– К какой?
– На имя Медеи Соммер нет никаких просроченных ордеров. Если она и совершила какое-то преступление, похоже, никто об этом не знает.
Ежегодное барбекю для соседей стало традицией в доме Риццоли уже почти двадцать лет назад, и сорвать это событие не могли ни черные тучи, ни подступающий грозовой фронт. Каждое лето отец Джейн, Фрэнк, с гордостью разжигал свой уличный гриль и, выложив на решетку стейки и курицу, играл роль повара целый день – единственный день в году, когда он брал в руки хоть какой-нибудь предназначенный для стряпни инструмент.
Впрочем, сегодня барбекю-шефа, в плотоядной нирване переворачивающего мясо, изображал не Фрэнк, а детектив в отставке Винс Корсак – именно на его огромный фартук, драпировавший весьма упитанный живот, брызгал жир с решетки. В этот раз Джейн впервые увидела, как место ее отца у гриля на заднем дворе занял другой мужчина – напоминание о том, что в мире нет ничего вечного, и даже брак ее родителей не навсегда. Спустя месяц после того, как Фрэнк Риццоли ушел от жены, возле нее возник Винс Корсак. По тому, как он взялся за гриль, было ясно: Корсак решил показать соседям, что он новый мужчина в жизни Анжелы Риццоли.
И что новый властелин щипцов для барбекю вовсе не собирается покидать свой пост.
Когда раздались громовые раскаты, а тучи над головой стали темнее, гости вскочили, чтобы успеть отнести все блюда в дом до надвигающейся грозы. Однако Корсак продолжал стоять у гриля.
– Я ни за что не позволю пропасть этому чудесному филе, – заявил он.
Когда начали падать первые дождевые капли, Джейн поглядела вверх:
– Все идут в дом. Мы доделаем эти стейки в духовке.
– Шутишь, что ли? Если уж ты купил выдержанное мясо и повозился, заворачивая его в бекон, нужно и приготовить его нормально.
– Даже если из-за этого в тебя ударит молния?
– Думаешь, я боюсь молнии? – Винс рассмеялся. – Эй, я уже умирал однажды. Еще один разряд в грудь для старого мотора не помеха.
– А вот для бекона – еще какая, – возразила Джейн, наблюдая, как жир капает на огонь.
Два года назад Корсак ушел в отставку из-за инфаркта, однако масло и мясо есть не боялся. «И мама здесь, увы, не помощник», – подумала Джейн, глядя на садовый стол для пикника, с которого Анжела забирала залитый майонезом картофельный салат.
Корсак помахал Анжеле, когда та скрывалась за сетчатой дверью.
– Знаешь, твоя мамка изменила мою жизнь, – сказал он. – Я помирал с голоду на этой дурацкой рыбно-салатной диете. А потом она научила меня жить с удовольствием.
– Это ведь из рекламы пива?
– Она – женщина-фейерверк. Бог мой, с тех пор как мы начали встречаться, она уговаривала меня на такие штуки – сам не могу поверить! Вчера вечером она заставила меня впервые в жизни попробовать осьминога. А еще однажды ночью мы пошли купаться голышом…
– Перестань. Это мне слушать ни к чему.
– Я словно заново родился. Никогда не думал, что встречу такую женщину, как твоя мамка. – Он подхватил стейк и перевернул его.
От зашипевшей решетки пахнуло ароматным дымком, и Джейн вспомнила все те летние обеды, барбекю для которых готовил ее отец. Теперь же именно Корсак будет с гордостью вносить в дом блюдо с мясом и откупоривать винные бутылки. «Ты отказался от этого, папа, – мысленно обратилась она к отцу. – Стоит ли этого твоя новая подружка? Или ты просыпаешься каждое утро и думаешь, какого черта ты бросил маму?»
– Говорю тебе, – продолжал Корсак, – твой папа поступил как болван, позволив ей уйти. Но это самое лучшее, что было в моей жизни. – Он внезапно осекся. – Ой. Я сказал что-то не слишком деликатное, да? Просто не утерпел. Я чертовски счастлив.
Анжела вышла из дома. Она несла чистые блюда для мяса.
– Из-за чего это ты так счастлив, Винс? – поинтересовалась она.
– Из-за стейка, – пояснила Джейн.
Анжела рассмеялась:
– О, у этого человека всегда есть аппетит! – Она дерзко пихнула Корсака бедром. – И не только в этом смысле.
Джейн с трудом удержалась, чтобы не заткнуть уши.
– Пойду-ка я, пожалуй, в дом. Габриэль наверняка уже хочет отдать мне Реджину.
– Погоди, – попросил Корсак и добавил, понизив голос: – Пока мы здесь, может, расскажешь новости по вашему делу об извращенце? Я слышал, вы знаете имя этого Убийцы-археолога. Он сын какого-то техасского богача, верно?
– Откуда ты узнал? Эту подробность мы не разглашали.
– У меня свои источники. – Винс подмигнул Анжеле. – Если уж стал полицейским, им и умрешь.
А Корсак и в самом деле был проницательным детективом, и когда-то Джейн доверяла его навыкам.
– Я слышал, этот парень с большим приветом, – продолжал Корсак. – Нападает на дамочек, а потом хранит их вроде сувениров. Это правда, что ли?
Джейн бросила взгляд на жадно слушавшую разговор маму.
– Может, поговорим об этом в другой раз? Я не хочу, чтобы мама расстраивалась.
