Минут пять мы перестреливались друг с другом без особого результата. Я успел перезарядить револьвер. Патроны приходилось экономить, для ружья у меня осталось всего два заряда. А между тем, третий из оставшихся преследователей меня здорово напрягал. Мечущийся по лесу ворон, все ни как не мог его найти и в моей голове уже начинали закрадываться нехорошие подозрения.
Шург!
Вскинувшись, я вытралил на звук. Не попал. Как не попал из винтовки и подобравшийся ко мне вплотную охотник. Пуля чиркнула по моей руке, разорвав куртку и стеганув словно вожжами, болью по мозгам. Он был здесь, стоял всего в метре от меня, умудрившись подкрасться так, что услышал я его лишь в самый последний момент.
Разряженное ружье улетело в сторону, схватить револьвер я уже не успевал, «охотник» передергивал затвор винтовки, досылая патрон в патронник. У меня всего секунда, которой я воспользовался по полной. Бросившись вперед, я в последний миг, успел схватить ствол, дернув его вверх, и пуля ушла в небеса. Удар лбом в переносицу, он отклоняется, встречая мой лоб своим. Боль, в глазах заплясали искры. Охотник, которому судя по всему было не лучше чем мне, роняет оружие.
Бах!Бах!
Пуля обожгла болью бедро. Проклятие. Его напарник стрелял в меня все с той же позиции. Мозг в критической ситуации, работал словно швейцарские часы. Но даже он не успевал за действиями тела. В голове еще только оформилась мысль, что нужно сократить дистанцию и войти в клинч, не давая мудаку с карабином по мне стрелять, а тело уже действовало само. Налетев на лишившегося винтовки охотника, я весом своего тела сбил его с ног, повалив на снег. Мы катались по земле, нанося друг другу удары, пытаясь достать до лица, или помешать, это сделать другому. Оставшийся «охотник» больше не стрелял, боясь задеть товарища.
Ситуация, между тем, складывалась просто паршиво. Жить мне оставалось ровно до того момента, как двое преследователей успеют добраться до нас, на помощь своему товарищу. И именно в этот миг, раздался колоколами радости в моей душе, тоскливый волчий вой.
Крики, со стороны укрытия «охотника». Пальба из карабина и завывание волков. Мои чары, наконец сработали как надо. Легенькое заклинание приманка, заманивающее в определенный сектор крупных хищников. Стая серых охотников, заметила свою цель. К счастью ею оказался не я, а засевший за укрытием мужчина. Оттуда уже раздавались панические крики, стрельба карабина, вой и рык наседающих на человека волков.
Мне же было не до того. Мужик, с которым я схватился, оказался далеко не новичком в рукопашном бою. Он быстро скинул мой захват, откатился в сторону, вскочив на ноги. Попытка выхватить револьвер, ни к чему не привела. Он быстро сократил дистанцию, успев выбить у меня оружие. А следом в его ладони мелькнуло лезвие охотничьего ножа и следующая минута, оказалась едва не самой сложной в моей жизни. Я вился волчком, пытаясь уйти от его ударов, отступал, переходил в редкие контратаки, от чего на моих руках уже появилось три глубоких пореза.
Он был хорош. Работал скупо и уверенно, чередуя удары ножом, с попытками сделать мне подсечку, сбив с ног. Пока меня спасал только глубокий снег, не позволявший моему противнику совершать резкие и смертоносные рывки. Но долго так продолжаться не могло. В любой миг я ошибусь, пропустив лезвие ножа между своими ребрами.
Кар!
Всем своим телом, ворон ударил в лицо не ожидавшего подобного «охотника». Когти схватили плоть, длинный клюв клюнул в глаз. Хлынула кровь, мужчина, заорав, отступил назад, ножом пытаясь достать птицу. Секунда, вспышка, и тело моего фамильяра, исчезает в черном дыму, лишь для того, что бы миг спусти, принять облик длинного, тонкого клинка, напоминающего на рапиру.
Под удивленным, ошарашенным и неверящим взглядом противника, я подхватываю рукоять клинка, в длинном выпаде, одним единственным ударом, пронзая его сердце. В следующий миг, рапира растворяется в моих руках, опадая на землю облаком праха.
- Отдых. – Качал головой я. – Пора отдохнуть от всего этого безумства.
Я шел по снегу, на ходу отцепляя от ступней сломанные снегоступы. Справа, над телом «охотника» пировали волки. Завидев меня, они зарычали, обозначая свое присутствие и рекомендуя не подходить ближе. Я и не подходил, а они не нападали. Пищи у них теперь в избытке, зачем охотиться на еще одну, опасную цель. Стая и без того потеряла нескольких членов.
Все было кончено. Я даже спрятал револьвер обратно в сумку. Последнего из компании любителей охоты на двуногую «дич», я обнаружил у кромки леса, между двумя высокими елями. Он лежал на спине, раскинув руки крестом. Его глаза прикрывали толстые спортивные очки, борода была покрыта ковром из налипших снежинок, а из его головы и груди, заканчивали выходить последние капли крови.
Он не сбежал, как я думал, не устроил на меня засаду. Он был мертв. Поймал две шальных пули, выпущенные его собственными товарищами.
