Придвинув стул, Джейн уселась возле кровати.
– Зато вы можете рассказать нам о Сан-Диего. Что случилось той ночью?
Джозефина сидела ссутулившись. Детективы загнали ее в угол, и она понимала это.
– Дело было летом, – начала она. – Теплой ночью. Мама всегда настаивала на том, чтобы окна были закрыты, но в ту ночь я открыла окно. Так он и забрался в дом.
– Через окно вашей спальни?
– Мама услышала шум и пришла в мою комнату. Он напал на нее, и ей пришлось защищаться. Она защищала меня. – Джозефина взглянула на Джейн. – У нее не было выбора.
– Вы видели, как это случилось?
– Я спала. Меня разбудил выстрел.
– Вы помните, где стояла ваша мама, когда это произошло?
– Я же говорю, я не видела этого, я спала.
– Тогда откуда вы знаете, что она защищалась?
– Он залез в наш дом, в мою комнату. Это ведь оправдывает ее, верно? Если кто-то врывается в ваш дом, разве вы не вправе стрелять?
– В затылок?
– Он отвернулся! Он сбил ее с ног и отвернулся. А она выстрелила в него.
– Я думала, вы ничего не видели.
– Так она мне сказала.
Джейн откинулась на спинку стула, но взгляда от Джозефины не отвела. Шли минуты, а Джейн ждала, когда пауза возымеет эффект. Безмолвие лишь усиливало впечатление, что Джейн разглядывает каждую пору, каждое мельчайшее движение на лице допрашиваемой.
– Итак, в вашей комнате у вас с мамой появился покойник, – снова заговорила Джейн. – Что было дальше?
Джозефина вздохнула:
– Моя мама обо всем позаботилась.
– То есть вытерла кровь?
– Да.
– И закопала труп?
– Да.
– Она звонила в полицию?
Джозефина судорожно сцепила руки в замок.
– Нет, – прошептала она.
– А на следующее утро вы уехали из города.
– Да.
– Именно это я и не могу понять, – сказала Джейн. – Мне кажется, ваша мама поступила странно. Вы же сказали, что она убила этого человека в целях самообороны.
– Он залез в наш дом. Он был в моей комнате.
– Давайте поразмышляем. Если человек врывается в ваш дом и нападет на вас, вы имеете право применить смертоносное насилие в целях самообороны. Вполне вероятно, что какой-нибудь полицейский даже погладит вас за это по головке. Но ваша мама не позвонила в полицию. Вместо этого она выволокла тело на задний двор и закопала его. Затем смыла кровь, собрала вещи дочери и уехала из города. Вы считаете, это разумно? По мне, так чертовски неразумно. – Джейн придвинулась поближе; этим движением она стремилась посягнуть на личное пространство Джозефины. – Она ведь ваша мама. И наверняка сказала, почему она так поступила.
– Я была напугана. И ни о чем не спрашивала.
– А она ничего не объясняла?
– Мы сбежали, вот и все. Я знаю, это кажется неразумным, но мы поступили именно так. В панике покинули город. А сделав это, в полицию уже не пойдешь. Если сбежал, ты уже кажешься виновным.
– Вы правы, Джозефина. Черт возьми, ваша мама действительно выглядит виновной. Она убила человека выстрелом в затылок. Полиция Сан-Диего не сочла это самообороной. Им показалось, что это хладнокровное убийство.
– Она сделала это, только чтобы защитить меня.
– Почему же тогда она не позвонила в полицию? Отчего она бежала? – Джейн придвинулась еще ближе к Пульчилло, почти уткнувшись ей в лицо. – Я хочу слышать правду, Джозефина!
Казалось, воздух со свистом покинул легкие женщины. Ее плечи ссутулились, а голова покорно опустилась.
– От тюрьмы, – прошептала она. – Моя мама бежала от тюрьмы.
Именно этого они и дожидались. Вот оно, объяснение. Об этом свидетельствовала поза Джозефины, ее подавленный тон. Она знала, что битва проиграна, и наконец отдала им добычу – правду.
– Какое же преступление совершила ваша мама? – спросила Джейн.
– Я не знаю подробностей. Она говорила, что я была младенцем, когда это случилось.
– Она что-нибудь украла? Убила кого-нибудь?
– Она никогда не рассказывала об этом. А я ничего об этом не знала до той самой ночи в Сан-Диего. Когда она объяснила, почему мы не можем позвонить в полицию.
– То есть вы просто собрали вещи и уехали из города, потому что она велела вам быть хорошей девочкой?
– А что я должна была сделать? – Джозефина подняла голову, в ее глазах читался вызов. – Она моя мама, и я любила ее.
– Но она ведь сказала, что совершила преступление.
– Некоторые преступления совершаются оправданно. Иногда просто не бывает выбора. Как бы она ни поступила, у нее были на то причины. Моя мама была хорошим человеком.
– Человеком, который бежал от закона.
– Значит, закон несправедлив. – Джозефина пристально смотрела на Джейн, наотрез отказываясь отступать. Она не желала признавать, что ее мать была способна на что-то дурное.
А могут ли родители требовать большей верности от своего ребенка? Такая преданность может показаться ошибочной и даже слепой, но она вызывает восхищение, и Джейн очень хотелось, чтобы и ее дочь проявляла подобную верность.
