На улице все еще лил дождь, но, к счастью, Морковке подарили на Рождество (вместе с другими замечательными вещицами) непромокаемый плащик. Он поскакал в сад рысью, а Лора тем временем принялась готовить ему обед. Пес вскоре вернулся, оставляя на напольной плитке узор следов мокрых лап. После обеда Лора поднялась на второй этаж, чтобы выбрать наряд для вечера. Она чувствовала себя неловко из-за того, что долго выбирала приличное нижнее белье. Прилично неприличное. Не найдя любимых сережек, она подумала, что могла оставить их в спальне Терезы, и пошла посмотреть, не там ли они. Она повернула холодную медную ручку. Дверь была заперта. Изнутри.
Глава 32
Фредди ткнул в Морковку пальцем под покрывалом.
– Вставай, ленивая гончая, и сделай нам чай.
Морковка повозился в своем гнезде из одеяла и удовлетворенно вздохнул. Фредди умоляюще посмотрел на Лору, но та быстро спрятала голову под подушку.
– Полагаю, чай на мне, – сказал он, выпрыгивая из постели, и начал искать что-нибудь надеть – скорее чтобы не замерзнуть, а не из-за застенчивости.
Халат Лоры едва ли был самой подходящей вещью, но именно он оказался под рукой. Фредди раздвинул шторы. Новый год порадовал голубым небом: день был солнечным. Лора потянулась, обнаженная под теплым одеялом, и задумалась, успеет ли сбегать в ванную, чтобы взбодриться и выглядеть более молодой. Но, с другой стороны, какой в этом смысл? Фредди ее уже видел. Лора пригладила пальцами волосы и посмотрела в маленькое зеркало, стоявшее на прикроватной тумбочке, чтобы проверить, не размазалась ли тушь под глазами. По крайней мере, улыбка была белоснежной.
Часа через два после того, как они встали, оделись и позавтракали бобами с тостами, пришла Солнышко. Они пообещали ей, что, если погода будет хорошей, пойдут с Морковкой на прогулку в парк, расположенный неподалеку. Лора и Фредди шли не спеша, рука об руку, а впереди бежала Солнышко с Морковкой, кидая ему мячик на веревке (еще один подарок на Рождество), который он должен был принести обратно.
– У меня такое впечатление, что Морковка на это соглашается, чтобы развлечь Солнышко, – сказал Фредди.
Лора наблюдала за тем, как Морковка послушно возвращает мячик Солнышку лишь для того, чтобы она бросила его снова, командуя «апорт!».
– Я подозреваю, что он будет ей подыгрывать до тех пор, пока не найдет занятие поинтереснее.
И действительно, после следующего броска Морковка, увидев, что мячик исчез в кусте можжевельника, отправился искать кроликов. Бедняга Фредди, уполномоченный Солнышком помогать Морковке искать мячик, вскоре по локоть запустил руки в можжевельник.
– Оставь его, – сказала Лора, видя, что Фредди рискует весь исцарапаться, – мы ему новый купим.
– Нет! – завопила Солнышко. – Ему ведь этот мячик на Рождество подарили! Он очень расстроится и возненавидит меня, потому что я не могу кидать прямо, потому что я балда. – Солнышко была готова расплакаться.
– Никакая ты не балда! – сказал Фредди, наконец-то высвобождаясь от вцепившихся в него веток можжевельника и победно размахивая мячиком. – И кто это тебя так назвал?
– Меня так Никола Кроу называла в школе, когда мы играли в лапту и я бросала мяч.
– Ну, Никола Кроу – невежа, а ты, юная леди, солнечный ребенок. Никогда об этом не забывай.
Он вручил ей мяч, и ее лицо просветлело, но на улыбку пока нельзя было надеяться. Устав гоняться за кроликами, Морковка вернулся и понюхал свою игрушку. Затем он лизнул Солнышку руку. Она улыбнулась.
Они пошли дальше, игрушку Морковки теперь несла Лора, Фредди осматривал свои раны, а Солнышко вдруг замерла, увидев маленький блестящий предмет, затоптанный в грязь.
– Смотрите! – воскликнула она, выковыривая его из грязи.
– Что это? – Фредди взял у нее предмет и очистил его. Это было медное кольцо для ключей с брелоком в виде слоненка.
– Нужно его забрать домой, – сказала Солнышко. – Мы прицепим к нему ярлык и выложим на сайт.
– А тебе не кажется, что у нас и так слишком много потерянных вещей? – спросила Лора, вспоминая, сколько вещей на полках и в ящиках ждут своей золотой звезды.
Но Фредди поддержал Солнышко:
– Слушай, я тут думал над тем, как заинтересовать людей в нашем сайте. Выложить описание предметов – это еще полдела. Нужно, чтобы люди их увидели. Думаю, история Энтони замечательная, и, я уверен, мы сможем привлечь местную прессу, может, даже радио и телевидение. А если у нас еще будут и недавно потерянные и найденные вещи, наряду со старыми, это только пойдет на пользу.
А вот Лоре пошло на пользу то, что Фредди сказал «у нас». Теперь она не будет разбираться с пугающим наследством Энтони в одиночку, у нее были помощники, которыми она очень гордилась и которых очень боялась просить о помощи.
