Что, однако, не возымело особого действия на Мэтта.
Джорджия допила свой чай, уточнила, какой сад они будут делать, попрощалась с хозяйкой и миссис Реймонд и ушла, пока не выказала себя полной дурой и не расплакалась. Но доставила это сомнительное удовольствие ничего не подозревавшему таксисту.
— Привет!
Сердце Джорджии бешено заколотилось.
— Привет и тебе. — Она прислонилась к косяку, опасаясь, что упадет.
Мэтт выглядел уставшим, измученным и не улыбался.
— Можно войти?
Она помедлила, потом провела его в кухню. Дети еще были в школе, а Терри и Сэл работали в студии. Она слышала их ворчание вдалеке: после просторного сарая здесь им было тесно.
— Итак, чем могу служить? — спросила она с деланой улыбкой.
— Поговори со мной. Приходи ко мне в гости, или давай пойдем куда-нибудь! Ты избегаешь меня. Я хочу знать почему. Хочу знать, что я сделал.
Или чего не сделал, подумала Джорджия.
— Ничего, — правдиво ответила она.
— И тем не менее ты не отвечаешь ни на мои звонки, ни на письма.
— Я собиралась.
— Когда? После Челси?
Вот чего он хочет — убедиться, что все идет гладко и вложенные им денежки не пропадут. Сердце у нее упало.
— Не волнуйся, все идет по плану. В принципе дизайн одобрен, я сделала заявку на растения... Уж не хочешь ли ты сказать, что передумал?
— Ни за что. Я ведь дал тебе слово.
— Извини. Строители свяжутся с тобой, когда можно будет приехать посмотреть на павильон.
— А ты приедешь?
— Вообще-то мне не нужно...
— Думаю, Джорджия, необходимо. Вряд ли ты можешь самоустраниться на этой стадии. Ты, очевидно, решила, что пришел конец всему, что было между нами, но я не могу позволить тебе забыть обязательства, связанные с Челси. Я вкладываю в это дело большие деньги и надеюсь на отдачу. Это ясно?
— Как дважды два, — сдержанно ответила она. — А теперь, если позволите, я поеду забирать детей из школы.
Она прошла мимо него, открыла дверь и держала ее, пока он не вышел, потом с вызывающим стуком захлопнула за ним.
— Черт бы все побрал!
Она села на нижнюю ступеньку, уткнула голову в колени и разревелась.
— Джорджия? О господи, что случилось? Кто это был?
Она оттолкнула Сэл, вытерла нос салфеткой и покачала головой.
— Ничего. Это был Мэтт. Все дело во мне.
— О дьявол! — Сэл уселась на ступеньку рядом с нею и посмотрела на Терри, который неуверенно топтался в холле. — Терри, поставь чайник и исчезни: забери ее детей и отвези их куда-нибудь на бургеры. У нас женский разговор... Что, черт возьми, происходит? То вы друг без друга жить не можете, то ты возвращаешься сюда и больше не видишься с ним. У тебя такой вид, как будто тебя сейчас стошнит. Что происходит?
— Я люблю его, — грустно призналась Джорджия и снова заплакала.
— А он любит тебя? Она покачала головой.
— А он знает, что ты любишь его? Она снова покачала головой.
— Может, он любит тебя, но не говорит, как и ты.
— Он не любит меня. Вернее, такие не женятся, Сэл. Он из тех, кто любит и бросает. Мне следовало понять это. Если бы он был из тех, кто женится, его бы давно прибрали к рукам.
— А вдруг он ждал тебя?
Джорджия истерично засмеялась.
— Я так не думаю. Если бы он и ждал кого-нибудь, то уж никак не сумасшедшую рыжую леди с непонятной работой и поджигателем-сыном, разве нет?
— Он не поджигатель, он дурачок, — поправила ее Сэл. — И почему нет? Ты красивая, Джорджия, но все время принижаешь себя. Ты замечательный, хороший человек — ну, по большей части. Можешь быть иногда и монстром, но в целом хорошая. Почему бы ему не желать тебя?
— Не знаю. Спроси его.
— Почему бы тебе самой это не сделать? Джорджия в ужасе посмотрела на Сэл.
— Не смеши. Его интересует только Челси и то, куда он тратит свои деньги. И какое это будет унижение для меня!
Она поднялась и, войдя в кухню, вымыла над раковиной лицо и насухо вытерла его полотенцем.
— Чаю? — спросила ее Сэл.
— Сэл, я в порядке, мне не нужна нянька, — запротестовала Джорджия.
— Нет, нужна. Когда в последний раз ты ела что-нибудь более существенное, чем хлеб с вареньем?
Она не смогла вспомнить. Взяла заваренный подругой чай, горячий, крепкий, чай строителей, совсем не тонкий и изысканный сорт, который предпочитал Мэтт, и с благодарностью стала пить.
— Ты прелесть, Сэл, — с чувством произнесла она. — Даже если готовишь ужасный чай. Спасибо, что ты здесь.
Сэл кивнула и уткнулась носом в кружку, смутившись от сентиментальных слов. Она любила изображать из себя крутую, но на самом деле была милая, и Джорджия дорожила ее грубоватой дружбой. И потому выпила ее ужасный чай, постаралась взять себя в руки, пошла в студию и стала заниматься дизайном сада для миссис Гривз.
— Терри возил нас поесть бургеров, — сообщил Джо, врываясь в комнату несколько минут спустя, и мы привезли тебе один, и много картошки фри, и шоколадный молочный напиток, потому что Терри сказал, ты стала очень худая.