– О, продолжайте, – возразила Анжела. – Я люблю, когда Винс рассказывает о своей бывшей работе. Благодаря ему я так много узнала о работе в полиции. На самом деле, я даже хочу купить себе полицейское радио. – Она улыбнулась Корсаку. – А еще он научит меня стрелять из пистолета.
– Неужели только мне кажется, что это плохая идея? – поразилась Джейн. – Пистолет – вещь опасная, мам.
– Но у тебя же есть оружие.
– Я умею им пользоваться.
– Я тоже научусь. – Анжела придвинулась поближе. – Так что там с этим подозреваемым? Как он выбирает женщин?
Неужели мама и вправду сказала «подозреваемый»?
– У этих женщин наверняка есть что-то общее, – предположила Анжела. И посмотрела на Корсака. – Как ты ее называл, эту науку о жертвах?
– Виктимология.
– Да, она самая. Что говорит об этом виктимология?
– Один и тот же цвет волос, – заявил Корсак. – Так я, во всяком случае, слышал. У всех трех убитых черные волосы.
– Тогда тебе стоит быть особенно осторожной, Джейни, – постановила Анжела. – Если он любит темноволосых девушек.
– Мам, в мире полно темноволосых девчонок.
– Но ты у него прямо перед носом. Если он хоть иногда смотрит новости…
– В этом случае он знает достаточно, чтобы держаться подальше от Джейн, – вставил Корсак. – Если он, конечно, понимает свою пользу. – Винс принялся снимать готовые стейки с гриля и плюхать их на блюдо. – Прошла неделя с тех пор, как вы привезли ту девчонку домой, верно? И ничего не произошло.
– Зрительных контактов не было.
– Тогда он, возможно, уехал из города. Уехал туда, где будет легче охотиться.
– Или просто ждет, пока уляжется шум, – предположила Джейн.
– Да, в этом вся проблема, верно? Для того чтобы продолжать наблюдения, требуются ресурсы. Откуда вы узнаете, когда защита ей больше не понадобится? Когда поймете, что девчонка в полной безопасности?
«Никогда, – подумала Джейн. – Джозефина всегда будет поглядывать через плечо».
– Думаешь, он снова будет убивать? – спросила Анжела.
– Конечно будет, – отозвался Корсак. – Возможно, не в Бостоне. Но я гарантирую: он уже сейчас где-то охотится.
– Откуда ты знаешь?
Переложив на блюдо последний стейк, Корсак затушил пламя.
– Потому что так делают все охотники.
В воскресенье гроза начала собираться уже с обеда, а теперь разошлась в полную силу. Сидя в своем лишенном окон кабинете, Джозефина слушала раскаты грома. Отражавшие этот звук стены сотрясались с такой силой, что она не заметила, как к ее двери подошел Николас. Только когда куратор заговорил, Джозефина поняла, что он некоторое время стоял поблизости.
– Разве сегодня тебя никто не отвозит домой? – спросил он.
Николас нерешительно остановился в дверях, словно боясь заступить на ее территорию и опасаясь, что подходить поближе запрещено. Несколько дней назад детектив Фрост проинструктировал музейных работников на предмет безопасности и показал им фотографию Брэдли Роуза, состаренную с помощью цифровой техники, чтобы сымитировать его образ спустя два десятка лет. С момента возвращения Джозефины коллеги обращались с ней, как с хрупким экспонатом, вежливо держась на расстоянии. Никто не радовался необходимости работать бок о бок с жертвой преступления.
«А я не рада быть жертвой», – думала Джозефина.
– Я всего-навсего хотел удостовериться, что тебя отвезут домой, – объяснил Робинсон. – А если нет, я с радостью отвезу тебя сам.
– Детектив Фрост приедет за мной в шесть.
– О! Конечно. – Ник задержался в дверях, словно хотел сказать что-то еще, но заговорить не решался. – Я рад, что ты вернулась, – только и смог произнести он, собираясь уходить.
– Николас…
– Да?
– Я должна объяснить тебе кое-что. Многое.
Он стоял всего в нескольких метрах, но Джозефине было тяжело встречаться с ним взглядом. Никогда раньше она не чувствовала себя так неуютно в его присутствии. Николас был одним из немногих, с кем Джозефине обычно было легко, потому что оба, обитая в одном и том же потаенном уголке Вселенной, испытывали невероятную страсть к малоизвестным фактам и любопытным диковинкам. Из всех людей, которых Джозефина обманывала, самую сильную вину она испытывала перед Николасом, потому что Робинсон гораздо больше всех прочих старался быть ее другом.
– Я не была честна с тобой, – призналась Джозефина, печально покачав головой. – В действительности почти все, что ты знаешь обо мне, – ложь. Начиная с того…
– Что по-настоящему тебя зовут не Джозефина, – тихо закончил он.
Пульчилло удивленно подняла взгляд на Николаса. Раньше, когда они встречались взглядами, он, как правило, смущенно отводил глаза. На этот раз Николас даже не дрогнул.
– Когда ты узнал об этом? – спросила она.
– После того как ты уехала, а я не мог поймать тебя по телефону и стал волноваться. Я позвонил детективу Риццоли и узнал правду. – Робинсон вспыхнул. – Мне стыдно признаться в этом, но я звонил и в твой университет. Я подумал, а вдруг…
– Вдруг ты взял на работу законченную мошенницу.