– Внимательно вас слушаю, – почтительно произнес распорядитель праздника. А сам стал в позу бегуна перед стартом. Только музон заглохнет, весельчак уже будет на боевом посту.
– Как ваше имя-отчество? – ясен блин, Сергей знал позывные тамады, но человек от власти не должен снисходить до того, чтобы заранее выучивать погоняло какой-то мелкой сошки – снижает фасон.
– Валентин Ростиславович Твердышев.
– Да, да, мне говорили о вас, – Сергей решил всю беседу сиропить в горле добродушную барскую снисходительность – А знаете, рано вы свалили из большого спорта. Сейчас можно найти себя не только на свадебных банкетах.
Сергей отметил, что затейник неплохо сохранился для своих «под семьдесят». Упитанный, бодренький живчик. Видимо, без больших нервов складывалось его гулялово по жизни. Вот они – простые прелести честной жизни, а Шраму такие радости не по карману.
– Я... э-э... Сергей Владимирович, правильно? На пенсию вышел. А работать продолжаю, потому как от призвания спасу нет, – высказался тамада осторожно, чтобы нечаянно не вспугнуть синюю птицу, если это синяя птица, – Ведь я настолько опытен, что через упаковку по запаху угадываю, кто какой подарок принес.
Подружки стали подбивать невесту метнуть букет через спину. Которая поймает – следующей замуж угодит. Тамада отлучился убедить невесту не делать рисковых глупостей. Еще кому-нибудь шипом розы в глаз засандалит.
– Ну, ну, ну, не прибедняйтесь! – Шрам по-генеральски похлопал как бы невзначай вернувшегося Твердышева по плечу. – Люди в вашем возрасте страной верховодят. А вы зарываете себя. Молодежь-то прет сплошь недоученная, школы-то нет. Я слышал, у вас високосный послужной список? Как никак на самой Романовской свадьбе распоряжались. Отсев тогда, наверное, был – ого-го!?
Глаза тамады заволокла сладкая поволока ностальгии, наплыли изнутри картинки хрущевско-брежневского рая. Если до этого массовик корчил махровую занятость и для набивания цены даже готов был взбрыкнуть, типа, для меня кандидаты – не указ, я – художник, я с богом напрямую общаюсь, то тут купился с концами.
– Не то слово! – прорвало тамаду. – Удостоиться мог специалист только высочайшего профессионализма. Вы ж должны понимать, ведь Романов тогда в преемниках у самого Леонида Ильича ходил! Выдавать замуж дочь он мог доверить только лучшему из лучших!
«Правда, половину конкурентов отшили сразу, – подумалось Шраму. – Романов был чуть повыше лилипута. Так что лишний раз раздражать Хозяина верзилой-тамадой никто бы не борзанул».
– Например, я, – бахвалился живчик, – В те годы считался спецом номер один. И даже женить чрезвычайного посла...
Сергей вовремя убрал ногу, иначе бы по ней проплясал отвязавшийся тип в заляпанной вином рубашке. Тип вбивал каблуки в паркет под заказанную Шрамом музыку, как костыли в шпалу вгонял. Типа, товарищ жениха по работе. Эх, а когда Сергей в последний раз так одухотворенно плясал? Не меньше, чем десяток апрелей назад.
– Давай посмотрим, что приволок депутат, Мариш, а, Мариш? – ныла за столом свидетельница, специально из-за этого не пошедшая плясать.
– Смотри, – сдалась невеста, которой и самой было страсть как любопытно.
Свидетельница присела возле Шрамовской коробки, оторвала к чертям ленточный бантик и вспорола ногтем цветастую обертку. Показалась картонная тара с разъяснительными картинками и иностранными надписями.
– Пылесос! Сонивский! Просто так отвалил! – поразилась свидетельница, – Во жируют, гады, распендрить через кучу всю эту депутатскую сволочь!
