баркасом, и решать следовало быстро – пират Фабио (последние сомнения в его прошлом отпали, едва он извлек из безобидного на вид ящика внушительного вида алебарду) уверенно нацеливался ей наперерез.
– Думайте быстрее, господа хорошие! Купца потрошить надо, покуда он не очухался! А то кто их знает, может, у них маг на борту. Хлопот не оберёшься…
– Может, у тебя и крюки найдутся? – повернулся Фесс к корабельщику.
– А то нет! Само собой, найдутся! Что ж я, по-твоему, сундук сухопутный, в море без припаса идти! – возмутился Фабио.
На каравелле наконец заметили дерзкое судёнышко. Заметили и, наверное, удивились. Пираты такими отродясь не пользовались, да и вообще прибрежных вод Аркина они избегали, связываться со Святым Престолом дерзали немногие, хотя добычу успех сулил немалую, Аркин слыл одним из крупнейших покупателей и золота, и серебра, и самоцветных камней, что шли на украшение бесчисленных храмов и монастырей, строительство которых не прекращалось вот уже который век.
Короче, над бортом каравеллы мелькнул фонарь, показалась чья-то голова.
Фабио молча и резко метнул вверх «кошку» с верёвочной лестницей. Разница в высоте бортов не позволила бы начать с излюбленной пиратской тактики – залпа из всего, что только может стрелять, начиная от катапульт и кончая легкими самострелами, после чего ревущая толпа морских удальцов бросалась на абордаж.
– Эй! Вы чё там, сдурели вконец, что ли?! – завопили на палубе.
Фесс молча отстранил уже готового рвануться в бой гнома и, зажав тесак в зубах, полез вверх по лестнице.
Глубоко внизу, в толщах воды, длилась бесконечная охота, кто-то настигал, кто-то спасался бегством, чья-то неразумная жизнь прерывалась сжатием могучих зубастых челюстей…
Сила прибавлялась по капле.
– Ы-ы-ы, шкипер, шкипер! – завопили на каравелле. – Сюды лезуть!..
– Руби их, тухлая акула! – проревел в ответ низкий голос.
Фесс взлетел по лестнице единым духом. Прежде чем на голову ему опустилась тяжёлая и широкая морская абордажная сабля, он уже повис на руках, вцепившись в край борта, и одним движением бросил себя вперёд и вбок.
Только не надо никого убивать.
Этого подарка ты не получишь. Разрушитель из меня не выйдет. Серый плащ до звёзд пусть горит от их огня, я его не надену!
На палубе народу оказалось немного – восемь человек, считая бородатого шкипера с арбалетом на кормовой крыше. Стрела звякнула о вовремя вскинутое лезвие тесака, а ещё миг спустя за спиной Фесса прямо из палубы, ломая доски, вдруг вырос жуткий монстр, что-то вроде чешуйчатого медведя с ожерельем из человеческих черепов на шее. Ничего пострашнее некромант придумать не успел, но и этого хватило. Оказавшийся рядом матрос каравеллы получил эфесом тесака по макушке и, икнув, осел на палубу. Остальные с воплями ринулись на корму, пытаясь все сразу протиснуться в узкую дверь, что вела внутрь надстройки.
Фесс с ухмылкой опустил тесак. Здесь и в самом деле не надо было никого убивать.
Сотворённый его чародейством зверь, рыча, завывая и всхрапывая, сунулся следом за ополоумевшими матросами. Затрещали доски, и сразу же за этим послышались истошные вопли людей. Крики моряков перекрыл мощный бас шкипера, и Фесс наконец-то услыхал то, что хотел:
– Господин маг, господин маг! Сдаёмся мы, сдаёмся, пожалей души наши, всё бери, «Красотку» бери, груз бери, только над нами, сирыми, смилуйся!
– Вылезай по одному! – крикнул в ответ Фесс, отзывая своего фантома. Медведь выбрался обратно на палубу и, порыкивая, встал у некроманта за правым плечом.
Команда «Красотки» медленно и понуро выбралась наверх. Никто уже не пытался сопротивляться, моряки побросали оружие.
Фабио и остальные мигом забрались на борт.
– Славная посудинка, – одобрил бывший пират. – Кардисская верфь? Мастер Бузгой?
– Кардисская. – Несмотря ни на что, в голосе шкипера прорезалось нечто вроде гордости. – Бузгой – добрый мастер, слова худого о нём не скажу, но «Красотку» мою строил не он, а сам Веербрен!
– Не может быть! – У Фабио так и округлились глаза. – Врёшь поди!
– Я вру?! – обиделся шкипер. – А метки у меня тоже, скажешь, фальшивые? И доска закладная?
– Стойте! – возвысил голос Фесс. – Шкипер, нам надо в…
Он вдруг подумал, что они так и не обсудили как следует, куда же следует направиться, если они сумеют захватить настоящий корабль.