Вернувшись в Падую, Солнышко сразу направилась в кабинет, чтобы сделать ярлык к кольцу для ключей. Мама и папа Солнышка пригласили их всех на чай, но она была решительно настроена прикрепить к кольцу ярлык и разместить его на полке или в ящике перед тем, как они уйдут. Лора пошла наверх переодеться, а Фредди в кухне вытирал старым полотенцем лапы Морковки. Возвращаясь, Лора дернула за ручку двери, ведущей в спальню Терезы. Дверь все еще была заперта. В кабинете она сделала ярлык и прикрепила его к кольцу для ключей под строгим надзором Солнышка.
– Солнышко?
– Мм? – Она сосредоточенно пыталась разобрать, что написала Лора.
– Помнишь, на днях ты сказала, что Дама Цветов расстроилась?
– Ага.
Лора положила ручку на стол и подула на ярлык, чтобы чернила быстрее высохли. Как только она положила ярлык, Солнышко взяла его и тоже стала на него дуть. На всякий случай.
– А почему, как ты думаешь, она обиделась на меня?
Лицо и поза Солнышка красноречиво говорили: «Ну как можно быть такой глупой?» Это сопровождалось закатыванием глаз, пыхтением и упиранием рук в бедра.
– Она обиделась не только на тебя, – «конечно же» подразумевалось, – она обиделась на всех.
Не на такой ответ рассчитывала Лора. Если верить тому, что говорит Солнышко (а суд присяжных как раз удалился на перерыв, чтобы попить латте), то, к ее облегчению, не она одна была мишенью гнева Терезы, но Лора по-прежнему не понимала, что следует сделать, чтобы ее умилостивить.
– Но почему она злится?
Солнышко пожала плечами. На данный момент она потеряла интерес к Терезе и ждала чаепития. Она рассматривала свои наручные часы. Она уже могла сказать, сколько «часов» и, как правило, «половин», а все, что между, становилось «почти».
– Почти четыре часа, – сказала Солнышко, – а чай ровно в четыре.
Она подошла к двери.
– Сегодня утром я сделала маленькие кексы, булочки, приятные пирожки и еще безумно вкусные креветки. Для чаепития.
Фредди широко улыбнулся.
– Так вот почему ты не пришла сюда в почти половину двенадцатого! – Он подмигнул Лоре и прошептал одними губами: – К счастью.
– А еще папа сделал сосиски в тесте, – сказала Солнышко, надевая пальто.
Глава 33
Юнис
1991 год
– Эти сосиски в тесте – ничто по сравнению с рулетами миссис Дойл, – сказал Бомбер.
Миссис Дойл перебралась в Маргит, в квартиру с видом на море, булочную купила какая-то фирма, и теперь вместо домашних пирогов и другой выпечки там предлагались изделия массового производства. Юнис подала Бомберу бумажную салфетку, так как крошки упали ему на колени.
– Уверена, Бэби Джейн с радостью поможет это доесть, – сказала она, мельком взглянув на мордочку мопса, с надеждой глядевшего на Бомбера.
Бэби Джейн не повезло. Несмотря на плохое качество, обед был им съеден, а крошки отправлены в мусорное ведро. Юнис решила угостить его сосисками в тесте, на этот раз не переживая по поводу его здоровья и талии. Они намеревались навестить Годфри и Грейс, и в последнее время выдерживать визиты в «Причудливый дом» становилось все тяжелее и тяжелее. Она хотела, чтобы хоть что-нибудь облегчило боль Бомбера, наблюдающего за тем, как мужчина, которого он знал как своего отца, неумолимо движется к далекому, недосягаемому горизонту. Крепкое здоровье Годфри по горькой иронии сочеталось с неустойчивостью его психики: он превратился в большого напуганного и злого ребенка. «Тело быка, голова мотылька», – так говорила о нем Грейс. Такое его состояние было ужасным наказанием для тех, кто его любил. Годфри друзей и членов своей семьи воспринимал как незнакомых людей, которых он боялся и, по возможности, избегал. Любая попытка проявить нежность – прикосновением, поцелуем, объятьем – пресекалась ударом кулака или ноги. И у Грейс, и у Бомбера было немало синяков. Грейс держалась мужественно, но теперь, после почти двух лет жизни в «Причудливом доме», она больше не делила комнату с мужем, поскольку его можно было безопасно любить только на расстоянии. Порша постоянно держалась на большом расстоянии. Ее визиты прекратились, когда Годфри начал применять силу.
Бомбер в недоумении покачал головой, доставая объемистую рукопись из коричневого конверта, который почтальон принес сегодня утром.
– Уверен, она это делает только для того, чтобы меня завести.
Он держал в руках последнюю рукопись сестры.
– Она их еще кому-то отправляет?
Юнис заглянула через его плечо и взяла страницу с кратким содержанием.
– Я в этом уверен. Мне невыносимо стыдно. Она наверняка отправила последнюю Брюсу. Он сказал, что уже готов опубликовать какое-нибудь ее творение только ради того, чтобы увидеть выражение моего лица.
Юнис читала текст на странице, которую держала в руке, и тряслась от смеха. Бомбер откинулся на спинку стула и заложил руки за голову.
– Ну же, положи конец моим мучениям!
Юнис ухмыльнулась:
– Забавно, что ты это сказал, но я как раз думала о том, что можно уговорить Кэти Бейтс[43] похитить Поршу, привязать ее к кровати в хижине в глубине леса, кувалдой сломать ей обе ноги, а затем давать ей советы по поводу того, как надо писать роман.