Сквозь гам Сергей услышал писк свидетельницы и чуть не залился простым искренним смехом. Он почти любил и свидетельницу, и надутую тещу, и всех, всех, всех вокруг.
– Много народу было? – Сергей отхлебнул сока, оказавшегося яблочным. Некая заботливая милашка поднесла Сергею и тамаде по стакану от чистого сердца. А разве в нынешнем мире Шрама такое бы могло произойти? Понятно, ему бы поднесли хоть цистерну сока, только моргни глазом. Но ведь сделали бы это без души, по обязанности. И пить поднесенный в другом мире сок он еще бы трижды подумал, мало ли что могли сыпануть в бокальчик?
– У Романова? Четыреста человек одних гостей. И, наверное, столько же охраны. Плюс обслуга. Поваров взяли из «Астории», на то время их кухня считалась самой лучшей. При выносе с кухни блюда пробовали специально обученные люди из КГБ. Можно посчитать и артистов, которых отобрали на свадьбу. Артисты были сплошь ленинградские, чтобы показать московским делегатам, мол, и сами с усами без ваших выскочек. Программу, конечно, составили по канонам тех времен: сначала оперы с балетами, потом хохмачи и эстрадные певцы с ансамблями. Но я вам признаюсь, программу до конца не доработали. Знаете, как бывает: выпили-добавили, слушать не интересно, самим шевелиться охота. Григорий Васильевич подозвал меня. «Хватит, – говорит, – муры, не в театрах, и чтоб тосты не длиннее чем ссышь». А люди-то сплошь большие. Говорю, мол, вы сейчас выступаете, товарищ генерал, но дядя Гриша покороче просил. А генерал наклюкался уже так, что впору санитаров звать, да я, говорит, тебя с Гришей твоим...
А теще кусок в горло не лез. Во-первых, тетя Рая подарила набор вилок и ножей, чего на свадьбу ни в коем случае дарить нельзя! Во-вторых, первым на ковер в загсе наступил жених, то есть выходит, что в семье главенствовать станет он. И в третьих, НУ НЕ НРАВИЛСЯ ей Кирилл!
– Да, то была Свадьба, молодой человек, – тамада проводил глазами ударника танцевального фронта. – Видно, на таких уж не бывать мне до конца дней. Хотя я, например, выдавал замуж трех дочек прежнего директора Кировского завода, женил президента аукциона «Заготпушнина» и чрезвычайного посла республики Зимбабве...
– А посуда, верняк, была из Эрмитажа? – наведя на цель, Шрам корректировал полет, чтобы не бросало в стороны. – Не врут народные предания?
– Да-а-а! Это я вам скажу производит, – почмокал губами тамада, – да-а-а... Казалось бы, посуда, что посуда?! А вот же и нет! Серебряные чаши с фруктами, вилки с длинными зубцами, хрустальные салатницы в затейливых узорах... Что еще? Рюмки с царским орлом, фарфоровые тарелки со сценкам из пастушечьей жизни. Графины в золотой оплетке, соусники в виде журавлей. Знаете, среди стен дворца... Будто попал на ассамблею петровских времен.
«Только хари над скатертями советские, чмошные», – смолчал, щиро лыбясь, Шрам.
– В петровские времена обряды совсем другие были. Зря мы похерили венчание. Надумаете жениться, я вам такое венчание устрою, пальчики оближите.
Серей понимал, что тамада Твердышев сейчас начнет распользаться мыслью по памятным фрагментам: как тот-то, нажравшись, расхерачил антикварный кувшин, а этот смешную штуку отчебучил... Любопытно, конечно, но Шрам все-таки вор, а не историк. Ему от тамады чисто конкретная фишка нужна.
– А как выглядел банкет? Я себе представлю Таврический дворец. Как столы стояли? Где сидел сам Романов?
– От советских шаблонов нигде не отходили. Народ в зале, руководство в президиуме. Длинный, отдаленный от прочих стол для молодоженов и избранных гостей. Перпендикулярами к нему расставлены столы для сошек помельче, то есть для основной массы. А вот на свадьбе чрезвычайного посла республики Зимбабве вожди племен собирались принести ритуальную жертву...
