вышло, вот только их место заняли другие – те, которые, как ему казалось, он разрешил еще пять лет назад.
И Себастиан понятия не имел, что же ему теперь делать.
Глава 10. Чародей
В этот пятничный вечер Пэкстон не находила себя места. Почему Уилла до сих пор молчит? Вдруг на сегодняшнем свидании она расскажет Колину все, что знает? Ночная потасовка возле магазинчика «Подзаправься!» с участием пьяной Пэкстон, признание в любви к Себастиану и, главное, неожиданная исповедь Агаты – если все это всплывет на поверхность, поднимется нешуточный ажиотаж, а «Хозяйка Голубого хребта» снова окажется в центре скандала, чего Пэкстон сейчас хотелось меньше всего. Подумать только, ее репутация целиком зависит от постороннего, почти незнакомого человека!
Пэкстон подъехала к дому Уиллы и припарковалась за ее джипом. Расправив плечи, она с решительным видом поднялась на крыльцо и постучала в дверь. На улице еще было светло. В воздухе носился аромат свежих овощей, смешанный с резким запахом угля, – кто-то готовил ужин. Дверь открылась. Двух более непохожих друг на друга женщин во-образить было сложно: Уилла – в джинсах и немыслимой рубахе, словно сшитой из множества цветастых носовых платков, и Пэкстон – в бежевом платье-футляре и безупречно гладком пиджаке (она несколько раз в день обрызгивала его особой жидкостью против складок).
– Пэкстон, – удивленно произнесла Уилла. – Заходи.
– Я боялась, что не застану тебя.
Пэкстон вошла в дом, и Уилла закрыла за ней дверь.
– Вечер пятницы я провожу исключительно дома с пылесосом. Чистота – залог здоровья!
Гостья поправила сумку на плече.
– Тогда почему в прошлый раз ты оказалась не дома?
– Была на пикнике, сперва не хотела, но в самый последний момент решила все-таки поехать.
«К счастью для меня», – подумала Пэкстон. И, решив не ходить вокруг да около, тут же выпалила:
– Колин сказал, что спрашивал у тебя, что случилось в прошлую пятницу, но ты упорно хранишь молчание. И о признании бабушки он тоже, судя по всему, не слышал. – Пэкстон перевела дух. – Признаться, я удивилась. Я-то была уверена, что ты всем расскажешь.
Уилла нахмурилась:
– С чего ты взяла?
– По моему опыту, людям обычно доставляет радость наблюдать, как у меня все идет наперекосяк. Уж и не знаю почему.
– Колин был не в курсе, что полицейский расспрашивал меня о бабушке, вот я и решила, что мы с тобой мыслим одинаково. Нам ведь пока точно не известно, что произошло много лет назад, – заметила Уилла.
– Да, ты права, – с облегчением согласилась Пэкстон. – Но думать, будто Джорджи имеет какое-то отношение к этому скелету, – верх абсурда. Мне твоя бабушка всегда нравилась. – И, помолчав, добавила: – А тебе моя – нет, я знаю, но ничего страшного.
Уилла виновато улыбнулась.
Пэкстон с недоумением взглянула на коробки, которых неделю назад здесь не было, и ее взгляд мгновенно приковало платье, наброшенное поверх одной из них. Его украшали бусины, которые сияли, словно крошечные звездочки. Пэкстон подошла к нему и с благоговением, свойственным лишь тем, кто знает истинную силу платьев, дотронулась до ткани.
– Бесподобно! Никак винтаж? Ну точно: платье-бюстье с широким поясом и расклешенной юбкой – такие носили в начале пятидесятых.
Уилла кивнула:
– Сшито в пятьдесят четвертом, кажется. На нем до сих пор все бирки целы. Оно лежало в коробке из магазина. Судя по открытке, которую я нашла там же, это рождественский подарок моей бабушке от твоей. Но бабуля Джорджи так ни разу его и не надела.
– Похоже, они действительно дружили, – сказала Пэкстон, не в силах оторвать от платья глаз.
– Дружили, я думаю. Когда-то.
Пэкстон отвлеклась от пленившего ее предмета гардероба и, махнув в сторону остальных коробок, спросила:
– А в этих что?
– Бабушкины вещи. Хочу отнести их обратно на чердак.
– Думала отыскать какие-нибудь подсказки? – догадалась Пэкстон.
Ну конечно, так и есть. Джорджи Джексон – самое безобидное создание на свете, и Уилла намерена это доказать. А вот Пэкстон не была уверена, что взялась бы доказывать то же самое, попади под подозрение Агата. И это ее пугало.
– Правда, я почти ничего не нашла. – Уилла растерянно пожала плечами.
– Почти? Значит, что-то все-таки обнаружила?
– Ничего такого, что доказывало бы вину Агаты, если ты об этом. Но мне очень хочется знать, что же тогда произошло. Жизнь моей бабушки круто переменилась в тридцать шестом. И мне кажется, что Такер Девлин приложил к этому руку.
Она подошла к кофейному столику и, покопавшись в кипе распечаток, вытащила одну из распечатанных страниц «Вестника».
– Смотри, что я принесла из библиотеки.
Протягивая листок Пэкстон, Уилла постучала кончиком пальца по черно-белому изображению какого-то мужчины в костюме. Он стоял между двумя совсем юными девушками, на лицах которых застыло мечтательное выражение. На девушках были платья, модные в тридцатые или сороковые годы прошлого века.
