ть, — я решил перестраховаться на всякий случай. Бронский показался мне человеком чести, но кто знает, что у него может щёлкнуть в мозгу в один прекрасный момент, — вернее, не просто слово, а магическую клятву. Я понимаю, что такое требование может оскорбить вас, но и вы меня поймите, я дорожу своей свободой, и у меня большие планы на жизнь.
— Хорошо, клянусь… — он произнес слова клятвы, в воздухе случилась вспышка магии, и я немного успокоился.
— Ладно, в таком случае, я попрошу вас выйти, процедура будет не слишком быстрой, мне нужно сосредоточиться, и я не хотел бы никому показывать некоторые аспекты моей работы.
— Нет уж, Максим, я тебе и так уже две клятвы принёс, — Николай Степанович был категорически со мной не согласен. — Никто ничего и никогда от меня не узнает, но это моя дочь, и я хочу видеть всё своими глазами.
— Хорошо, — я окончательно сдался и смирился с возможными последствиями, — только прошу вас, не вмешивайтесь, что бы здесь ни происходило.
Граф согласился со мной, и я приступил к ритуалу. Смысла ещё тянуть время не было, у бедной девочки его осталось не так много.
Глава 14Нити судьбы
Работа оказалась куда сложнее, чем я думал изначально. Дар Виктории активно сопротивлялся вмешательству, то и дело подтирая результаты моего влияния, пришлось вложить больше лет жизни и увеличить интенсивность действий. Со стороны процесс лечения выглядел, как будто я просто сидел, прислонив ладонь ко лбу девушки, а она в это время светилась, но для меня всё было иначе.
Я собирал её сознание по кусочкам, словно конструктор, пропитывая её дар своим и используя получившуюся смесь в качестве клея. Работа кропотливая, и очень опасная. Любая ошибка, и я юная графиня могла потерять какую-то часть разума или воспоминаний. Этот процесс абсолютно не был похож на обычный откат во времени, которые я применял ко всем остальным пациентам. В прошлой жизни мне доводилось проводить подобную операцию всего пару раз за несколько столетий, так что я сейчас сильно рисковал.
Но на самом деле, подобная процедура была полезна и мне для развития собственного дара и его контроля. Уже сейчас я ощущал его гораздо лучше, ко мне возвращались утерянные навыки, и они очень сильно пригодятся мне в этой жизни.
Чтобы вернуть Викторию в норму, мне необходимо было полностью побороть сопротивление её дара и склеить сознание по кусочку в единое целое. Если бы я просто отмотал время, то ничего бы не изменилось, она бы так и осталась в коме. Очевидно, что никакой обыкновенный целитель не смог бы совершить нечто подобное. Граф даже не понимает, насколько ему повезло наткнуться на меня. Иначе он потерял бы дочь с вероятностью в сто процентов.
Около часа я потратил на восстановления её рассудка, хотя и управлял сейчас духовным телом, но ясно ощущал, как с моего основного, физического тела ручьём течёт пот. Это было непросто, очень, но у меня получилось. Я ещё раз всё перепроверил, и остался доволен проделанной работой.
Дар графини, кстати, сейчас ощущался мной, словно ласковый котёнок, который признал хозяина и ластится к нему, мечтая получить порцию вожделенной ласки. Примерно такого эффекта я и хотел достичь. Получилось даже немного лучше. Вика станет развиваться чуточку быстрее, если я рядом, получая какой-то небольшой процент энергии от моего дара. Это своеобразная плата за верность, так мы с Хроникой когда-то назвали этот странный феномен, который так и не смогли объяснить.
И что же мне теперь с ней делать? Когда девчонка проснётся, она же будет, как влюблённая кошка. Со временем этот эффект должен немного уменьшиться, превратившись в железную преданность. Но в начале, учитывая её пол, возраст и гормоны, ох… Я даже немного боюсь реакции её отца, но я его предупредил. Он сам принял это решение.
Последний раз перепроверив состояние Вики и убедившись, что всё сделал правильно, я запустил откат во времени и вернулся в сознание.
— Воды… — еле слышно прошептал я графу. Моё и без того худое тело, кажется, потеряло ещё килограмма три от обезвоживания.
Бронский резко вскочил, взял со стола графин и стакан и подал мне. Я, проигнорировав стакан, принялся жадно пить прямо из графина. Залив в себя около литра, я наконец-то смог нормально двигаться.
— Как она, что произошло? — начал задавать вопросы взволнованный отец, — Ты странно дëргался, а потом начал безостановочно потеть. Я перепугался за вас обоих.
— Всё прошло отлично. Она очнётся минут через пять, — успокоил я графа, — Ваша Светлость, у вас не найдётся какой-нибудь одежды? А то не хотелось бы застать пробуждение графини в таком виде.
Бронский без лишних слов достал телефон и написал кому-то сообщение. Через полторы минуты в дверь постучали, но никто не вошёл. Приказы графа здесь исполнялись беспрекословно.
— Иди, возьми халат за дверью, Валентин принёс, — сказал он мне, не сводя взгляда с дочери, — потом подберём что-нибудь получше, сейчас не до этого.
