Скай застыл, с ужасом слушая откровения мага. Изломанный и опустошённый человек сидел на пороге маленькой тюрьмы Фолганда, впуская тьму и холод в мир юного Скайгарда.
— В тот же день я бежал. Они так увлеклись, что забыли приковать меня на ночь, или решили, что кусок мяса, распластанный на полу, никуда не денется. Вот тут я вспомнил, что родился магом и в семье магов, использовал все способности для побега, но покалечил ногу, прыгая со стены замка, стихии не дали разбиться насмерть. Было без разницы — умереть или выжить. Мама успела шепнуть мне, когда напали палачи тени, чтобы я прикинулся бездарным. Так я сохранил руки и мог тренироваться в тайне, чтобы не выдать себя многое делал в уме. И знаешь, чего я достиг?
Дарион смотрел теперь с торжествующей улыбкой. Скай отрицательно покачал головой, призывая продолжить историю.
— Создал свой собственный мир. Он немного странный и не принёс успокоения. Раньше я хотел сбежать туда и построить справедливую жизнь, но в землях Люция не хватает любви и жизни. Я не нашёл причины. Ты сказал, что я должен встретиться лицом к лицу с болью и страхом. Проще простого, Скай. Я не убил своих палачей. Они все там, кроме Мальтуса, и никогда не смогут вернуться, — маг надрывно засмеялся. — Им понравится вечная жизнь. А я буду смотреть на них и думать о справедливости для земель Фолганда.
Острый ответ вертелся у Ская на языке — маг не смог дать справедливости своим землям и готов разрушить Фолганд, не думая, что у него вновь ничего не выйдет. Сдержал себя, одновременно сочувствуя Дариону.
— Новые миры не рождаются без любви, — единственное, что позволил себе высказать.
— Опять жалеешь меня? Напрасно. Всё хорошее, что было во мне, выбил Мальтус. Всё правильное — сломали и исказили. Всё чистое — замазали грязью. И ничего не изменить, — он говорил холодно и отстранённо, словно и не о себе вовсе.
— Я сочувствую тебе. И понимаю причины. Уверен, что ты смог бы жить иначе, не тратя время на месть.
— Раз понимаешь, то зачем сопротивляешься? Про остальное…Откуда мальчику, не ведающему горя знать.
— Не хочу гибели Фолганда.
— Не будет никакой гибели, только спасение. Я сила, что хочет добра. Как ты не понимаешь?
— И совершаешь зло.
— Большинство людей заслужили наказание — это справедливо, — маг терял терпение и повысил голос. — Людям нельзя доверять и верить в них нельзя.
— Я заслужил твою справедливость? — потряс цепью Скай. — Мой отец с двенадцати лет спасал земли ценой своих страданий — он заслужил?
Откинувшись к косяку, Дарион закрыл глаза.
— Ты наивный ребёнок, надеешься уговорить меня отказаться от цели всей жизни. Перечеркнуть долгие годы и усилия. Отринуть смысл существования. Никогда так не будет. Твоя семья нравится мне, но я готов пожертвовать всеми прекрасными Фолгандами, только бы не существовало таких нелюдей, как палачи тени и жители Хриллингура. Почему бы твоему отцу и тебе не спасти земли в последний раз.
— Ты прав, — мрачно заметил Скай. — Этот раз вполне может стать последним.
— Пустое, — поднявшись, Дарион собрался закрыть дверь в чулан, но медлил. — Помоги мне, Скай. В благодарность я многому могу научить тебя. Возможно, раскрыть дар.
— Магу без любви в сердце нечему учить меня. У меня самый лучший учитель — мой отец. Да, Скайгарду Фолганду не быть магом. Я смирился и принял это, поэтому больше не куплюсь на обещания, — он говорил спокойно и твёрдо.
И Люций даже кивнул в ответ, как будто ожидал именно таких слов от Фолганда. Дверь закрылась, а Скай остался в темноте. История мага тяжким грузом легла на сердце. Не желая поддаваться тоске и подступившей тьме, Скай продолжил упражняться в построении сложной сети линий числом тридцать шесть, как и было написано в Книге ликов. К этому моменту он добился нужной быстроты и автоматизма составления структуры чар, чтобы не тратить время на восстановление в случае распада. Самым сложным оказалось расставить и передвинуть точки, которых было много, и каждая занимала своё определенное место. После перестановки точки загорались в сознании Ская ярче, а их общий контур напоминал нечто знакомое.
Упражняясь, он ушёл так далеко от реальности, что не сразу заметил, как открылась дверь и маг появился на пороге.
— Спишь? — осторожно спросил Дарион, казалось, он задумал что-то.
— Нет, — нехотя Скай отключался от игр разума, наблюдая за разрушением тщательно выстраиваемой конструкции.
