Вали чувствовал, как его пробирает озноб, пока сидел в ожидании Хогни и Орри. Это от холодного ветра с моря или от какого-то неясного предчувствия? Сколько народу погибло здесь и чего ради? Неужели места вроде этого болота действительно хранят память обо всех виденных ими смертях, или же мурашки по спине бегают из-за детских воспоминаний, отголосков тех историй, которые рассказывают долгими зимними вечерами, чтобы нагнать страху на слушателей?
Вали совсем замерз. С моря натянуло облака, небо приобрело оттенок железа, в воздухе запахло дождем. Он пожалел, что не прихватил с собой плащ, но тут же вспомнил, что скоро ему станет еще холоднее. Да и какая разница, холодно ему или нет? Есть ли плащ у Адислы, чтобы защититься от дождя на борту корабля? Что с ней теперь? Он не мог заставить себя не думать об этом. Вали поклялся, что за все ее страдания те, кто их причиняет, заплатят стократно. Пока он снова ее не увидит, пообещал себе Вали, никакая боль его не испугает. Страдать сильнее, чем он страдал, увидев ее на борту того драккара, просто невозможно.
— Князь, какая победа! — Ему на плечо легла чья-то рука. Это был Хогни.
— Даны бежали, — подхватил Орри, — и в этом только твоя заслуга.
— Со славой я пока обожду, — отозвался Вали. — Мне предстоит еще одна битва. — Он кивнул на воду.
«Это просто болото, — говорил он себе, — его можно использовать себе на благо, как плуг или меч».
Хогни с Орри поглядели на петлю, которую вязала Джодис, — символ Одина, тройной скользящий узел. Ожерелье мертвого бога можно было только затянуть, в обратную сторону веревка не скользила. Если надеть ее на шею, то снять можно лишь с помощью ножа. Воины хордов переглянулись.
— Ты хочешь спрашивать богов? — удивился Орри.
— Я хочу узнать, куда увезли Адислу. Ты знаешь другой способ?
— Повезли в дом Хаарика.
— Может, так, а может, и нет. Ее могут продать в Хайтабу или на любом другом рынке по пути. Ее могут отдать купцам в обмен на какой-нибудь товар, кроме того…
Ему не хотелось говорить об этом вслух, уж больно нелепым было предположение. Но Вали не мог забыть того странного человека в четырехугольной шапке. Что он делал в этом набеге? И слова Дренги Вали все-таки запомнил.
— Они приходили за ней, они ее искали. Звали ее по имени, — сказал Вали.
— С чего это?
Вали пожал плечами. Какая бы судьба ни ждала Адислу, ее точно не собирались сделать простой рабыней. У Вали не было никаких предположений. Он знал только, что у него очень мало времени и ошибаться ему нельзя.
— Это самый лучший способ, — произнес он.
Хогни кивнул.
— Я однажды помогал твоему отцу в таком испытании, — признался он.
— Что?
— В Железных лесах есть одно место, в четырех днях пути от дома. Такое же болото, где можно узнать судьбу. Твой отец тоже искал ответы.
— Как?
— Точно так же, как собираешься ты, — сказал Хогни. И поглядел на узел на веревке.
— И он нашел ответы?
— Именно с того случая все самое скверное и началось, — сказал Хогни.
— Когда же это было?
— Четыре года назад. Он был нездоров уже многие годы, однако…
Хогни, кажется, смутился, не желая договаривать.
— Из лесов он так и не вернулся, — пояснил Орри.
— Ничего не понимаю, — признался Вали.
— Твой отец живет отшельником в Железных лесах, — сказал Хогни. — Он стал вести жизнь духовидца.
Дождь пошел сильнее, внезапно на них налетел ветер с моря.
— Народ поговаривает, что он встречается в лесах с Одином и тот дает конунгу силу.
— Это народ так считает или моя мать?
Воины ничего не ответили. Все обстоит еще хуже, чем предполагал Вали. Если кто-нибудь заподозрит, что Аудун сошел с ума, это будет настоящим бедствием для народа хордов. У конунга больше врагов, чем у любого другого правителя. Но сейчас не время об этом размышлять. Вали поглядел в темную воду, собираясь с силами, и подставил шею.
— Приступайте, — велел Вали.
Джодис с Орри связали Вали по рукам и ногам, старуха надела ему на шею петлю.
— Конунг Аудун тоже проходил через все это? — спросил Вали.
Джодис, кажется, прекрасно знала, как проводить обряд, однако Вали хотелось услышать подтверждение от кого-нибудь еще.
— Он обратился к Одину, прежде чем входить в воду, — вспомнил Орри.
Вали улыбнулся.
— Что ж, раз я уже связан, наверное, мне лучше обратиться к связанному богу. Господин Локи, замученный богами, покажи мне все, что я хочу знать.
— Этого бога лучше не зови, князь, — сказал Орри.
— Разве Один надежнее?
— Нет, его тоже не надо, — сказал Орри. — Фрейр для любви, Тюр для битвы, Тор для любви, битвы и дождя, который обмоет тебя после, — выбирай из этих богов.
— Но ведь Один — бог конунгов, — сказал Вали, — разве не так нам говорят?
— И безумный берсеркер, — уточнил Орри. — Прошу прощения, князь, но это правда. Когда я иду на битву, я хочу верить, что мой бог на моей стороне и не бросит меня ни с того ни с сего, если ему придет в голову такая фантазия. Один — предательский бог, это в его природе. Я уважаю господина Одина, его конунгов и безумцев, но я не стал бы взывать к нему, как не стал бы взывать к тому, другому, упомянутому тобой.
