– Ты подала мне хороший пример.
– Серьезно?
– Мне тоже было необходимо от многого избавиться, изменить свою репутацию в глазах окружающих. Но Чокнутый всегда будет жить во мне, ведь это – неотъемлемая часть меня.
Значит, Себастиан не переделывал себя, как ей сначала казалось. Он попросту стал собой.
– Как ты к этому пришел?
– Прекратил бороться со своим «я». Самый действенный способ, но почему-то мало кто из нас в него верит. Прими себя таким, каков ты есть, а все остальное приложится. – Он нагнулся и чмокнул Уиллу в щеку. – Спокойной ночи, милая.
– Спокойной ночи, – повторила она, задумчиво глядя ему вслед.
Уилла уже успела принять душ и влезть в свои любимые хлопковые шорты и майку, когда в дверь постучали. Накинув коротенький халат, она спустилась в гостиную, включила свет, который перед этим успела потушить на ночь, и открыла дверь.
На пороге стоял ее любимый неспящий красавец, и вид у него был совершенно несчастный.
– Прости меня, – горячо сказал Колин. – Прости, что упрямо считал, будто лучше тебя знаю, как тебе жить. Я совсем зациклился на себе.
– Это я уже поняла.
Уилла отодвинулась назад, давая ему войти. Тут же в воздухе разлился знакомый аромат лимонного пирога. Запах сожаления.
– Я думал над тем, почему этот город так на меня влияет. Почему только здесь у меня не получается быть собой. Может, я просто слишком увлекся, протестуя против всех и вся? Или мне кажется, что если я вернусь, то не смогу справиться с ролью истинного Осгуда? Я всегда страшно этого боялся. Но, черт возьми, я не хочу! Не хочу появляться на этих пафосных сборищах, не хочу целыми днями торчать на поле для гольфа!
Колин запустил пальцы во влажные волосы, – видимо, он тоже недавно был в душе.
Уилла скрестила руки на груди:
– Твои родные пытаются принудить тебя к чему-нибудь, когда ты приезжаешь?
Он нахмурился:
– Вообще-то, нет.
– То есть ты сражаешься с ветряными мельницами. – Уилла засмеялась. – А знаешь что, Колин? Ты все еще немножко Палочник, и никуда тебе от этого не деться. Просто смирись.
Колин добрел до дивана и рухнул в его мягкие объятия.
– Я окончательно запутался. И устал как собака. Почему мне здесь не спится?
– Может, ты боишься, что, расслабившись, не сможешь вмешиваться в естественный ход вещей?
– Точно. И влюблюсь в тебя, например, – усмех-нулся Колин и откинул голову на спинку. – Это моя лучшая поездка домой.
От удивления Уилла опустила руки:
– Я же просила: не приезжай ко мне в таком состоянии. Ты говоришь то, чего говорить не должен.
Колин поднял голову с подушек и серьезно посмотрел на нее:
– Почему это не должен?
– Я не совсем уверена, что ты знаешь, кто я, – честно ответила Уилла.
Да и откуда бы ему знать, если сама она начала понимать себя лишь недавно?
– Как раз-таки наоборот. Я очень внимательно тебя изучал.
Она покачала головой:
– Скажешь мне это утром. Тогда, возможно, я тебе и поверю.
– Договорились. – Колин обеими руками погладил поверхность дивана. – Позволишь мне снова на нем поспать? За все время, что я здесь, только на твоем диване мне и спалось нормально.
– Ладно, – со вздохом согласилась Уилла. – Сейчас принесу подушку.
– Нет, мне не подушка нужна. – Он вытянулся на диване и отодвинулся, освобождая место с краю. – Мне нужна ты.
За считаные секунды в мозгу Уиллы пронесся целый ураган мыслей, но самой первой и отчетливой, к ее удивлению, было ликующее «Ну наконец-то!». Но слишком уж долго она сдерживала в себе подобные порывы, чтобы вот так, не раздумывая, кинуться в омут.
– Но, Колин…
– Я просто хочу, чтобы ты полежала со мной, пока я не засну, вот и все.
Уилла выключила свет, подошла к дивану и примостилась рядом с Колином. Он обвил ее рукой, а она положила голову ему на грудь. И успокоилась.
Вот это ситуация – нарочно не придумаешь.
– Не думаю, что смогу жить здесь, – произнес он в темноту, словно прочитав ее мысли.
Голос Колина гулко отдавался у него в груди.
– Не думаю, что смогу уехать отсюда, – ответила Уилла.
Некоторое время они лежали в тишине. Его сердце билось уже не так учащенно.
– Хотя… наверное, я смог бы здесь остаться, – прошептал он.
– А я, пожалуй, смогла бы отсюда уехать, – прошептала она в ответ.
– Но о превращении тебя в юного натуралиста даже и думать нечего, да?
Уилла захихикала и еще плотнее прижалась к нему:
– Засыпай, Колин.
Повторять ей не пришлось.
Уилла стояла на стуле в своей крошечной гардеробной, пытаясь дотянуться до обувной коробки, где хранилась всякая всячина еще со школьных времен, когда за ее спиной раздался голос Колина:
– Чем это ты занимаешься?
– Забавно, но я как раз подумала: вот бы вошел сейчас какой-нибудь высокий мужчина и предложил помочь. – Она спрыгнула со стула. – Можешь достать вон ту коробку?
Колин придал лицу скучающее выражение, демонстративно вытянул руку и без труда снял коробку с полки.
– А что внутри? – спросил он, протягивая ее Уилле.
– Кое-какие вещи, которые я собираюсь отдать сегодня Пэкстон, – уклончиво ответила она и поставила коробку на комод.
