Но тут возникло внезапное осложнение: часовой осветил факелом лица сидящих в телеге пленников, узнал обоих и заявил, что по этому случаю надо разбудить дарнигара.
Айра такому желанию воспротивился, требуя тишины и секретности.
Второй часовой на всякий случай ухватился за веревку сигнального колокола, выжидая, чем кончится спор.
Юный Архан с интересом вслушивался в перепалку, запоминая новые для себя словосочетания.
Очень некстати заявилась женщина-десятник, обходившая посты, мигом вникла в ситуацию и поддержала часового: разбудить дарнигара! Для таких случаев как раз начальство и придумано! А лично ей, Аранше, неприятности нужны примерно так же, как пучок крапивы в штанах или ежик за пазухой!..
Ралидж дремал, опустив голову. Происходящее его не интересовало, хотелось лишь добраться до конца пути – и чтобы сняли веревки, натирающие запястья. Появление женщины ненадолго заняло его внимание. Взглядом знатока он окинул ее фигуру, неодобрительно хмыкнул и вновь задремал.
Орешек с тяжелым сердцем прислушивался к спору. Ему до боли стыдно было сидеть связанным в этой проклятой телеге на глазах у своих бывших бойцов.
Внезапно он поймал выразительный взгляд Аранши. «Только кивни, только бровью поведи – и я весь Найлигрим по тревоге подниму!» – вот что прочел Орешек в ее глазах, прочел так же ясно, как будто и впрямь обладал волшебным даром, который приписывали ему все в крепости.
Орешек чуть заметно покачал головой.
– А ну, проверь еще раз грамоту! – властно бросила Аранша часовому. А сама, воспользовавшись тем, что общее внимание было отвлечено на часового со свитком в руках, отошла на несколько шагов и очутилась возле телеги.
Небрежно поставив ногу в высоком сапожке на ступицу колеса, девушка начала поправлять подколенный ремень. Не поднимая головы, она тихо сказала:
– Чем я могу помочь моему господину?
Вей-о! Для кого-то он остался господином!
Орешек кратко и точно описал изгиб реки и валун, похожий на голову великана.
– Я бросил в воду меч...
Не ответив, Аранша отошла от телеги.
– Да ну вас в костер, проезжайте уж... провожу вас до Южных ворот, чтоб заминки не вышло...
Телега со скрипом двинулась вперед. Орешек тихо порадовался удачному случаю. Когда его казнят, Сайминга останется в хороших руках.
* * *
Король так и не прибыл в Найлигрим. Вместо него примчался гонец с ошеломительным письмом.
Гарнизон и без того бушевал разбуженным драконом из-за внезапного исчезновения Хранителя, а потом его возвращения – связанным пленником.
Как и всегда в трудные мгновения жизни, солдаты дружно ринулись в кабак. Кабатчик, хитрая лисья морда, мог бы радоваться прибыли, если б не пришлось ему за свой счет чинить мебель, переломанную в постоянно вспыхивающих драках, и заменять перебитую посуду. Почему за свой счет? Потому что к наемникам, когда они в таком состоянии, даже Серая Старуха не рискнула бы сунуться насчет возмещения убытков!
То и дело из разных уст звучало предложение устроить Аранше «темную» – за то, что ночью не подняла тревогу. Весь гарнизон взялся бы за оружие! Уж они бы Хранителя в обиду не дали!
Ремесленники из «города» подвякивали солдатам: дескать, и они в стороне бы не стояли!
Араншу спасло от неприятностей то, что еще на рассвете она ушла на север с отрядом – отлавливать силуранских дезертиров. Сама, между прочим, напросилась. Сказала сотнику: мол, очень нужно...
Вернулась Аранша к вечеру. А незадолго перед этим в Найлигрим как раз и прибыл распроклятый тот гонец с распроклятым тем письмом.
Вот тут-то все и узнали, в чем обвиняют Хранителя!
Драки разом стихли. Люди ходили молчаливые, пришибленные, ужаснувшиеся до глубины души.
А дарнигар и шайвигар – те вообще впали в тихую панику, потому что приказано им было сдать дела достойным людям из числа сотников и немедленно отправиться в Ваасмир, дабы свидетельствовать на дознании. Дочь Клана Волка должна была ехать в Ваасмир вместе с ними.
Отъезд назначен был на следующее утро. Дарнигар и шайвигар провели эту ночь (свою, как они были уверены, последнюю ночь в этой крепости) совершенно необычным для себя образом: напились вдвоем до умопомрачения.
Вино открыло им глаза на то, с каким чудесным человеком каждый из них сейчас пьет. Оба не понимали, как раньше не разглядели друг в друге таких редких достоинств.
Харнат, припав к плечу своего лучшего друга, надрывным голосом делился воспоминаниями:
– Нас, батраков безземельных, знаешь, как дразнили? «Лошадь чужая, телега не моя, зато кнут свой!» Правильно дразнили. Прешта – она и есть прешта... нищета. И ведь сам понимаешь, как оно бывает: сегодня – батрак, завтра – раб! Скажет хозяин людям, что он тебя купил, и поди кому чего докажи... Ну, я на такую жизнь плюнул и в наемники подался. А теперь меня удавят на эшафоте... и не спорь! Раз я сказал – удавят, значит, удавят!
