– Что ты имеешь в виду? – удивился Фрост.
– А то, что Джимми Отто – козел психованный.
Кроу открыл свой блокнот:
– Детектив Потреро пришлет нам этот файл, но вот что он сказал мне по телефону. В тринадцать лет Джимми Отто пробрался в женскую спальню, залез в ящики с нижним бельем и ножом искромсал вещи. Несколько месяцев спустя его обнаружили в спальне другой девушки – она спала, а Джимми стоял над ней с ножом.
– Боже мой, – ужаснулась Джейн. – Ему было всего тринадцать? Рано он стал подонком.
– В четырнадцатилетнем возрасте он был исключен из школы в Коннектикуте. Детектив Потреро не смог узнать, из какой именно, и получить все подробности, но он понял, что речь шла о сексуальном насилии над одноклассницей. Там еще фигурирует палка от метлы. В результате девушка попала в больницу. – Кроу поднял взгляд. – И это только поступки, которым нашлись свидетели.
– После второй истории его должны были засунуть в колонию для несовершеннолетних.
– Должны были. Но когда у тебя богатенький папочка, ты получаешь несколько дополнительных карточек освобождения из тюрьмы.
– Даже после истории с палкой от метлы?
– Нет, она послужила тревожным звонком для его родителей. Они наконец заволновались и поняли, что их драгоценному сыночку необходимо лечение. И даже очень. Их дорогущий адвокат добился-таки ослабления обвинения, но лишь на том условии, что Джимми отправится в специальное исправительное учреждение.
– То есть в психушку? – уточнил Фрост.
– Не совсем. Это была очень дорогая частная школа для мальчиков с его… э-э-э… наклонностями. Местечко на природе с круглосуточным надзором. Он пробыл там три года. Его горячо любящие родители купили домик неподалеку только для того, чтобы находиться поблизости. Они разбились в личном самолете, направляясь на свидание с сыном. В результате Джимми и его сестра унаследовали огромное состояние.
– А Джимми стал не только психованным, но и очень богатым козлом, – добавил Трипп.
«Специальное исправительное учреждение. Место на природе…» Внезапно Джейн вспомнила беседу, которую вела накануне с Кимбаллом Роузом. И спросила:
– А это частное заведение, случаем, не в Мэне находилось?
Кроу удивленно поднял глаза:
– Как ты догадалась, черт возьми?
– Просто мы знаем еще одного богатенького психа, попавшего в исправительное учреждение в Мэне. В заведение для проблемных мальчиков.
– О ком это ты?
– О Брэдли Роузе.
Повисло долгое молчание – Кроу и Трипп переваривали поразительную новость.
– Вот хрень-то, – ругнулся Трипп. – Такое совпадение просто невозможно. Если эти два парня находились там в одно и то же время, они наверняка знали друг друга.
– Расскажи еще что-нибудь об этой школе, – попросила Джейн.
Кроу кивнул, его лицо приобрело сурово-сосредоточенное выражение.
– Институт Хильцбриха был особенным, весьма дорогим заведением. И с узкой специализацией. В сущности, это была закрытая больница посреди леса – возможно, идея неплохая, если иметь в виду, каких именно пациентов там лечили.
– Психопатов?
– Сексуальных преступников. Любых – от многообещающих педофилов до насильников. Это доказывает только то, что и среди богатых есть свои извращенцы. Но у них есть еще и адвокаты, которые умудряются ограждать этих ребят от системы правосудия, а такое заведение – альтернатива для богатых. Наслаждайся себе изысканной пищей, а команда терапевтов тем временем попытается убедить тебя, что нехорошо мучить маленьких девочек. Проблема состояла в том, что, похоже, это не очень-то помогало. Пятнадцать лет назад один из так называемых выпускников похитил и покалечил двух девочек – это произошло спустя несколько месяцев после того, как институт объявил, что он может спокойно вернуться в общество. Начался большой судебный процесс, и школу пришлось закрыть. С тех пор ее больше не открывали.
– А Джимми Отто? Что произошло после того, как он уехал оттуда?
– В восемнадцать лет он вышел из дверей этого заведения свободным человеком. Но ему не потребовалось много времени, чтобы снова взяться за свое. Через несколько лет его задержали за преследование женщины в Калифорнии и угрозы. Затем его арестовали и допросили прямо здесь, в Бруклайне, по поводу исчезновения одной молодой женщины. У полиции не было достаточных оснований удерживать его, так что Джимми отпустили. Та же история произошла тринадцать лет назад, когда его снова задержали и допросили в связи с исчезновением другой женщины из Массачусетса. Но он внезапно исчез – еще до того, как полиция завела на него дело. И никто не знал, куда он делся. А затем, год спустя, его обнаружили в могиле, на заднем дворе в Сан-Диего.
– Ты прав, Трипп, – согласилась Джейн. – Он получил по заслугам. Но почему же мать и дочь сбежали? Если они убили его, если они просто защищались, зачем нужно было собирать вещички и сбегать, словно преступницы?
– Может, потому, что они и есть преступницы? – предположил Кроу. – Они уже тогда жили под вымышленными именами. Мы не знаем, кем они были на самом деле и что заставило их сбежать.
Джейн подперла голову руками и начала растирать виски, стараясь массажем снять боль.
– Черт возьми, это дело все усложняется, – пробормотала она. – Я не могу отслеживать все его нити. У нас есть жертва в Сан-Диего. А здесь – Убийца-археолог.
