— Так, что остальные?
— Они остались в Хриллингуре, чувствовали себя уверенно, не собираясь бросать свои богатства и положение. Все пропали в течение одного года. Это было года три назад. Так и числятся среди пропавших.
— Что он мог с ними сотворить, — взгляд Шауна говорил, что он думает о самых жутких вариантах, о которых не хотелось говорить вслух.
— Желая мести, Дарион способен на всё. Я пытаюсь не думать о сыне, но постоянно спрашиваю себя — жив ли Скай, насколько сильны его страдания. Эти мысли парализуют волю и мешают рассуждать здраво. И выхода нет. Остаётся уповать на счастливую случайность, что сможет вывести нас на след.
Редко Стефан настолько откровенно говорил о своих слабостях и неудачах.
— И даже с помощью твоих магических фокусов невозможно почувствовать, где Скай? — у Шауна история с сыном напарника вызывала не меньшее недовольство, за долгие годы рядом с Фолгандами он привязался к каждому из них.
— Сила ритуала потеряна со временем. Способ, которым мы нашли его у некроманта, не годится. Скай больше не младенец, почти взрослый и постепенно отделяется от Вельды. Силы родовой крови недостаточно, к тому же он не чувствует стихии, иначе смог бы дать знать о себе через землю или воздух.
— Уверен, что Скай сможет противостоять магу и без стихий, — рассуждал дознаватель. — Ты многому научил мальчика.
— Не часто ловкость и ум, могут победить ум и магию. А Дарион сильный маг на сделке с богом низин. Мелкий забытый бог, но как любой из них, имеет свои приятные дары. Например, перемещение туманом и быстрота движений. В старых записях я нашёл немного об этом боге. Отсюда запах влажной земли и листвы.
— Не хочу в сотый раз говорить, насколько мне не нравится эта история, — проворчал Шаун, разглядывая доску с заметками по делу.
Следом и Стефан погрузился в работу, анализируя факты, просеивая сведения, кажется, он наизусть выучил каждое описание мест преступления и показания очевидцев.
В этот день Вельда с Маргаритой занимались в лаборатории, а вечером потренировали Фрейю, которая изнывала без привычных уроков с отцом. Теперь Стефан редко мог уделить много времени дочерям, и маленькая рыжая Белка скучала даже по наказаниям. И она чувствовала, как без брата опустел дом и тосковала по нему.
Потратив стихи на тренировке, Маргарита почувствовала себя разбитой. Который день не удавалось выспаться, и она ушла в свою комнату раньше обычного времени, вызвав тревогу Вельды.
— Я здорова, мама, — Ри обняла Вельду, а та тут же восстановила дочери немного сил. — Просто хочу спать.
— Может быть сделать специальный настой? Для спокойного сна. На тебя смотреть больно, Ри, — Вельда изо дня в день наблюдала, как дочь страдает из-за брата, мучается кошмарами, и не знала, чем помочь.
— Взвары пока помогают, — Маргарита не хотела лишний раз использовать сильные средства.
— Отдыхай, девочка моя, — Вельда снова обняла дочь. — Мы справимся.
Маргарита поднялась в комнату и приготовилась ко сну, продолжая думать о брате. Услышав стук в окно, вскинула голову — Черныш бился в стекло. Сердце заколотилось от ожидания чуда, и она впустила птицу. Ворот сел на плечо Ри.
— Говори, милый, говори, — горячо зашептала она.
Подобный жар и нетерпение никогда не были свойственны Маргарите, но теперь она изменила себе, чувствуя дрожь и надежду. Ворон в привычной для себя манере был многословен, рассказывая о многом, что видел пока летел далеко-далеко, как и просила Ри. Среди разрозненных воспоминаний птицы она не нашла ничего связанного со Скаем.
— Скай, — напомнила она ворону. — Ты нашёл Ская?
Черныш поглядел с обидой и продолжил рассказ, где среди прочих историй о полете, ворон упомянул о слухах, которыми обмениваются его сородичи между собой. На этот раз Маргарита терпеливо выслушала все вороньи байки о мельнике, влюблённом аптекаре и прочих глупых людях, как назвал их Черныш. Упомянул он и о разрушенном доме, стоящем где-то на краю обрыва над южным берегом внутреннего моря, где один ворон видел Фолганда. Спящего юношу заносил в дом человек, пришедший издалека. Любой ворон сразу узнает лордов, на чьём гербе красуется самая мудрая и сильная птица земель. С точки зрения воронов, Фолганды довольно умны для людей, потому что понимают язык их птичьего рода. Вероятно, они и сами немного вороны, что невероятно почётно и ответственно. Черныш выпятил чёрную смоляную грудь вперёд и раздулся от гордости. Сам ворон жил на крыше и жаловался сородичам, как беспокойно стало в доме, где эти непонятные люди постоянно кричали и создавали беспорядок.
— Спасибо, милый, — Маргарита погладила пёрышки птицы и отпустила.
Обхватив голову руками, она присела на разобранную кровать. О сне не могло быть и речи. Что же делать теперь? Надо всё рассказать родителям. Отец мог вернуться из Управы. Накинув домашнее платье, Маргарита выбежала из комнаты.
