Какую ещё недельку другую?
Нет у меня сейчас времени, чтобы столько валяться. Тем более столь отвратное самочувствие надоедает очень быстро.
— Считайте, что он уже у вас. — сказал Воевода и исчез.
— Пару часов у нас точно есть, так что давай всё же попробуем вылечить тебя своими силами. — сказала бабушка и положила руки мне на голову. Поверх её рук легли руки деда, дяди, Наташи и Риммы.
Пару мгновений ничего не происходило, а затем я почувствовал, как в меня начало проникать нечто прохладное. Но оно не могло преодолеть барьера, воздвигнутого тьмой. Причём барьер этот был воздвигнут вокруг чего-то очень важного. Но важного не для меня и не для тьмы. Чего-то, что и доставляло мне все эти неудобства.
— Не получается. — сказал дедушка. — Этот гад Иванов всегда так поступает с теми, кто отказывается отвечать на его вопросы. Мы уже сталкивались с такими случаями. Правда, там наши силы просто не работали, а тут поначалу у нас вроде идёт всё нормально, а перед самим очагом заразы, натыкаемся на непреодолимый барьер.
— Позовите Дениса, он поможет справиться с этим барьером. — прохрипел я, отдав для этого все оставшиеся силы.
Словно кто-то включил мощный пылесос и начал стремительно их высасывать. Подобную усталость и слабость я не чувствую, даже после опустошения.
После того как вернусь в норму, придумаю этому журналисту кару библейского масштаба. Можно считать, что он совершил покушение на мою жизнь. А это уже тянет, если не на смертную казнь, то на заключение в подавитель и отправку, в места не столь отдалённые. Сроком на хрен знает сколько лет.
Но это всё будет потом. Как только станет лучше. Сейчас даже думать больно и нет никаких сил.
Денис пришёл через несколько минут, тут же начав подпитку тьмы внутри меня. От этого зашита стала ещё сильнее.
Пришлось прилагать неимоверные усилия, чтобы остановить Дениса. И кое-как объяснить ему, что он делает только хуже.
Чернышёв тут же прекратил подпитку и начал внимательно изучать моё состояние. В этом ему помог крохотный кусочек тьмы, что он не позволял поглощать моей силе.
— Мне кажется, что сила не защищает что-то от вторжения снаружи. Она, наоборот, пытается не выпустить это что-то, удерживая его в коконе, созданном из собственной силы. Если ты хочешь, я могу попробовать его разрушить. Думаю, это вполне возможно сделать.
— Давайте, не будем торопиться и прибегать к столь необдуманным решениям. Вот приведут Иванова и он сам всё исправит. Нужно будет-то всего лишь дать ему интервью. — сказала бабушка и её поддержало большинство, за исключением Дениса и меня.
Я банально ничего не мог сказать. Окончательно превратившись в овощ, готовый умереть. А Денис начал настаивать, что нужно сломать этот кокон и тогда уже будет точно понятно, с чем мы имеем дело.
Услышав это, Даша строго-настрого запретила делать что-то подобное. Её слово и оказалось решающим.
Не знаю, сколько времени прошло, но Воевода притащил журналиста. Причём сделал это в буквальном смысле этого слова.
Судя по крикам, вырвавшим меня из жуткого подобия сна. Этот товарищ дико возмущался, что с ним обращаются подобным образом. Но после того как я услышал несколько характерных хлопков от ударов, все возмущения тут же исчезли.
— Или ты исправляешь, что натворил. Или я просто тебя убиваю. — совершенно спокойно сказал Воевода.
Бабушка ахнула, а журналист начал пугать Суворова. Заявляя, что он не имеет никакого права. Это произвол. Если потребуется, он дойдёт до императора. Оповестит общественность о подобном обращении с журналистами. Люди узнают, как в империи живётся свободной прессе. И все мы на собственной шкуре осознаем, что такое праведный гнев простого народа.
Что ещё хотел сказать товарищ Иванов мы так и не узнали. Просто Воеводе надоело его слушать. Раздалось ещё несколько ударов. После чего Суворов снова предложил Иванову забрать дрянь, что сейчас сидела во мне.
— Можно я попробую поговорить с этим человеком? — спросил Денис и видимо, получил от Воеводы добро.
Просто в следующее мгновение весь дом огласил истошный вопль. Журналист орал так, словно ему пытаются отпилить яйца игрушечным, пластиковым ножом с парой острых зазубрин.
Даже думать не хочу, что там с ним делает Денис. Но судя по тому, что даже бабушка сидела молча, визуально это выглядит вполне достойно.
— Я не могу забрать свою силу. — простонал Иванов. — Что-то поймало её в ловушку и не даёт развернуться в полную силу.
Охренеть! и Это она ещё не развернулась в полную силу, а я уже чувствую себя ходячим, вернее, лежачим трупом.
Выходит, Денис был прав. Тьма поймала ту дрянь, что сотворила со мной всё это и просто не давала ей распространяться дальше.