– И похоже, связывает их эта молодая женщина, имени которой мы не знаем.
Джейн вздохнула:
– Ладно. Что еще нам известно о Джимми Отто? Какие-нибудь другие задержания или связи с нынешним делом?
Кроу принялся листать свои записи.
– Да всякие мелочи. Взлом и проникновение в Бруклайне, Массачусетс. Нетрезвое вождение и превышение скорости в Сан-Диего. Еще одно нетрезвое вождение и сумасшедшее превышение скорости в Дуранго… – Он запнулся, внезапно осознав значение последней детали. – Дуранго, штат Колорадо. Это ведь недалеко от Нью-Мексико?
Джейн подняла голову:
– Прямо у границы. А что?
– Это произошло в июле. В тот же год, когда пропала Лорейн Эджертон.
Потрясенная этой информацией, Джейн откинулась на спинку стула. «И Джимми, и Брэдли, – подумала она, – в одно и то же время были неподалеку от каньона Чако».
– Ну конечно же, – тихо проговорила она.
– Думаешь, они охотились вместе?
– Пока Джимми не убили в Сан-Диего. – Риццоли поглядела на Фроста. – Вот теперь все наконец-то сошлось. Мы нащупали связь между Джимми Отто и Брэдли Роузом.
Фрост кивнул.
– И Джозефиной, – добавил он.
Джозефина с трудом пришла в себя и, судорожно глотнув воздуха, проснулась; ее ночная рубашка была насквозь пропитана потом, а в груди глухо колотилось сердце. Призрачные занавески тонкой дымкой колыхались перед озаренным луной окном, а в лесу, который окружал дом Джеммы, ветви, пошумев немного, затихли. Сбросив влажное одеяло, Джозефина устремила взгляд вверх, в темноту, и ритм сердца начал замедляться, а пот – остывать на коже. Она прожила в доме Джеммы всего неделю, а дурной сон уже вернулся. Сон с выстрелами и окровавленными стенами.
«Всегда подмечай свои сны, – учила ее мама. – Они словно голоса, напоминающие об уже знакомых вещах, нашептывающие то, что ты еще не успела обдумать».
Джозефина знала, что обозначает этот сон: пора уезжать. Пришло время бежать. Она дольше, чем нужно, задержалась в доме Джеммы. Джозефина вспомнила, что у магазинчика она звонила по мобильному. Вспомнила о молодом полицейском, который тем вечером болтал с ней на парковке, и о водителе такси, что привез ее к этой дороге. Ее можно было выследить самыми разными способами, она, не заметив этого, наверняка допустила множество мелких ошибок.
Джозефина вспомнила то, что однажды сказала ей мама: «Если кто-то очень хочет отыскать тебя, ему нужно лишь дождаться, когда ты сделаешь ошибку».
А она последнее время часто ошибалась.
И вдруг ночь стала на удивление безмолвной.
Джозефина не сразу осознала, насколько тихо вокруг. Она засыпала под мерное пение сверчков, а теперь все звуки замерли, и ее окружила такая бескрайняя тишина, что шум собственного дыхания казался преувеличенно громким.
Поднявшись с кровати, Джозефина подошла к окну. Лунный свет посеребрил деревья возле дома, обрызгав сад бледным сиянием. Выглянув на улицу, она не увидела ничего настораживающего. Однако, стоя у открытого окна, Джозефина поняла, что ночь не так уж молчалива, – кроме стука собственного сердца, она уловила какое-то слабое электронное пиканье. Звук идет с улицы или откуда-то из дома? Теперь Джозефина так сосредоточилась на нем, что ей показалось, будто пиканье стало интенсивнее; вместе с ним усилилась и тревога.
А Джемма слышит его?
Подойдя к двери, Джозефина выглянула в темный коридор. Там звук слышался громче, настойчивее.
Она во тьме двинулась по коридору, беззвучно ступая босыми ногами по деревянному полу. С каждым шагом пиканье усиливалось. Добравшись до комнаты Джеммы, она увидела, что дверь приоткрыта. Джозефина подтолкнула ее, и та бесшумно распахнулась. В залитой лунным светом комнате она заметила источник звука – упавшую телефонную трубку. Из динамика доносился сигнал отбоя. Но взгляд Джозефины застыл не на телефоне, а на темной луже, которая черной нефтью блестела на полу. Рядом на корточках сидела какая-то фигура, которую Джозефина сперва приняла за Джемму. Но затем фигура выпрямилась в полный рост, превратившись в силуэт на фоне окна.
Это был мужчина.
Джозефина испуганно втянула воздух, и голова человека резко повернулась в ее сторону. Всего один момент они смотрели друг на друга – жертва и готовящийся к нападению хищник застыли в бесконечном мгновении, и черты обоих скрадывала тьма.
Она первая двинулась с места.
Джозефина развернулась и помчалась к лестнице. Спотыкаясь, она бежала вниз по ступенькам, а за спиной у нее громыхали шаги. Тяжело приземлившись на обе ноги, она оказалась внизу. Впереди виднелась широко открытая входная дверь. Джозефина побежала к ней, споткнулась и оказалась на веранде, где тут же напоролась на разбитое стекло. Она почти не заметила боли – ее внимание было сосредоточено на расположенной впереди подъездной аллее.