– Избранных много набралось?
– У Романова? Сорок шесть человек.
– Точность – как в аптеке?
– Ну так я же – свадебный асс, – Валентин Ростиславович понизил голос до ступени заговорщицкого шепота, – Я, например, научился предугадывать, как долго продержится та или иная пара, – тамада посмотрел на молодоженов, словно до того не имел возможности познакомиться. – Через год он начнет пить, и брак пойдет наперекосяк. Но протянут с изменами и скандалами семь-десять лет, – тамада прервался вместе с замолчавшей музыкой, кашлем прочистил горло, поправил бабочку. – Вы уж извините, Сергей Владимирович, надо поработать.
Шрам великодушно кивнул, мол, дозволяю. Массовик куда-то укатился, а Сергей направился к столу. Он не собирался глупо торчать сбоку припеку как неродной. Он собирался черпать кайф большой ложкой.
В это время отяжелевшая головой теща допрашивала какую-то седьмую воду на киселе, через сколько дней молодые разженятся, если не помыть полы в квартире после проводов в загс?[12]
– А вы Невзорова близко видели? – жарко дышала с одного боку Люсия Орбакайте.
– А каждому депутату выделяется миллион рублей, которые он может тратить на что посчитает нужным для города? – напирала дама с боку.
– Невзоров? Это который на конюшне служит?
И тут у Шрама сработала внутренняя сигналка. Так-перетак, недобрым повеяло от трех кучкующихся в углу мужиков. Такие вещи Сергей просекал в момент. Против кого собралась дружить чудо-тройка, пока было не ясно.
Снова Сергей и тамада Твердышев сошлись у стойки бара. Массовик сразу зашептал на ухо Шраму:
– Я вижу, вы здесь надумали задержаться, – тамада кивнул на Кристину-Люсю, – Позволю дать вам совет. У каждой свадьбы есть своя логика. Я ее чувствую с момента рассадки. Например, скажу вам точно, что сегодня будет драка. Согласно договору, я работаю по девяти, до этого времени я уж как-нибудь удержу их. А вам не советую засиживаться дольше.
– Очень интересно, – зевнул Шрам, – Значит, вы помните, сколько тузов бухало за столом дяди Гриши? Кто конкретно терся рядом с дядей Гришей?
Как Шрам и ожидал, в этом месте тамада Твердышев заерзал. Сработала чекистская накачка.
– Вы чересчур интересуетесь этой свадьбой... Зачем вам это, Сергей Владимирович, если не секрет? Дело-то давнее...
– У меня к вам деловое предложение, Валентин Ростиславович. Наша партия, – «партию» Шрам приплел для весомости, – снимает фильм. Сейчас приходится изобретать новые формы. Лобовые агитки уже не фурычат. С фильмом расчет на ностальгию по советским временам. Знаете, без зюгановщины, без надрыва про демократов, которые продали Россию. В духе «Старых песен о главном». Короче, фильм про Ленинград времен Романова. Свадьба – ключевой момент фильма. Вот вы не правы, дело-то не такое уж давнее, поэтому я хочу знать, кто был, кто не был. Чтобы, – Шрам торжественно понизил голос, – Вы же должны врубаться, чтобы никого из нынешених не задеть. Если какой-нибудь, например, э-э... скажем Сидоров и не гудел на той свадьбе, то мог быть его родственник. А пред... претензии выкатит сам Сидоров из Кремля. Вас мне порекомендовали в консультанты. Конечно, работа оплачивается. И неплохо, – Шрам знал, что необходимо кое-что добавить, чтоб тамада думал быстрее. – А дальше, глядишь, и по другим проектам засотрудничаем, – пока двигал тему, Сергей продолжал украдкой пасти троих кавалеров в углу. Вот они нехорошо перемигиваются, вот распыляются по залу...