– Умер! – растерянно протянула я. Только подумать: у Темки был ребенок, и он умер. Наверняка похож на Темку – светловолосый с едва заметными веснушками: комок подступил к горлу.
– Надо же… – я не могла прийти в себя.
Наступило молчание.
– Зачем вы вернулись? Хотите чаю?
– Хочу.
Она сняла с плиты чайник и, опустив в чашку пакетик черного чая, налила воды.
– Пейте. Разносолов нет, но печеньем угостить могу.
– Не хочу. Я перекусила в кафе.
– Вы не ответили на мой вопрос.
Я постучала ногтем по чашке.
– Странный вопрос… Если бы вы были в моей шкуре, то поняли бы. Я хочу отомстить убийцам моей семьи. Эти картины меня преследуют день и ночь. Я не могу спокойно спать, дышать, зная, что эти твари живут, возможно, по вечерам возвращаются к своим семьям. Поэтому я вернулась сюда. И начала копать.
– И как?
– Пока безуспешно, – пожала я плечами. – Однако когда я встретилась с Темкиным другом Никитой – в кафе стреляли из автомата, и Никита погиб. А я чудом выбралась из него и стала разыскивать вас. Я поняла, что я на правильном пути и меня запугивают. Кому-то выгодно похоронить эту историю и представить, что все уже в прошлом. И версии выдвинуты какие-то экзотичные: то банда пьяных подростков, то просто хулиганы. А ведь это было тщательно спланированное убийство: я все видела собственными глазами. – Я замолчала.
– Артем говорил вам, что ваш отец собирается куда-то уехать? – после паузы спросила девушка. – Надолго… Может быть, навсегда?
– Отец? Нет. А куда он должен был уехать?
– Вы хорошо знали вашего отца? – спросила Вера после недолгого молчания.
– Естественно! Он же мой отец! – воскликнула я и осеклась. – Вообще-то сейчас я уже ни в чем не уверена. А что говорил Темка?
– Я не знаю. Я могу говорить только со слов Нади. Она после смерти Артема была очень подавлена и… – Вера запнулась. – Озабочена. Было нечто, что не давало ей покоя. Она часто повторяла слова: «Темка что-то узнал о своих родных. Что-то такое, что перевернуло его». Разве вам не показалось, что он был мрачен в последнее время?
Я пожала плечами.
– К сожалению, как раз в последние полгода я редко виделась со своими родными. Я же училась в Москве. Вернулась в наш город в августе. А перед новым годом все и случилось… Поэтому ничего не могу сказать о Темке. Если и было что-то, то он это тщательно скрывал и не делился со мной.
– Это так, – качнула головой Вера. – Он вас очень любил и старался уберечь…
Я невольно рассмеялась.
– Уберечь от чего? Он был моим младшим братом, и это я считала своим долгом присматривать за ним.
«А если… – Меня прошиб холодный пот. – Темка что-то знал и поэтому стал считать себя моим защитником… Такое тоже могло быть. Но мне он ни жестом, ни словом не показал этого…»
Я провела рукой по лбу. После гибели моей семьи подозрительным образом спустя полтора года стали всплывать какие-то тайны и недомолвки. А ведь я всегда считала, что у меня образцово-показательная семья и никаких тайн у нас друг от друга нет. Я залпом выпила чашку чая.
– Вера, можно еще чай?
– Конечно.
– Вера! Вы говорили о Темке. О том, что отец собирался куда-то уехать… Это Тема узнал?
– Да. Он нашел какие-то документы, подтверждающие это…
– Вера! Но это… бред! Отец не мог никуда уехать. Здесь было все… Его семья, бизнес, дом… Я не могу поверить в это!
– Артем тоже не верил, поэтому и ходил как пришибленный…
Вера налила мне чай. И вернулась на свое место, прислонившись к шкафу.
– Слушайте! – Неожиданно мои мысли приняли другое направление. – Вы говорили о документах. Где они?
– Я не знаю. Может быть, у вас дома?
Я покачала головой.
– Куда же они делись?
Вера слегка пожала плечами.
– Чудно! Пропали куда-то.
– Или их украли! – Я вспомнила о Богданове, который имел возможность посещать нашу квартиру и устраивать там обыски сколько душе угодно. Если в квартире и было что-то – Богданов уже все подчистую вывез. И с дяди этого толком и не спросишь: пока к стенке не припрешь, ни за что не признается. И почему отец доверял такому скользкому типу, с недоумением подумала я.
– Послушайте! – отвлекла меня от моих дум Вера. – У меня есть одна мысль. Я и сама думала туда поехать, но честно, одной страшновато. Место там глухое и почти безлюдное.
– Вы о чем?
– О даче Надиной бабки по матери, которая умерла, а отец женился на другой женщине с ребенком. С этим типом, с которым вы столкнулись. Надя с Темой, когда по первости женихались, часто ездили туда. Место укромное, и посторонних глаз нету. Избушка там в неплохой сохранности, но уж больно местечко диковатое. Однако Наде там нравилось.
– Это где?
– Пятьдесят километров с лишним отсюда. В направлении деревни Колесниково. Сохранилась там одна деревушка малая под названием Опятки. Половина домов пустая, все вымерли. А другая половина домов пенсионерами занята. Да и домов там всего десятка два. Или того меньше. Может быть, там что-то есть? Эта мысль приходила мне в голову, и неоднократно. Но ехать одной… жуть берет!
– У вас ключ есть от этого дома?
– Есть! Надя оставила… Я ее спросила еще: зачем? А она мне: так, на всякий случай.