– Так, значит, ваша мама возила вас из города в город, и в каждом у вас было новое имя, – продолжала Джейн. – А где же был ваш отец?
– Отец погиб в Египте еще до моего рождения.
– В Египте? – Выгнув спину, Джейн подалась вперед и вновь сосредоточила внимание на Джозефине. – Расскажите мне о нем.
– Он был родом из Франции. Один из археологов, работавших на раскопе. – Губы Джозефины изогнула мечтательная улыбка. – Мама говорила, что он был очень умным и веселым. Но самое главное – добрым. Это качество она больше всего в нем любила – доброту. Они собирались пожениться, но произошло нечто ужасное. Пожар. – Джозефина нервно сглотнула. – Джемма тоже пострадала.
– Джемма Хамертон была с вашей мамой в Египте?
– Да. – При упоминании о Джемме Джозефина сморгнула внезапно подступившие слезы. – Это ведь я виновата, верно? Я виновата в том, что она погибла.
Джейн бросила взгляд на Фроста – он не меньше ее был поражен информацией. Барри хранил молчание в течение всей беседы, однако на этот раз не удержался и все-таки задал вопрос:
– Вы говорили о раскопках, на которых познакомились ваши родители. Это было в Египте?
– Возле оазиса Сива. Это в западной пустыне.
– И что же они искали?
Джозефина пожала плечами:
– Его так и не обнаружили.
– Его?
– Пропавшее войско Камбиза.
Джейн показалось, будто в повисшей тишине защелкали фрагменты пазла, соединяющиеся друг с другом. Египет. Камбиз. Брэдли Роуз. Она обернулась к Фросту:
– Покажи ей его фотографию.
Фрост вынул снимок из папки, которую принес с собой в палату, и передал его Джозефине. Эту фотографию, сделанную на каньоне Чако, они позаимствовали у профессора Куигли – Брэдли Роуз смотрел в объектив своими светлыми, как у волка, глазами.
– Вы узнаете этого человека? – спросил Фрост. – Это старая фотография. Сейчас ему примерно сорок пять лет.
Джозефина покачала головой:
– Кто он?
– Его зовут Брэдли Роуз. Двадцать семь лет назад он тоже был в Египте. На тех же раскопках, где работала ваша мама. Она наверняка знала его.
Нахмурившись, Джозефина смотрела на фотографию, словно силилась увидеть в этом лице какие-нибудь знакомые черты.
– Я никогда не слышала этого имени. Мама никогда не упоминала о нем.
– Джозефина, – снова заговорил Фрост, – мы полагаем, что именно этот человек вас преследует. Именно этот человек напал на вас позапрошлой ночью. И у нас есть причины считать, что Убийца-археолог – именно он.
Джозефина удивленно подняла глаза:
– Он знал мою маму?
– Они работали на одних и тех же раскопках. И наверняка были знакомы. Этим можно объяснить, почему он зациклился на вас. Вашу фотографию дважды публиковали в «Бостон глоуб», помните? В марте, вскоре после того, как вы начали работать в музее. А затем несколько недель назад, непосредственно перед КТ-сканированием Госпожи Икс. Возможно, Брэдли решил, что вы похожи. Может, глядя на вашу фотографию, он увидел лицо вашей мамы. Вы похожи на нее?
Джозефина кивнула.
– Джемма говорила, что я вылитая мама.
– А как звали вашу маму? – спросила Джейн.
Джозефина ответила не сразу, словно тайна скрывалась так долго, что она была не в состоянии припомнить ее. Когда Джозефина наконец заговорила, ответ прозвучал так тихо, что Джейн, чтобы расслышать, пришлось придвинуться поближе.
– Медея. Ее звали Медея.
– Имя на картуше, – догадался Фрост.
Джозефина снова опустила взгляд на фотографию:
– Почему же она не рассказывала мне о нем? Почему я никогда не слышала это имя?
– Похоже, ваша мама и есть ключ ко всему, – предположила Джейн. – Именно в ней заключена разгадка, почему этот человек убивает. Вы можете не знать его, зато он наверняка знает вас и, возможно, даже занимает какое-то место в вашей жизни, где-то на периферии зрения. Возможно, он ежедневно проезжает мимо вашего дома. Садится в автобус, на котором вы едете на работу. Вы просто не замечали его. Когда мы снова привезем вас в Бостон, нам понадобится список тех мест, где вы часто бываете. Всех кафе и книжных магазинов.
– Но я не поеду в Бостон.
– Вам придется вернуться. Иначе мы не сможем вас защитить.
Джозефина покачала головой:
– Мне будет лучше где-нибудь еще. В любом другом месте.
– Этот человек выследил вас даже здесь. Думаете, он не сможет повторить этот фокус? – Голос Джейн звучал тихо и непреклонно. – Хотите, я расскажу, что Брэдли Роуз делает со своими жертвами? Сначала калечит их, чтобы они не смогли убежать. Так же, как он покалечил вас. И Госпожу Икс. На некоторое время он оставил ее живой. И держал в таком месте, где ее никто не услышал бы. Несколько недель она была у него в плену, и только Богу известно, что он делал с ней все это время. – Голос Джейн стал тихим, почти задушевным. – Даже после смерти она осталась его собственностью. Он хранил ее как сувенир. Она стала частью его гарема, Джозефина. Гарема покойниц. Гарема мертвых душ. А следующая жертва – вы, – спокойно добавила Риццоли.