Я спорить не стал, открыл дверь, обнаружил около неё тележку с лежащим на ней свёртком, взял его, зашёл обратно и быстренько переоделся. К этому времени девушка должна была уже прийти в себя, и я подошёл к ней, чтобы проверить, как проходит процесс. Истратил я, кстати, на эту операцию целых тридцать шесть лет. Очень расточительно, но что поделать.
Наконец, свечение пропало, и лицо девушки посвежело, но открывать глаза она всё ещё не торопилась. Граф не находил себе места, постоянно что-то теребил в руках, а нога его, казалось, сама по себе отбивала чечётку по полу.
Я присел на край кровати и потянулся рукой ко лбу Виктории, чтобы ещё раз проверить её состояние. По моим ощущениям, она должна была уже очнуться. Не успел я дотронуться до неё, как девушка распахнула глаза и рывком приняла сидячее положение.
— Макс! Спасибо! — она дёрнулась в мою сторону с такой скоростью, что я даже не успел среагировать от неожиданности, и впилась поцелуем мне прямо в губы. Сказать, что я удивился, было бы неправдой, но перед Николаем Степановичем было неловко. — Ой, пап, привет, — оторвавшись от меня, она наконец-то обратила внимание на графа, у которого начал дёргаться глаз, но он смог взять себя в руки.
— Дочка, как ты себя чувствуешь? — он поспешил обнять её, оттесняя меня своим телом, но Вика даже и не думала отпускать мою руку. Вцепилась мёртвой хваткой.
Она лишь свободной рукой приобняла отца и бесшумно заплакала, как, впрочем, и он. Я чувствовал себя здесь откровенно лишним, но применять силу, чтобы вырваться из хватки цепких рук графини, я посчитал слишком невежливым действием, так что просто молча стоял и наблюдал за развернувшейся драмой. И зачем я только с ними связался? Сейчас мне уже не казалось, что поступил я так уж правильно, и отчаянно ругал себя за благородство. Чувствую, натерплюсь я ещё с ней.
— Вика, да отпусти ты уже его, никуда он не денется, — сказал граф, как только они немного успокоились.
— Ой, — она как будто даже не заметила, что всё это время держит меня за руку. Хотя, почему как будто, так и было. Сейчас ей управляло подсознание и дар. — Прости, Макс, я не специально.
— А откуда ты знаешь, как его зовут? — Задал правильный вопрос Бронский.
— Ну он как бы был во мне столько времени, мы успели познакомиться, ой, — Вика густо покраснела, — я не то имела в виду, точнее, ничего такого не имела. Да блин, чего я оправдываюсь вообще, я в коме была! — вот это перемены настроения… Я резко осознал, что надо было хотя бы немного узнать о девушке, прежде чем привязывать её к себе на всю жизнь. Вот ведь идиот.
С этими мыслями я неосознанно исполнил жест «рука-лицо», что не скрылось от внимания как графа, так и его дочки. Бронский ничего не сказал, только покачал головой. На самом деле он был счастлив, и плевать ему было на такие мелочи, как оговорки не слишком тактичной дочери. Она была жива и здорова, и Николай Степанович был мне искренне благодарен.
— Так, дети, давайте-ка мы все приведём себя в порядок, а потом поговорим за праздничным обедом, — граф решил разрушить возникшую неловкость, переведя наше внимание на вопрос гигиены.
— От душа не откажусь, Ваше Сиятельство, — сказал я, стараясь сдерживать порывы смеха, — от обеда тоже, но вот на праздник остаться не смогу, извините, у меня ещё три пациента сегодня, и отложить визиты к ним я не могу.
— Понимаю, Максим, работа — это очень важно, но от праздника ты не отвертишься, я его перенесу на то время, когда ты будешь свободен. Ты спас мою любимую дочку. Как я и говорил ранее, теперь ты самый желанный гость в этом доме. В любое время! — чëрт возьми, а приятно слышать такие слова от столь важного человека. — Можешь воспользоваться гостевым душем на первом этаже. Сейчас Валентин тебя проводит и подберёт нормальную одежду.
— Макс я с тобой! — встрепенулась Вика, но как-то сдулась, поймав сердитый взгляд отца, — Ну, в смысле я тоже в душ, вот!
— У тебя тут свой есть, — напомнил он юной графине, отчего она покраснела ещё больше. — Максим, жду тебя после душа в своём кабинете, я распоряжусь принести туда закуски. Нам нужно поговорить. А ты, дочка, приводи себя в порядок, можешь не торопиться, нам с твоим спасителем нужно многое обсудить.
Через полчаса я сидел в кабинете графа и молча наблюдал, как он выпивает уже третью стопку коньяка подряд. Сам я пить отказался, сославшись на работу.
— И что, Макс, она теперь всегда будет так себя ввести? — он наконец немного успокоился и уселся в кресло, алкоголь сделал своё дело.
— Какое-то время да, потом одержимость уйдёт, и её место займёт преданность. Во всяком случае так должно быть, но, учитывая её возраст и эмоциональность, я не возьмусь утверждать это на сто процентов, — мне оставалось только пожать плечами. — Я предупреждал. Теперь с этим ничего нельзя поделать.
— А если я ей запрещу с тобой видеться на какое-то время?
— Сбежит. Если запрëте на замок, начнёт чахнуть и через некоторое время может вновь впасть в состояние, похожее на кому, — я предвидел такие вопросы и отвечал честно, как бы это не раздражало графа. Его я тоже прекрасно понимал.