Уилла еще не оделась: не хотела ненароком разбудить Колина.
– Так, значит, это твоя комната, – сказал он, оглядывая обстановку.
На этой кованой кровати Уилла спала почти все время, что помнила себя, а вот причудливые хрустальные лампы, стоявшие на прикроватных тумбах, появились совсем недавно – подарок Рейчел на день рождения. Некоторые предметы мебели, хоть и старенькие, были покрыты красивым узором из разноцветных ромбов, напоминающим костюм Арлекина. Их расписал один из ее друзей-художников с Нэшнл-стрит.
– Да, это моя комната.
Всклокоченные волосы, рубашка лишь наполовину заправлена в брюки, босоногий – вот как выглядел сейчас Колин, но Уилле он почему-то казался ужасно милым.
Он повернулся к ней и заявил:
– Я славно выспался.
– Не сомневаюсь.
Сама Уилла не могла похвастаться тем же. Девушка всегда спала на спине, поэтому сегодня ночью, лежа в обнимку с Колином, она почти не сомкнула глаз. Но ему знать об этом вовсе не обязательно.
Колин подошел к ней и обнял за талию:
– Спасибо.
– Но я ничего не сделала.
– Нет, сделала. И знаешь что? – Он наклонился и прошептал ей на ухо: – Нам обязательно нужно это повторить.
Уилла засмеялась:
– Ладно, но только не на диване. Я слишком привыкла к своей кровати.
Он взглянул поверх ее плеча:
– Какая симпатичная.
Уилла взяла его за руку и увлекла за собой.
– И очень удобная, – заверила она Колина, садясь на кровать. – К тому же здесь хватит места для двоих.
Колин подошел совсем близко, и она откинулась на спину. Он не спешил. Нависнув над ней и глядя на нее сверху вниз, он произнес:
– Уилла?
– Что?
– Уже утро.
– Да, я заметила.
– А я все еще в тебя влюблен.
Глава 14. Привет из прошлого
После обеда Пэкстон и Уилла встретились на парковке возле дома престарелых. Уилла выглядела немного задумчивой и в то же время веселой, как будто в ее жизни случилось что-то хорошее и она боится его ненароком спугнуть. Пэкстон подозревала, что ее брат, не ночевавший сегодня дома, имеет к этому непосредственное отношение, но спросить напрямую постеснялась: все-таки подобные разговоры уместны только между близкими друзьями.
– Как ты себя чувствуешь после прошлого визита? – поинтересовалась Пэкстон. – Бабушка ведь в пятницу столько нам всего рассказала. Я еще вчера хотела поговорить об этом, да Колин с Себастианом помешали.
– Я в порядке. А ты? – Уилла с тревогой смотрела на нее снизу вверх.
– И я, – солгала Пэкстон. – Правда, волнуюсь немного: чем бабуля сегодня нас огорошит?
– Ну, поскольку самое страшное мы уже узнали, больше нам бояться нечего, согласна?
– Согласна, – неуверенно повторила за ней Пэкстон.
Как же ей хотелось в это верить. Но чему быть, того не миновать.
Несмотря на запрет матери, Пэкстон купила Агате коробку шоколадных трюфелей. Ей до смерти надоело метаться между ними обеими, пока они грызлись как кошка с собакой. Это их война. А у нее и своих проблем предостаточно.
Пэкстон отдала конфеты Агате и осторожно присела рядом на диванчик, стараясь не задеть бабушку: высохшая и хрупкая, она, казалось, от одного прикосновения может рассыпаться в прах. Уилла устроилась напротив них на стуле.
Агата погладила лежащую на коленях коробку.
– Если полиция придет за Джорджи, скажите им то же, что я сказала вам, – были ее первые слова.
– Думаю, этого не произойдет, – ответила Уилла. – Вуди Олсен больше не показывался. А ты его видела? – обратилась она к Пэкстон.
– Нет.
– Мне все равно, что ты думаешь, – отрезала Агата. – Обещайте, что так и сделаете!
– Да, бабуля, мы обещаем.
– Вот и хорошо.
Сморщенные пальцы снова ощупали коробку.
– Прием уже в эту пятницу, – напомнила Пэкстон. – Я по-прежнему хочу, чтобы ты пришла.
– Вот глупые девчонки, – раздраженно буркнула в ответ Агата.
– Мы с Уиллой заметили, что Женский общественный клуб был основан вскоре после исчезновения Такера Девлина. Это простое совпадение?
– Никакое это не совпадение. Совпадений не бывает. В ту ночь, когда мы его закопали, я сказала Джорджи, что никогда ее не брошу. Она была страшно перепугана. Да еще и ребенка под сердцем носила. Я решила, что помогу ей любой ценой. На следующий день я собрала четырех наших лучших подруг и сообщила им, что мы нужны Джорджи.
В подробности я не вдавалась, но город уже знал об исчезновении Такера: все вдруг словно от сна очнулись. С целью поддержать Джорджи мы вшестером и создали наш клуб. Мы поклялись впредь держаться вместе и, невзирая на страхи и опасности, защищать друг дружку, потому что, кроме нас самих, рассчитывать больше было не на кого. Семья Джорджи палец о палец не ударила, чтобы ей помочь. Такер у всех на глазах обхаживал каждую из нас, настраивая друг против друга, но наши родители не сделали ничего для спасения своих дочерей. Мы решили основать особенное сообщество, женский клуб, чтобы женщины знали: их есть кому защитить. У нашего клуба была важная цель. Не то что у нынешнего: только посмотрите, во что он теперь превратился.