Следующие несколько часов, я занимался перевязкой своих ран, собирал оружие и патроны убитых, закапывая их под снег. Тела трогать не стал. Доберусь до поселка, свяжусь с милицией через свою семью. Пускай с этим делом разбираются правоохранительные органы.
Затем был многочасовой марш, сквозь заснеженную равнину. Меня окружала красота гор, широкие полосы густых лесов, покрытых белой пеленой и бескрайние пустоши ледяной земли. Вот только сейчас, мне до этого не было никакого дела. Я упрямо передвигал ногами, прыгая из последних сил по сугробам, пока, наконец не ощутил то самое чувство, которого ждал с таким нетерпением. Наконец власть пятная отступила, магия снова повиновалась моей воле и я вздохнув с облегчением, наконец сделал привел. Нужно было наложить исцеляющие заклинания и провести ревизию оставшейся провизии.
- Ну наконец. – Выдохнул я, глядя на возвышающийся на пригорке поселок. – Добрался.
Скорее даже не поселок, а небольшой городишко на десяток улиц.
Я застыл, оценивающе оглядывая поселение. Удобное расположение для него выбрали первые поселенцы. Сама деревенька, расположилась на возвышенности, каменистом пригорке, возвышающимся над окружающими его снежными плато, на добрых метров двадцать. Выдолбленная в камне дорога, поднималась серпантином от самого основания, до высокого каменистого козырька, на котором люди установили остановку для прибывающего в город транспорта. Там же, рядом, находилась парковка для автомобилей, огибая которую, петляла центральная улица города. Именно на ней стояли высотные для этого места, пятиэтажные хрущевки. Оканчивалась улица на небольшом пятачке, центральной площади, где расположились сразу четыре главных здания города: мэрия, больница, школа и самое главное для приезжих, гостиница. Все остальные улицы, отходившие, словно рукава рек от центральной протоки, были застроены одноэтажными реже двухэтажными частными домиками. Оценить, численность населения было задачей не самой простой, так как здесь, постоянно присутствовали многочисленные группы туристов, жаждущих экстремальных видов спорта, связанных с суровым выживанием в неприветливых для человека уголках нашей планеты.
Три проклятых дня, я добирался сюда. Три дня, под шквальным ветром и лютым морозом. Еды оставалось катастрофически мало, ведь я не рассчитывал на такое долгое путешествие. Вода во фляжке, быстро показала дно, и приходилось топить снег. Топливо для костра, рванная палатка со сломанным каркасом, непонятно когда, простреленным пулями «охотников». Дважды я едва не замерз насмерть. Один раз чуть не стал поздним ужинов вышедших на охоту волков. К счастью магия, легко отогнала серых хищников и дала тепло в лютый ночной мороз, ударивший ниже минус пятидесяти градусов. И вот, не смотря на все трудности и просто безумное приключение на пути, я наконец у цели.
«Добро пожаловать в «Усть-угрюм» гласила вывеска на въезде в город. И стоило мне только переступить эту незримую черту, как я словно попал в другой мир. Мир, где слышны разговоры людей, смех, ругань, веселые голоса. Я настолько отвык от этого за те три дня, моих блужданий по заснеженной ледяной пустоши, что любой звук, кроме завывания ветра и хруста снега, вызывал непривычное чувство тревоги.
Здесь, на каменной остановке, стояло сразу несколько микроавтобусов, выгружающих и загружающих пассажиров. Чуть дальше, в низине, расположилась нынче пустая взлетно-посадочная полоса. Людей в городе, не смотря на условия крайнего севера, было предостаточно. На пути мне встретилось даже невиданное диво, обычный, пусть и утепленный ларек с шаурмой. Только в тот миг, когда моего носа коснулся запах приготовленного мяса, я понял насколько был голоден. Удержаться было просто невозможно, и я полез в карман за нужными купюрами. А пять минут спустя, довольный жизнью, и восхваляя цивилизацию со всеми ее достоинствами и недостатками, я уже вышагивал в сторону центральной площади города.
- Владимир Чернов?
Меня догнал пожилой, невысокий мужчина, с восточными глазами и жиденькой бородкой. Одет он был не в синтетические куртки и утепленные ватные штаны, а в настоящую шубу из шкур пушных зверей. Из чего я мигом сделал вывод, он местный. Ну еще бы, кто из приезжих, сможет себе позволить выходя на лыжную тропу, надеть на себя шубу, пошитую из шерсти белого медведя.
- Возможно. Зависит от того, кто спрашивает.
В городишке не было ни семей, ни местных колдунов. Только приезжие. И двое из них, как я знал, сейчас как раз были в Усть-угрюме. Уже как несколько дней, дожидаясь моего приезда. А само поселение, пусть и входило в состав нашего клана, расположившись на самой северной границе его территории, но не входило в сферу контроля, ни одной из колдовских семей.
- Называй меня просто Вадим, парень. – Широко улыбнулся мужчина. – В моем народе мы обходимся без чинопочитания. Это передалось и моему отношению к колдунам.
- Посвященный?
- Отрок. – Хмыкнул он. – Отец мой был из мелкой колдовской семьи Северного Ветра. Там я и воспитывался, пока моя семья не слилась с более крупной, и мне больше там не осталось места.