Джорджия оторвала взгляд от чертежной доски и закрыла колпачком перо ручки, которую подарил Мэтт.
— Я не худая, просто перестала толстеть. И где же ваш бургер?
— В саду. Терри сказал, чтобы ты пришла и Сэл тоже. У него и для нее есть. Привет, Сэл.
Он умчался, и за ним вслед полетели бумаги. Подруги обменялись понимающими улыбками и неспешно пошли в сад.
— Джорджия?
— Мэтт. — Она резко села, а сердце заколотилось. Никак не ожидала, что он позвонит. — Чем могу служить? — спросила она, взяв себя в руки.
— Завтра утром приедут смотреть павильон. Будут у меня в десять. Подходит?
— Для кого?
— Для тебя. Я надеюсь на твое присутствие, если помнишь.
Джорджия помнила. Она нужна ему, но только для дела, чтобы не впустую потратить деньги.
— Хорошо, — согласилась она, стиснув зубы и беспокоясь, как она это перенесет.
Утром Джорджия отвезла детей в школу и вернулась домой доделать несколько деталей в плане для миссис Гривз. Сразу увидела Сэл, с виноватым видом запихивающую сумки в машину.
— Что, черт побери, происходит? — спросила Джорджия.
— Ну, слава богу! Ты не поверишь. Я совершенно обнаглела и стала перебирать в шкафу твою одежду, хотела что-нибудь одолжить. Мне нужно пойти на шикарную тусовку, а ты знаешь меня, у меня нет ничего шикарного. Как бы то ни было, я споткнулась и вылила чай на все твои наряды! Ты же знаешь, какая я неуклюжая!
Джорджия в ужасе посмотрела на сумки. Причем ничего из своего обновленного гардероба она не надевала, и теперь его бесцеремонно упрятали в узел.
— Что-нибудь осталось? — прямо спросила она. — Мне нужно встретиться с Мэттом и подрядчиком, хотела надеть что-нибудь приличное для уверенности, а теперь узнаю, что у меня есть только то, что на мне!
Они обе посмотрели на ее испачканные краской джинсы, и Сэл ударила себя рукой по лбу.
— На кровати лежит платье. Я вытащила его, чтобы попросить, потом повернулась закрыть шкаф и вылила чай. Ах, Джорджия, извини — может, наденешь то платье?
— Найду что-нибудь, не волнуйся. Вези в чистку. Знаю твой чай — наполовину молоко, наполовину сахар. Все испорчено.
Она вошла внутрь, оставив Сэл, которая скрежетала тормозами на дорожке, и увидела, что в шкафу ничего нет, кроме толстого шерстяного пальто, зимнего костюма и пустых вешалок.
А на кровати лежало платье для Челси. Годится для такого неординарного случая, подумалось ей. Она ведь решила сказать Мэтту, что выходит из дела.
Надевая его, она старалась не вспоминать о первой любовной встрече, когда он расстегивал одну за другой пуговицы и покрывал ее поцелуями... Дьявол! Джорджия смахнула слезы и застегнула последнюю пуговицу. Она похудела. Это было очевидно. Платье немного болталось, а было в обтяжку, но все равно смотрелось хорошо. Да и нет у нее больше ничего.
Она сбежала вниз, просунула голову в студию, сказала, что уходит, вернулась обратно, собрала все чертежи, которые сделала — вдруг подрядчик не привезет своих, и побежала к машине.
Опаздывает. Черт! Она неслась по дороге, затормозила, поворачивая и проезжая мост, и остановилась около сарая. Машины подрядчика не было видно, но мистер Ходжес, влезая в свою машину, помахал ей рукой.
Она подошла к входной двери, позвонила и услышала лай Мэрфи. Миссис Ходжес открыла дверь и критически оглядела ее.
— Вы похудели, — мягко заметила она. — Мэтт в саду, а собака закрыта на кухне. Я еду на рынок с мистером Ходжесом, вернемся поздно, поэтому, боюсь, вам придется самим позаботиться о себе. Идите, дорогая, вы ведь знаете дорогу.
И она вышла из парадной двери, закрыв ее за собой с легким стуком, а Джорджия осталась в холле.
Сердце у нее колотилось. Она пересекла холл и вышла в сад. Надо сказать Мэтту о своем решении сейчас, пока не приехал подрядчик. Может быть, он сразу же ее и отпустит, а договариваться с подрядчиком будет сам.
Его не было видно. Джорджия немного постояла, глядя на аккуратные маленькие кусты живой изгороди, пышные многолетние растения между ними и розы у стены, многие из которых уже отцвели. Розы старинных сортов цветут, как правило, лишь до конца июля, и она была рада, что успела увидеть их во всей красе.
Она прошла, прикасаясь пальцами к верхушкам гераней, к бордюру из роз посмотреть на те, что остались. Quatre Saisons, роза Четыре сезона, цветущая почти весь год, была вся усыпана бутонами. Джорджия наклонилась, взяла в ладони один из ярко-красных цветков и зарылась в него носом. Неповторимый аромат, казалось, пропитал ее.
Внезапно ей почудилось, что Мэтт где-то рядом, она обернулась и увидела его в дверях павильона.
— Привет, Джорджия, — поздоровался он.
На нем были не джинсы, а элегантные брюки, подчеркивавшие его замечательную фигуру.
— А где подрядчик? — спросила она.
— Он отменил встречу в последнюю минуту. Я пытался дозвониться тебе, но ты уже уехала.
Она молчала, не зная, как начать. Можно начать и с подрядчика.