— Сергей. Слушай меня внимательно. — заговорил Денис. — Я пока изучал эту защиту заметил, что вы уже начали процесс объединения с силой. Поэтому ты уже сейчас можешь ей управлять осознанно. Наша сила отличается от остальных. Можно сказать, что она живая. И она любит, когда к ней относятся, как к равной. Когда её просят помочь. Обычно в таких ситуациях она всегда отвечает. Вот и ты попробуй попроси свою тьму помочь. Пускай она уберёт защиту и тогда этот человек, заберёт дрянь, оставленную в тебе.
Денис говорил это всё мне на ухо, плотно прижавшись губами. Но наверняка большинство сказанного услышали все присутствующие. Меня это волновало мало, а вот Дениса, похоже, хорошо так тревожило. Ведь он сейчас выдавал мне секрет собственно силы.
И как это просить силу помочь? Я, да и все одарённые просто берут и управляют силой, делают то, что им нужно. А Денис говорит мне просить её.
Для меня это всё равно, что разговаривать с рукой, ногой, ну или любым другим органом. А в случае с тьмой, это получится разговор с чужим органом. Я не ощущал её частью себя.
Она ощущалась, как нечто чужеродное. После смерти Полины Сергеевны между нами образовалась какая-то крохотная связь, и всё. Вот именно за эту связь я и попытался ухватиться. Ухватиться и потянуться к тьме.
Не зная, что делать дальше, я просто начал мысленно просить помочь мне. Убрать защиту и выпустить дрянь, что тьма сейчас сдерживает.
Уж не знаю, сколько времени прошло, но сперва меня резко накрыло и я едва не потерял сознание, а потом, также резко отпустило. Я почувствовал себя просто прекрасно. Болезнь в один миг отступила.
— Вот теперь всё в порядке. — успокоил я всех собравшихся и потянулся к собственной силе, создавая два кровавых щупальца, которые тут же обвились вокруг журналиста. — Оставьте нас ненадолго.
— Что вы себе позволяете! — вновь попытался качать права Иванов, но одно из щупалец быстро его заткнуло.
— Вы покушались на мою жизнь. А по-другому расценить всё произошедшее я просто не могу. Поэтому я могу позволить себе абсолютно всё, что посчитаю уместным. И смерть будет для вас слишком лёгким исходом.
В последние слова я неосознанно вложил всю вмиг накопившуюся ярость.
Да, что же за гадство-то такое. Почему кто-нибудь, обязательно да обделается?
На этот раз мочевой пузырь не выдержал у дедушки. А журналист на удивление оказался довольно стойким. Он даже ещё мог дышать, хотя весь мой гнев был направлен именно на него.
Пришлось тут же успокаиваться и ждать пока всех отпустит.
— Простите, не хотел вас затронуть этим. Просто сорвался. — извинился я перед всеми.
— А ты стал намного сильнее. — с уважением в голосе произнёс Воевода. — В прошлый раз меня лишь слегка пробрало. А сейчас я от страха даже двигаться не мог.
Я лишь пожал плечами.
— Не делай так больше Сережа. — укоризненно покачала головой бабушка.
Дедушка сидел молча. Он всё ещё находился под впечатлением.
Пришлось снова просить всех оставить меня с журналистом наедине. Иванов будет первым, кто станет на меня работать. Как я понял, он имеет определённый вес в местных СМИ и для начала вполне сойдёт.
— Я просто хотел взять у вас интервью. Но раз за это теперь убивают, то так тому и быть. — снова удивил меня Максим, когда я дал ему возможность разговаривать.
— За желание взять интервью не убивают. А вот какое наказание грозит за покушение на князя, вы сами прекрасно знаете.
— Что вы о меня хотите князь? — тут же сориентировался в ситуации журналист, чем меня очень порадовал.
— Ну раз, вы всё так быстро схватываете, то сами ответьте на свой вопрос. — произнёс я, подтягивая к себе Иванова.
Отпустил я его рядом со стулом, стоящим возле туалетного столика. Но садиться Иванов не стал. Он внимательно посмотрел мне в глаза и тяжело вздохнул.
— Вы хотите иметь своих журналистов, которые будут писать то, о чём вы им скажите. Но это противоречит самой идее журналистики. Мы всегда должны быть беспристрастны и объективны. Говорить людям правду, а не то, что нам скажут.
— Никто и не заставляет вас врать людям. Просто вы будете говорить людям мою правду. То, как её вижу именно я в той или иной ситуации. Да к тому же можете на этом неплохо заработать.
Разговор оказался очень трудным, но всё же мне удалось договориться с Ивановым. В противном случае пришлось бы просить Воеводу позаботиться о нём.
Этот человек реально посмел напасть на меня. А по-другому расценивать случившееся было просто невозможно.
Эта его оплошность позволила мне взять с журналиста кровавую клятву и у него просто не было выбора. Зато, сразу после этого я дал своё первое интервью в качестве нового управляющего областью.
Заодно и узнал о даре Иванова. Дар оказался настолько бесполезным и слабым, что даже удивительно, что он смог меня вообще коснуться.
Возможность заразить простудой абсолютно любого человека. Невзирая на его ранг, степень защищённости и иммунитет. Против этой простуды бессильны целители и лекарства. Болезнь сама проходит в течение двух недель. Но, как правило, этого журналисту вполне хватает, чтобы добиться желаемого.
Сам Иванов сказал, что это проклятье. Которое позволяет ему получать информацию там, где другие журналисты бессильны.