Родители сидели в столовой, и отец что-то объяснял Фрейе, а мама постоянно напоминала ему, что он должен съесть ужин до конца иначе она станет сильно сердиться. В ответ отец улыбался самыми краешками губ, замолкал и возвращался к еде. Он смотрел на маму глазами полными любви и нежности. А затем, всё начиналось снова, потому что Фрейя постоянно задавала вопросы. Привычная картина в доме Фолгандов, согревающая сердце Маргарите.
— Ри? Ты не легла? — Вельда встревоженно смотрела на дочь, заметила какое взволнованное у той лицо.
— Я знаю, где Скай!
Стефан отложил вилку, погладил рыжую макушку Фрейи, призывая посидеть спокойно и выслушать сестру.
— Говори, Маргарита.
Все внимательно смотрели на неё и ждали.
41
Лёжа в темноте, Скай снова потерял счёт времени. На короткий срок сон сморил его, но ворочаясь, он невольно подложил ладонь под щеку и тут же дёрнулся от боли. Коснувшись лица, вспомнил, как Дарион полоснул кинжалом, чтобы получить кровь Фолгандов. Пальцами ощутил, что кровь запеклась, но растревоженная рана заболела сильнее. Отогнал мысли недостойные мужчины — он не девушка, чтобы переживать о внешности, у отца множество шрамов, теперь будут и у него.
Заснуть снова он не смог из-за саднящей боли. Вернулся к упражнениям и повторению схем, отвлекаясь, забывая о том, где он и как сложно сейчас. Была бы рядом мама залечила бы одним касанием все раны. У Вельды хорошо получилось использовать стихии для целительства. Думая о снятии боли, Скай подробно вспомнил, как маги работают с такими ранами. Теорию он знал даже лучше Маргариты. Нужно занять сознание работой, иначе можно уйти в жалость к себе и отупляющий страх. Используя принцип сплетения чар, выстроил в уме воздействие на рассечение, наблюдал, как последовательно восстанавливает мясо и кожу. Улыбнулся в темноту. Скаю очень понравилась эта игра воображения, да и боль прошла.
Замок на двери издал противный звук, ворвавшийся в покой и тишину, которые окутали Скайгарда, убаюкали измученный разум. Маг стоял на пороге, отбрасывая длинную изломанную тень.
— Успокоился?
Насмешливый голос перестал беспокоить Ская, пусть говорит, что хочет, а он решит, стоит ли подчиняться или сопротивление станет единственным ответом Люцию. Вот и теперь в ответ Скай промолчал, внутренне собирая силы, которые могли пригодиться. В руке мага оказался кинжал, и он намеренно показал его пленнику, наблюдая за реакцией.
— Ты не из пугливых или сдался и тебе стала безразлична твоя судьба? — привычный интерес послышался Скаю в этих словах.
— Мне всё равно, что ты говоришь или собираешься сделать со мной, но не думай, что я сдамся, — Скай встал у стены и посмотрел прямо в карие глаза Люция, сейчас имеющие осенний рыжеватый оттенок, словно опавшая листва леса отразилась в них.
— Храбрый воронёнок, — маг подошёл ближе. — Даже, если я решу убить тебя?
— Если моя смерть не даст погубить земли Фолганда, то я готов, — Скай решительно сжал кулаки, бросив слова прямо в лицо Люция.
Но тот рассмеялся. Искренне рассмеялся пафосу в словах мальчишки и его детской уверенности, что смерть может что-то изменить. Он снова создал светящийся шар и подвесил его под потолком.
— Рука или лицо? Выбирай, — маг показал кинжал и маленькую глиняную чашу, которые держал в руках. — Это единственный выбор, который у тебя есть. Можешь не сверлить меня глазами. Я добуду твою кровь в любом случае. Будешь сопротивляться, придётся поступить жёстко. Покажи-ка, что с твоей щекой.
Протянув руку, Люций попытался ухватить Ская за подбородок, чтобы повернуть к свету, но тот вырвался и оттолкнул мага.
— Напрасно я оставил руки свободными, но вижу, что порез почти зажил. Отличное восстановление. Вероятно, кровь Фолгандов?
Скай удивлённо коснулся рассечения сам и почувствовал затянувшийся шрам под пальцами.
— Ну, — маг нетерпеливо повёл плечами. — Давай руку. Иначе удержу магией. Зачем тебе унижение.
— Зачем тебе кровь?
— Хочу понять, как работает книга, — в голосе Люция появилась усталость от необходимости объяснять очевидные вещи.
— Ты действительно не знаешь ничего, — улыбка у Ская вышла кривая, нервная. — И никогда не узнаешь.
— Я знаю много больше, чем необходимо, воронёнок. И добьюсь своего. Не думай, что справишься со мной. Ты даже не маг, а у меня заключена сделка с одним из богов Фолганда.
— Отец считает, что магам не стоит заключать сделок с богами. Они коварны и запросят много больше, чем предложат взамен.
— Пожалуй, твой отец знает, о чём говорит. Но какой-то мёртвый бог не сможет напугать меня. Страшны не боги, а люди. Я познал это в полной мере. Землям Фолганда необходима справедливость. Я дам её.
— Я сделаю всё, чтобы ты не уничтожил земли, — Скай упрямо смотрел в лицо мага, и видел ту же решимость и упрямство.
— О, боги! С чего ты взял, что Фолганд будет уничтожен? Ты удивлён? Я лишь хочу вернуть справедливость этому миру. Разве неправильно, чтобы всем управлял справедливый бог, знающий цену боли и страданиям?