Орри еще раз обвил веревкой ноги Вали.
— Локи враг богов, а не людей, — возразил Вали. — Ты хоть раз слышал, чтобы он пошел против людей? Он убивал великанов, убивал богов, но людям он всегда помогает или же просто оставляет в покое.
В разговор вмешалась Джодис:
— Этот обряд посвящен Одину. Это он повелитель повешенных, бог, отдавший глаз в обмен на мудрость из волшебного источника. Если ты ищешь помощи, зови его. Если ты не позовешь его сейчас, то позовешь, как только окажешься внизу, уж поверь мне.
Она затянула петлю у него на шее.
— Я поклялся никогда не просить помощи у этого бога, — пояснил Вали.
— Ты попросишь или умрешь, — сказала Джодис.
Она поправила веревку у него на шее, словно поправляла одежду на ребенке, отправляя его на рынок.
— Будем надеяться, что это нам не потребуется. Не приближайся к темным тварям, — предостерегла она. — Говори только с самим богом.
— Но как я узнаю, кто есть кто?
— Понятия не имею, — сказала Джодис. — Магия это тайна, а не средство, как говорила матушка Диза.
Вали кивнул. Руки и ноги у него были надежно стянуты, он не мог даже встать. Джодис в последний раз поправила петлю и поцеловала Вали в лоб.
— Тащите его в самую середину.
Хогни с Орри подняли князя, и Вали показалось, что он повис между ними тяжким грузом. Хогни перекинул его через плечо и зашагал по хлюпающей грязи, все глубже погружаясь в воду. Орри шел впереди, проверяя надежность почвы. Примерно на середине болота они остановились. Хогни поставил Вали и поддержал молодого князя, чтобы тот не упал. Вода доходила им до пояса, леденя тело. Вали задрожал.
— Может, мне воззвать к Одину? — спросил Хогни.
Джодис покачала головой.
— Князь должен сам. Ты пока побереги дыхание. Если бог придет, ты еще будешь умолять его уйти. Вали, ты готов?
— Да.
— Сейчас вы погрузите его под воду и будете держать, пока я не велю вам отпустить, — сказала Джодис. — Хогни, следи, чтобы он оставался под водой. Орри, не выпускай из рук веревку. И оба держите наготове ножи. Вали подойдет к самым воротам Хеля, и если что-нибудь оттуда схватит его, ему нельзя будет жить в этом мире. Потому что именно так и рождаются болотные чудовища.
Мужчины переглянулись.
— Если придется убить меня, убивайте без размышлений, — велел Вали. — Я не сочту это братоубийством, матушка Джодис тому свидетель.
— Ладно, князь, сядь, — сказал Хогни.
Первый раз было нетрудно. Вали просто обмяк и повалился в болото спиной, словно падая в морские волны в летний день. Он закрыл глаза, чтобы не видеть, как темные воды смыкаются над головой. Ужас охватил его не сразу. Сначала ему показалось, будто он — не он, а сторонний наблюдатель. Он не прочувствовал до конца опасность своего положения и думал, что сможет просто-напросто встать. Но затем накатил страх. Вали отчаянно захотелось глотнуть воздуха. Он попытался подняться, а когда не смог, то попробовал сесть. Кто-то поставил ногу ему на грудь. Он слышал сверху искаженные водой голоса, и ему пришлось сдержаться, чтобы не позвать на помощь. Вали вывернулся из-под ноги и попробовал встать на колени, но почувствовал, как его толкнули в бок. Он перевернулся. Кто-то потянул его за руки, потом уперся в него коленом, сел сверху, но он не понял, кто это. Хогни с Орри выполняли свое обещание — помогали ему оставаться под водой.
Вали боролся за глоток воздуха. Ужас охватил его, он понимал, что тонет в нем, как и в воде. Веревки никуда не исчезнут, груз на спине и на ногах лежит неподъемный — самому себе Вали казался чудовищным великаном, таким тяжелым, что даже не в состоянии подняться сам.
Он не мог снять веревки, не мог освободиться. Вали пытался напомнить себе, что оказался здесь по собственному желанию, он сам этого хотел, но ничто не помогало. Инстинкт — животный, врожденный — заявлял о себе, и Вали рвался на поверхность. Он открыл глаза, желая узреть свет, но не увидел в грязной воде ровным счетом ничего. В следующий миг он сдался и вдохнул. Вали кашлял и плевался, затем ощутил, как ему сжало горло. Он хотел пошевелиться, но уже не мог, хотя разум побуждал его биться и сопротивляться дальше. Желание глотнуть воздуха превратилось в дикого зверя, запертого у него в голове, который колотился, силясь вырваться на свободу. Вали продолжал сопротивляться, и паника была даже сильнее отчаяния.
В следующий миг страх ушел так же неожиданно, как явился; Вали ощутил спокойствие, как будто все его заботы, отчаяние и страхи были сущей безделицей, едва заметной под покрывалом умиротворения, дарованного ему подобно поцелую, каким родитель награждает спящего ребенка.
Свет. И еще шум, тяжелые удары и движение куда-то. Трава показалась холодной. Кто-то колотил его по затылку. Вали попытался закрыться от ударов, но руки были связаны. Он увидел перед собой чьей-то лицо. Джодис.