– Это Такер Девлин. А это – Джорджи и Агата.
Пэкстон в изумлении поднесла листок к глазам. Да, это и впрямь Агата, никаких сомнений: те же высокие скулы, те же огромные темные глаза. И она здесь такая… счастливая. Пэкстон никогда не видела бабушку счастливой. Что же случилось с этой девочкой?
– Мне одна мысль покоя не дает, – продолжала Уилла. – Почему клуб основали примерно в то же время, когда убили Такера Девлина?
– Простое совпадение, – не раздумывая, ответила Пэкстон. – Какая тут вообще может быть связь?
– Понятия не имею. Но у меня сложилось впечатление, что наши бабушки всегда были не разлей вода, но стоило появиться Такеру Девлину, как они вдруг превратились в соперниц. А после того как в августе Такер пропал, они снова сблизились и основали клуб.
Пэкстон устало потерла лоб. Это еще ничего не значит.
– Только прошу тебя, не говори никому о своей теории, ладно? Иначе в клубе со мной вообще перестанут считаться.
– Мне казалось, мы это уже проходили. Никому я ничего говорить не собираюсь, – успокоила гостью Уилла. – Принести чего-нибудь попить?
– Да, спасибо.
Когда Уилла исчезла в кухне, Пэкстон подошла к дивану и осторожно присела, стараясь отогнать воспоминания о том, как плохо ей было на нем неделю назад. Она положила листок на стопку остальных распечаток и тут заметила фотоальбом, а на нем – фотографию какого-то мужчины. Пэкстон взяла ее и присмотрелась: сколько обаяния и силы в этом человеке. Такому достаточно просто улыбнуться – и весь мир ляжет к его ногам. С чего бы бабушке его убивать?
Уилла вернулась с двумя бутылочками сока и протянула одну гостье.
– А этот Такер Девлин был невероятно привлекателен, – признала Пэкстон. – Теперь я понимаю наших бабушек.
Уилла ответила недоуменным взглядом:
– Но это не Такер Девлин. Это старая фотография моего отца, я нашла ее в альбоме. Все никак не могу решить, что с ней сделать.
Пэкстон снова посмотрела на снимок:
– Что ты сказала?
– На этом фото – мой отец.
– Ты серьезно? Да он же вылитый Такер Девлин.
Уилла поставила бутылку на стол и взяла в руки снимок. Вглядевшись в него, она перевела взгляд на изображение из «Вестника» – и тут до нее дошло. Она тяжело опустилась на диван рядом с Пэкстон:
– Господи, я так надеялась, что это неправда.
Через несколько секунд озарило и Пэкстон: ни для кого не секрет, что, когда Джексоны покидали «Хозяйку», Джорджи была беременна, но об отце ребенка ничего не было известно – вплоть до сего момента.
Раньше Пэкстон думала, что это – лишь ее история: история, которую она любит и защищает, благодаря которой чувствует себя здесь на своем месте. Оказывается, не только. Она имеет отношение и к Уилле. Такер Девлин – ее родной дед, и закрыть на это глаза не получится. Уилла должна знать, что произошло в их семье, даже если Пэкстон и придется изменить мнение о своей собственной.
– Думаю, нам нужно еще раз поговорить с бабулей Осгуд, – сказала она.
День клонился к вечеру. Видеть этого Агата не могла, но, сидя на диванчике, она чувствовала, как по лицу медленно перемещается пятно тепла. В воздухе витал слабый аромат персиков, однако ее это не пугало. До Джорджи ему теперь не добраться, а это главное.
Не пожелав идти в столовую, Агата потребовала принести ужин в комнату. Ей нравилось есть в одиночестве. Еда – единственное удовольствие, которое у нее еще осталось. Агату Осгуд не тянуло общаться с местными постояльцами – слишком уж она стара для того, чтобы заводить новых друзей. Да и какой в них прок? Все равно ее уже больше никто не понимает.
Но Агата не унывала – ее необычайно волевая натура в принципе не позволяла предаваться унынию. Но и в восторге от нынешней жизни старушка тоже не была, поэтому в последнее время, особенно узнав новости о «Хозяйке Голубого хребта» и Такере Девлине, она все чаще погружалась в мысли о прошлом.
– Бабуля Осгуд? – раздался со стороны двери голос Пэкстон.
– Пэкстон, а ты здесь с какой стати? Ты разминулась со своим братцем-древолюбом. Он наконец-то удосужился меня навестить. И принес мне шоколадных конфет. А ты, надеюсь, не с пустыми руками?
– Я с Уиллой Джексон, – ответила внучка, проходя в комнату.
Рядом с Пэкстон маячила какая-то тень и слышались чьи-то шаги.
– Здравствуйте, миссис Осгуд, – сказала Уилла.
В детстве Уилла была пронырой. Не злой, не коварной, но пронырой. И Агата, и Джорджи это прекрасно видели. Однако Джорджи убедила себя, что сможет выбить дурь из внучки точно так же, как в свое время из сына, и они втроем заживут тихой, нормальной жизнью. Стоило ли оно того? Если бы Джорджи не внушила Хэму уверенность в его ничтожности, он смог бы добиться невероятного успеха. Джорджи утверждала, что она всего лишь хочет заглушить в сыне и внучке магические способности Такера. В том, что оба их унаследовали, сомнений не было, но это вовсе не означало, что они непременно плохо кончат. Нужно было так и сказать Джорджи.