Толстяк Аджунес смаргивал с ресниц слезинки. Он очень понимал дарнигара. У него у самого, между прочим, две коровы вот-вот должны отелиться, одна – любимица, красавица, редкой кунтарской породы. А теперь его тоже удавят на эшафоте, он даже теляточек не увидит...
Наутро они двинулись в путь – оба хмурые, несчастные, с головной болью. Взглядами старались не встречаться.
За ними следом ехала Арлина. Гордая, молчаливая, с застывшим лицом и сухими глазами. Дочь Клана привычно и уверенно держалась в седле, твердой рукой направляя лошадь по неровной горной дороге.
Замыкал кавалькаду небольшой отряд, взятый для охраны. Среди солдат были Айфер и Аранша.
Лунные горы провожали всадников тоскливым серым туманом, и радуга не стояла над ущельем, по которому уезжал отряд.
Глава 43
– Деньги, конечно, хорошие, но голова-то, ясная госпожа... голова-то своя, она ж дороже всяких денег!
Дюжий тюремщик скрестил руки на груди, всем своим видом выражая непоколебимость. Однако разговор не оборвал, не вышел вон и не хлопнул дверью.
– А что – голова? – ровно возразила Арлина. – Кто тебя просит рисковать головой? Кстати, за такие деньги не грех бы и рискнуть...
Этот обмен репликами двигался уже не по первому кругу. Оба собеседника порядком устали, а Арлина к тому же спешила: ее отсутствие могло быть замечено в доме дальней родственницы, у которой девушка сейчас жила. Тем не менее Волчица и тюремщик ничем не выдавали волнения и торговались с таким небрежным видом, словно речь шла о сущих пустяках, а не о том, чтобы устроить побег государственному преступнику.
Чтобы не выдать нетерпения и жадности, тюремщик поднял глиняную кружку с вином и начал пить большими злыми глотками. Не в силах больше видеть его физиономию, Арлина подошла к маленькому оконцу и выглянула на разбитый вдоль стены крошечный огородик.
Уже ползвона торчала она в мерзкой задней комнате мерзкого трактира, что расположился в самом мерзком городе Грайана. И разговаривала с самым мерзким человеком на свете, это уж точно! Они со всей вежливостью и учтивостью тянули друг из друга нервы.
– Тебе не надо подставлять себя под удар, – вновь начала девушка мягко и убедительно. – Передашь ему ключи от камеры и меч – и можешь спокойно дежурить дальше. Он уйдет, когда на твоем месте будет другой человек. Кто потом сумеет разобраться, откуда к узнику попали ключи?
– Как же! Так ему и удастся выйти наружу!
– А что? По пути будут решетки или запертые двери?
– Нет, но там охрана на каждом шагу!
– Ах это... можешь не беспокоиться. Даже если в ваши тюремные коридоры битком набьется вся ваасмирская стража – это его не остановит, даже не заставит замедлить шаг.
– Такой воин, да, госпожа? – невольно заинтересовался тюремщик.
– Да, – глухо ответила Арлина. – Великий воин.
Слезы подступили к глазам, но усилием воли гордая девушка удержала их.
– Может, я и рискнул бы, – негромко сказал тюремщик. – За пятьдесят золотых.
Голос его остался вежливо-равнодушным, но Арлина с похолодевшим сердцем поняла: это все! Торговля окончена! Наглый тюремщик удвоил названную ею сумму.
– Ты с ума сошел, – начала она беспомощно, но тюремщик грубо и властно перебил ее:
– И чтоб никаких задатков, а деньги сразу! И драгоценностей не совать, только монетами! Пока все не получу, палец о палец не ударю. А если кто меня надуть собирается, так я знаю, где сейчас гостит Глава Волков! Недолго к нему наведаться да рассказать, какими делишками занимается барышня из его Клана.
Угроза и хамство сразу вернули девушке самообладание. Она вскинула голову и гневно расхохоталась:
– Хорошая мысль! Иди прямо сейчас! Мне тогда придется искать другого человека, которому нужны деньги, потому что тебя Каррао убьет на месте!
– Позволь, госпожа...
– Не позволю! Что ты о себе вообразил, скот? Вздумал запугивать Волчицу?.. Впрочем, деньги ты получишь. Приходи сюда же через два звона.
Пылая от негодования, девушка удалилась.
Тюремщик проводил ее хмурым тягучим взглядом. Барышня, похоже, и впрямь верит, что связки ключей достаточно для побега!.. Ладно, пусть деньги несет, а там видно будет, как ей голову задурить...
* * *
В комнатушке, которую дальняя родственница предоставила Арлине, было невозможно что-то спрятать. Поэтому единственную вещь, которую надо было скрыть от посторонних глаз, пришлось привязать к ножке кровати.
И теперь, сидя на полу, девушка торопливо распутывала шнурок.
Вот он и в руке – увесистый, туго набитый кошелек с вышитым по бархату золотым соколом. Выглядит солидно, однако пятидесяти золотых там наверняка нет...
А вдруг? Ведь не было еще случая пересчитать деньги...
С затаенной надеждой на чудо девушка высыпала деньги на пол и начала складывать монеты аккуратными столбиками.
Хорошо, что в то сумасшедшее утро она подумала о кошельке! Даже странно, что в ее измученной бессонницей голове могла возникнуть хоть одна умная мысль!
А бессонница пришла после незабываемого дня, когда судьба подарила ей великое счастье – пробуждение дара... и сразу, не дав опомниться, обрушила непоправимое горе.