Особенно когда она увидела, чтó в конце концов выудили из болота.
Теперь тело женщины можно было разглядеть – оно покоилось на пластиковой подстилке, и с покрытых мхом волос стекала черная вода. Дубильные вещества так окрасили кожу, что нельзя было определить ни расу, ни явную причину смерти. Наверняка было известно лишь то, что женщина умерла не случайно, – ее туловище удерживал на глубине мешок, наполненный тяжелыми камнями. Глядя на мучительное выражение, запечатленное на почерневшем лице жертвы, Джейн подумала: «Надеюсь, ты уже была мертва, когда он привязал мешок с камнями тебе на талию. Когда он, спустив тебя с берега, смотрел, как ты уходишь под темную воду».
– Это явно не та женщина, которую вы разыскиваете, – заметил доктор Далджит Сингх.
Джейн перевела взгляд на мэнского медэксперта, стоявшего рядом с ней на берегу. В угасающем свете дня белая чалма доктора Сингха казалась особенно яркой – она выделяла его среди других собравшихся здесь криминалистов, одетых более привычно. Джейн была поражена, когда доктор, приехав, вышел из грузовика, – она совершенно не ожидала встретить в северных лесах такую экзотическую личность. Но, судя по изношенным ботинкам «Л. Л. Бин» и походному облачению, которые лежали в багажнике его грузовика, доктор Сингх был хорошо знаком с дикими территориями Мэна. И уж конечно, подготовился куда основательнее Джейн, приехавшей в своем городском костюме.
– Женщину, которую вы разыскиваете, похитили четыре дня назад? – осведомился доктор Сингх.
– Это не она, – сказала Джейн.
– Нет, не она. Эта женщина пробыла под водой довольно долго. Как и те, другие образцы. – Доктор Сингх указал на останки животных, которые тоже вытащили из болота. Две хорошо сохранившиеся кошки и собака, а также скелеты, оставшиеся от неизвестных существ. Мешки с камнями, привязанные ко всем телам, не оставляли сомнений: несчастные создания не сами забрели в эту топь и утонули не по своей воле.
– Убийца экспериментировал с животными, – заключил доктор Сингх и повернулся к женскому трупу. – Похоже, он неплохо отточил мастерство консервации.
Вздрогнув, Джейн поглядела на другой берег болота, на тускнеющий закат. Фрост говорил ей, что болото – таинственное место, обиталище удивительного разнообразия орхидей, мхов и стрекоз. Сейчас, глядя на волнующуюся поверхность пропитанного водой торфяника, Джейн не замечала ничего таинственного. Она видела лишь холодное трупное варево.
– Завтра я проведу вскрытие, – сообщил доктор Сингх. – Если хотите посмотреть, добро пожаловать.
Больше всего Джейн мечтала вернуться домой, в Бостон. Принять горячий душ, поцеловать дочку и, пожелав ей спокойной ночи, улечься в постель в Габриэлем. Однако работа еще не была закончена.
– Вскрытие будет в Огасте? – спросила она.
– Да, около восьми часов. Так мне ждать вас?
– Я приеду. – Глубоко вздохнув, Джейн выпрямилась. – Думаю, мне стоит найти место для ночевки.
– До мотеля «Боярышник» несколько километров по главной дороге. Там хорошие завтраки. Не континентальная жуть, а чудесные омлеты и блинчики.
– Спасибо за совет, – поблагодарила Джейн. И добавила про себя: «Только патологоанатом, стоя над мокрым трупом, может восторженно рассуждать о блинчиках».
При свете фонарика она двинулась назад по тропе, которая теперь была помечена узкими полосками полицейской ленты оцепления. Выбравшись из чащи, Джейн отметила, что парковка начала пустеть – теперь там стояло всего несколько машин. Полиция штата уже обыскала здание, но ничего не обнаружила, кроме мусора и разлагающихся останков енота, которые Риццоли уже видела. Ни Джозефины, ни Брэдли Роуза им найти не удалось.
«Однако он был здесь, – подумала Джейн, поглядев на лес. – Он оставил машину у тех деревьев. Прошел по тропе, ведущей к болоту. А там, потянув за веревку, выволок из воды одно из своих сокровищ, словно рыбак – свой улов».
Джейн забралась в машину и поехала прочь по изуродованной дороге – ее бедный «субару» постоянно наталкивался на выбоины, которые во тьме казались еще более коварными. Не успела она свернуть на основную дорогу, как зазвонил ее телефон.
– Я дозванивался до тебя как минимум два часа, – сказал Фрост.
– Возле болота не было сигнала. Поиски закончили, но нашли всего одно тело. Я думаю, а вдруг у него есть еще один тайник…
– Ты где сейчас? – перебил ее Фрост.
– Я здесь переночую. Хочу присутствовать завтра на вскрытии.
– Я имею в виду – сейчас ты где?
– Еду в мотель. А что?
– Как называется мотель?
– По-моему, «Боярышник». Он где-то тут, поблизости.
– Хорошо, увидимся через пару часов.
– Ты приедешь в Мэн?
– Я уже еду. И не один.
– А с кем?
– Поговорим, когда доберусь.