– Давайте! Я поеду!
– Не страшно?
– Выхода нет. А потом, как говорил один философ: бояться – себе дороже.
Вскоре мы распрощались с Верой, и я поехала на свою конспиративную квартиру.
Приехав, я первым делом заварила большую чашку кофе и пошла в комнату. Я очень устала и не знала, как восстановить физические силы, и решила, что неплохо бы немного поваляться в ванне. Я зашла в ванную комнату и открыла кран, чтобы ванна наполнялась. Когда она наполнилась, я скинула с себя одежду и залезла в темно-бирюзовую воду, я любила добавлять морскую соль. Света, видимо, тоже, так как большой флакон с морской солью стоял у нее в шкафчике. Я целых полчаса наслаждалась покоем, которого у меня так давно не было. Приняв ванну, я пошла в комнату. Времени было только полдевятого, и спать пока совершенно не хотелось. Смотреть телевизор тоже. Я включила торшер и, забравшись с ногами в кресло с чашкой кофе, задумалась. Информация, которую выдала мне Русанова, была очень странной и непонятной. Идея о том, что отец хотел куда-то уехать, казалась мне смехотворной и нелепой. Если бы не последующая смерть на дороге! А если он предчувствовал такой конец и хотел сбежать? Но почему один? Без нас? Не хотел вовлекать в еще большие неприятности? Но почему? Значит, было в жизни моего отца нечто такое, что заставило его в конце концов принять это решение, которое он так и не успел реализовать? Но что? Я почувствовала невольное волнение. Что я знала о жизни отца? Он родился в Новосибирске, отслужил в армии, но в родной город уже не вернулся. Друг сманил его работой в Омске. Он поехал туда и одновременно поступил на вечернее отделение института. Учился и работал. Потом переехал в Челябинск. Там познакомился с моей матерью. Затем родилась я. Мы жили за городом – в большом доме. А когда мне было семь лет, мы переехали в этот город, где жили до трагедии. И где здесь тайны? «Чушь какая-то!» – сказала я вслух и усмехнулась. Надеюсь, что завтрашний визит в деревню со смешным названием Опятки немного прольет свет на появившиеся загадки. Хотя что искать в Надином доме, я не знала. Документы? Дискеты? Флэшки? И где искать? Бывал ли там кто-то еще с тех пор, как погибла Надя? Если это случилось восемь месяцев назад, то в бесхозный дом уже могли залезть воры и поживиться тем, что там есть…
Хотя деревушка и глухая, но бомжи и хулиганы могли залезть в дом и пошуровать в нем. Много ли им надо? Еда, одеяла-подушки… Конечно, Вера права – ехать туда одной крайне неразумно. Но просить Володю об этом не хотелось. Он может воспринять мою просьбу о помощи как знак внимания и продолжить свои ухаживания. А ведь я твердо решила удерживать наши отношения в дружеских рамках. Лучше прибегнуть к помощи Шашковой. Мне будет нужен внедорожник. Если место глухое, как его описывают, то на обычной машине я туда не доберусь.
Я набрала номер телефона Шашковой в надежде, что она не спит и у нее нет ее Сосницкого. Наличие Сосницкого сильно осложнило бы мне разговор. Но мне повезло: Шашкова была одна и, судя по голосу, уже успела приложиться. Наверное, Ирка умирает со скуки, вот и заливает ее вином.
– Как ты? – спросила я после краткого приветствия.
– Ничего. Ску-у-чно, – протянула она. – Сижу и потихонечку потягиваю шампань. Напиток благородных девиц.
– Не переборщи!
– А мне плевать! Как ты-то? Может быть, мне к тебе приехать? Потусить немного, устроить девичник!
– Не надо. Вдруг твой нагрянет, а тебя нет. Переполох поднимет, всех на уши поставит, и в конце концов выйдут на меня. Мне это не надо.
– Но Володя же знает, что ты в городе, и Богданов, и Василенко. Считай, что все знают.
– Надеюсь, у них хватило ума не трепать о моем появлении.
– Ума? – фыркнула Шашкова. – Где ты ум у мужиков-то нашла? Где был ум, там член вырос. Разве не слышала такую поговорку?
– Слышала!
– Ну и чего тогда говоришь? О каком уме?
– Ладно. Твоя взяла. Но все равно тебе светиться у меня лишний раз не надо… Но у меня к тебе просьба есть одна.
– Как просьба – так, Шашкова, давай! Как приехать – Шашкова, сиди и не высовывайся! А мне, может быть, скучно! И вообще хочется все бросить и уехать в Николаев.
– Эту песенку я уже слышала.
– Ну и что! Может быть, мне здесь тошно. Даже сала нормального нет.
– У тебя же весь холодильник салом забит. Ты как съездишь на родину – так тоннами оттуда сало свое везешь. Ир! – решила я заговорить о деле. – Мне внедорожник твой нужен.
– Собралась куда?
– Да поездить по окрестностям надо.
– Дашь тебе внедорожник, шалаве беспутной, – поддела меня Ирка, – а потом – ни тебя, ни машины. Ищи-свищи ветра в поле. Разве можно кому-то доверять в наше время?
Я слушала ее ворчание вполуха. Я понимала, что Ирка обижена на меня, ей хочется приехать и потрепаться «за жизнь», но я не могла подвергать риску ни ее, ни себя, поэтому и не реагировала на выпады и подколы. Я знала, что Ирка, в сущности, добрейшая душа и всегда придет на помощь. Так было и на этот раз.