«Из Арраса выдачи нет!» – вдруг припомнились слова. Одна только гордая фраза, ничего больше. Но и этого оказалось достаточно.
– В Аррас, – закончил некромант.
– В Аррас? – тут же заохал шкипер. – Милостивый господин наш волшебник, туда ж…
– Выбирай, шкипер, Аррас или холодная забортная вода, – ледяным голосом сказал Фесс.
– Аррас, Аррас, – убитым голосом выдавил из себя капитан «Красотки».
– Не волнуйся, в обиде не оставим, – усмехнулся некромант.
Захваченная каравелла повернула на юг. Фабио оказался просто незаменимым помощником, мастерски ориентируясь по звёздам и не давая «Красотке» даже и на йоту отклониться от намеченного курса. Матросы мало-помалу смирились с судьбой, правда, самого Фесса боялись по-прежнему до судорог. С северо-запада всё время дул устойчивый холодный ветер, и парусник стрелой мчался по стальной глади Моря Призраков. Погоня, если она и была, отстала. Да и то сказать – легче найти иголку в стоге сена, чем затерявшийся в морских просторах корабль. Фесс старательно избегал какого бы то ни было чародейства. Зато до одури и седьмого пота упражнялся с мечами и копьями, отобранными у пленённого экипажа. Упражнения эти заставляли моряков «Красотки» разевать рты и боязливо осенять себя знаками Спасителя.
Чем дальше уходил на юг корабль, тем заметнее менялась погода. Свирепствовавшая в Эгесте зима, казалось, полностью утратила мощь и порыв. С борта «Красотки» виднелись прибрежные леса, чащи на склонах Козьих гор – по большей части буровато-коричневые, но немало встречалось и зелёных вспышек. Спутники Фесса сбросили тяжёлые зимние плащи.
Это были странные дни для некроманта. Вырвавшись – вторично – из лап Этлау, он вдруг оказался среди друзей, на корабельной палубе, и не надо было напрягать все силы, уходя от висящей на плечах погони, и не надо было думать о куске хлеба. Несложный трюк, фокус, безобидная, хоть и страшноватенькая на вид иллюзия держала экипаж «Красотки» в должном страхе, так что никому из простых матросов не приходило в голову даже и мысли о сопротивлении.
И все это время Фесс неотрывно, постоянно размышлял о случившемся. Что за сила в руках Этлау и что за сила бросила вызов могущественному инквизитору? Кто на самом деле стоял за королевой Вейде, пославшей… Безымянную? Неужели эльфийской владычице и впрямь подчиняется такое? О том, какие запреты пришлось нарушить хозяйке Вечного леса, Фесс просто старался не думать.
Настанет день, и ему придётся вновь сойтись в схватке с инквизитором. Потому что серые не оставят его в покое. Надо либо бежать из Эвиала (хорошо бы при этом ещё понять, как) или принять в конце концов бой и положить конец этой глупой распре. Зараза Западной Тьмы (или, вернее, не Тьмы, но, как правильно заметил Этлау, Сущности) расползается все дальше и дальше по восточным землям. Зимой ещё наступает некоторое облегчение, словно мороз помогает погостам удерживать в себе кровожадные оравы неупокоенных, но что начнётся уже недалёкой весной и тем более летом?
«Нет, ты не должен так просто бежать, – твердил себе Фесс. – Есть что-то превыше даже возвращения домой, в Долину. Есть люди, которых ты можешь защищать. Впрочем, даже если бы плечом к плечу с тобой стояла целая армия настоящих некромантов, всё равно воин, бегущий с поля сражения, именуется трусом и, собственно говоря, вполне может окончить свою жизнь в петле, при бурном одобрении своих былых товарищей.
Бежать нельзя, – думал Фесс. – Даже если я отыщу выход, я не уйду. Этот мир – мой. И моя война – больше не игра, как во времена службы Патриарху Хеону. Я не спасаю мир, мир сделает это сам. Я лишь служу орудием спасения, ничего больше. И хорошо бы мне остановиться, перестать бежать, взять себя в руки и начать наступать. Не на Этлау. На Сущность. На неё, великую обманщицу, укравшую доброе (возможно, лишь для меня, не для других!) имя Той, кому воистину посвящено моё искусство!
Бежать нельзя. Я не жду, что Аррас станет моим домом. Это просто ещё одна остановка на длинном, почти бесконечном пути. Пути, цели у которого нет и не может быть. Пути, которым идёт, наверное, всякий маг, осознавший, что сила и власть только тогда имеют хоть какую-то цену, когда не гниют понапрасну».
Аррас. Из которого, как известно, «выдачи нет». Где султаны оказались достаточно умны, чтобы не замордовать до скотского состояния землепашцев, чтобы усмирить задиристую знать, сколотить крепкое наёмное войско, хорошо платить ему и полагаться на преданность не только крохотной кучки сторонников. Где не имеют такой власти слуги Спасителя, но где в отличие от Салладора нет и «своих» изуверских верований. Инт