Для начала Джейн заехала в аптечный магазин, чтобы приобрести новое нижнее белье и носки, а потом купила пиццу пеперони навынос. Повесив в ванной брюки, выстиранные руками, она расположилась в номере мотеля «Боярышник» и стала, поедая пиццу, читать дело Джимми Отто. Дело состояло из трех папок – именно столько лет Джимми был студентом Института Хильцбриха. «Нет, не студентом, скорее, заключенным», – подумала Джейн, вспомнив чудовищное бетонное здание и отдаленное местоположение. Там основательно изолировали мальчиков, которых стоит держать подальше от своих дочерей.
И в особенности таких, как Джимми Отто.
Внимание Джейн задержалось на расшифровке признания, которое Джимми сделал во время сеанса терапии. Тогда ему было всего шестнадцать лет.
«Когда мне было тринадцать, я увидел картинку в одном учебнике истории. Там изображался концентрационный лагерь, где женщин убивали в газовых камерах. Их голые тела лежали рядами. Я долго думал об этой фотографии, об этих женщинах. Несколько десятков женщин просто лежали, ожидая, когда я сделаю с ними, что захочу. Буду трахать во все дыры. Тыкать палками в глаза. Отрезать соски. Я хочу, чтобы там было сразу много женщин, целая шеренга. А то ведь никакого веселья не получится, верно?
Но как достанешь больше одной зараз? Есть ли способ удержать труп от разложения, сохранить его свежим? Хотелось бы узнать, потому что неинтересно, когда женщина просто разлагается и покидает меня…»
Стук в дверь номера заставил Джейн резко выпрямиться. Уронив недоеденный кусок пиццы, она не слишком уверенно крикнула:
– Да? Кто там?
– Это я, – отозвался Фрост.
– Одну секунду.
В ванной Джейн натянула еще не высохшие брюки. Когда она оказалась у двери, ее нервы снова успокоились, а сердце умерило ритм. Открыв дверь, она увидела ожидавший ее сюрприз.
Фрост приехал не один.
За его спиной стояла женщина лет сорока, темноволосая и потрясающе красивая. На ней были синие джинсы и черный свитер, однако на ее стройной спортивной фигуре даже этот повседневный наряд казался элегантным. Она не поздоровалась с Джейн, а просто скользнула в номер и приказала:
– Заприте дверь.
Однако она не успокоилась даже после того, как Фрост повернул ключ во врезном замке. Женщина тут же подошла к окну и резким движением плотно задернула шторы, словно взгляд неведомого врага мог проникнуть даже в самую узкую щелку.
– Кто вы? – спросила Джейн.
Женщина обернулась к ней лицом. И в этот момент, даже еще не услышав ответа, Джейн все поняла по лицу гостьи, по изгибу ее бровей, по форме ее скул. «Такие лица рисовали на греческих вазах, – подумала Риццоли. – Или на стенах египетских гробниц».
– Меня зовут Медея Соммер, – представилась женщина. – Я мать Джозефины.
– Но… вы ведь умерли, – проговорила потрясенная Джейн.
Женщина устало усмехнулась:
– Что ж, такова легенда.
– Джозефина считает вас погибшей.
– Так я велела ей говорить. Но, к сожалению, ей верят не все.
Подойдя к лампе, Медея выключила ее, и комната погрузилась во мрак. Тогда она подошла к окну и посмотрела в щель между шторами.
Джейн поглядела на Фроста, вернее, на силуэт, вырисовывавшийся рядом с ней во мраке.
– Как ты нашел ее? – прошептала Риццоли.
– Это не я, – ответил Барри. – Это Медея нашла меня. Но поговорить она хотела именно с тобой. А когда обнаружила, что ты в Мэне, она отыскала мой номер.
– Почему ты не сказал мне об этом по телефону?
– Это я ему не позволила, – призналась Медея, по-прежнему стоявшая к ним спиной и смотревшая на улицу. – То, что я вам расскажу, не должно выйти за пределы этой комнаты. Нельзя рассказывать об этом вашим коллегам. И даже шепотом. Только так я смогу оставаться мертвой. Только так Тари – Джозефина – получит возможность жить нормальной жизнью. – Даже во мраке Джейн видела очертания шторы, которую Медея сжимала в руке. – Дочь – самое главное для меня, – тихо добавила женщина.
– Тогда почему же вы ее бросили? – удивилась Джейн.
Медея обернулась к ней:
– Я ее не бросала! Если бы я знала, что происходит, я приехала бы еще несколько недель назад.
– Если бы вы знали? Насколько я понимаю, она уже много лет живет сама по себе. А вас и в помине не было.
– Мне пришлось держаться от нее подальше.
– Почему?
– Потому что быть со мной рядом для нее смерти подобно. – Медея снова повернулась к окну. – Джозефина тут ни при чем. Для них она просто орудие. Способ выманить меня из укрытия. Ему нужна только я.
– Может, вы все-таки объяснитесь?
Вздохнув, Медея опустилась в стоявшее у окна кресло. Она казалась бестелесной тенью, тихим голосом во тьме.
– Сейчас я расскажу вам одну историю, – начала она. – О девушке, связавшейся с дрянным парнем. О девушке, которая была настолько наивна, что не смогла отличить нежную страсть от… – Она запнулась. – Пагубной одержимости.
– Это вы о себе?
– Да.
– И кто же этот парень?
– Брэдли Роуз. – Медея нервно выдохнула, и ее темный силуэт на фоне кресла, казалось, уменьшился, словно свернулся в попытке защититься. – Мне было всего двадцать. Что девушка может знать в таком возрасте? Я впервые была за границей, на первых в жизни раскопках. В пустыне все было другим. Небо казалось более синим, а краски – более яр