— Сейчас я сниму ошейник. Не пытайся бежать. Ты знаешь, что я сильнее.
Скай молчал, лихорадочно соображая, зачем опять маг забирает его. Без железа на шее дышать стало легче. Дарион провёл его коридором в незнакомую часть дома, распахнул дверь в маленькую комнату.
— Хочу сделать тебе подарок. Воду я подогрел.
Изумлённо Фолганд смотрел то на мага, то на ванную, наполненную горячей водой.
— Не смотри так, а то я расплачусь, — сарказма в голосе Люция было слишком много, и Скай сжал губы, обругав себя за проявление чувств. — Чистую одежду найдёшь рядом. Когда-то я был лишён и таких маленьких радостей, но можешь не благодарить, — последние слова он проворчал почти зло, развернулся и вышел, предоставив Ская самому себе.
Скай не торопился, наслаждаясь предоставленной возможностью вымыться, побыть немного на свободе без ошейника и цепей. Горячая вода расслабила тело, которое так долго находилось в постоянном напряжении, и смыла грязь. Сделалось немного радостнее и светлей. Он подумал, что маг действительно не так плох, как хочет казаться, и с ним можно будет договориться.
Одевшись в чистое, Скай почувствовал себя увереннее и спокойнее, заранее заготовил слова для Дариона. Тот поджидал пленника в конце коридора. Стоял, прислонившись к стене. Затуманенный взгляд говорил о глубоких размышлениях. Хотелось бы Скаю забраться в эту голову, чтобы узнать все безумные идеи мага.
— Спасибо, — искренне сказал Фолганд.
— Только не думай, что я добрый, — фыркнул маг, сведя брови. — Моих планов ничто не изменит.
— Хорошо, — Скай кивнул, подбирая нужные слова для разговора. — Мы можем договориться?
— О чем? — в глазах Люция появился интерес.
— Ты не сажаешь меня на цепь, не трогаешь моих родных, а я обещаю не убегать.
— Только не убегать? Помогать мне с книгой ты не собираешься?
— Я помогу с книгой, — Скай сделал вид, что прикидывает варианты. — Попытаюсь прочитать текст, но не могу обещать, что получится.
— Тебе придётся постараться, Скай, — маг усмехнулся. — Иначе нам придётся провести вместе очень много времени. Идея таскать тебя за собой мне не нравится, но я смирюсь с этим неудобством. Ты даёшь слово, что не убежишь и поможешь разобраться с книгой? Слово Фолганда.
— Я даю слово Фолганда, что не стану убегать и попытаюсь прочесть текст, — медленно и осторожно Скай произнёс формулировку клятвы, понимая, что затем придётся искать лазейки между смыслами. — А ты? Даёшь слово мага?
— Не трогать других Фолгандов? — покрутив головой, Дарион странно и двусмысленно улыбнулся. — Наивный Скай. Ты забыл, что я ничего не обещаю, а беру нужное.
— Ненавижу тебя, — Скай сжал с силой пальцы в кулаки, но не почувствовал ни отчаянья, ни настоящей злости, он догадывался, что так будет и смирился с неизбежным.
Всему своё время.
46
В лицо Маргарите дохнуло жаром, терпким запахом табака и пота. Она постаралась сохранить спокойное выражение лица, проходя через общую залу к стойке, где хозяйничала крупная черноволосая дама.
— Фу, — прошептала Фрейя и закрылась ладошкой.
Ри сжала руку сестры, призывая к молчанию, а сама шла с прямой спиной и не оглядываясь. Она не смотрела по сторонам, но чувствовала каждый взгляд. Люди смеялись, ели, пили и с любопытством смотрели на невысокую девушку в мужском наряде, державшую за руку ребёнка. Мужские взгляды казались грубыми, обжигали неприятно и пугающе. Не привыкла Ри к такому вниманию. От смеси запахов начало мутить.
В трактире Маргарита не заметила ни одной женщины кроме работницы. Ровный гул голосов затихал, когда они проходили мимо, а затем в спину било смехом или шуточками.
— Глянь-ка, какая курочка! — низкий густой голос прозвучал совсем рядом.
— Да ну, скорее цыплёнок, — прогоготал другой. — Испуганный цыплёнок.
Маргарита сжала губы и с независимым видом встала у стойки. Ничего особенного не происходит. Девушка имеет полное право зайти в трактир и купить еды. Они тут же уйдут. Поесть лучше на свежем воздухе, подальше от этого неприятного места. Ри не думала, что в трактире им грозит опасность, но внутри всё сжалось и коленки опять подгибались. Она никогда не бывала в подобных местах. Единственный трактир, куда приводили их родители — «Пустая бочка» тётушки Рейны. Теперь там всем заправлял управляющий, так как Рейна стала стара и не справлялась.
Глаза у трактирщицы оказались такие же черные, как и волосы, собранные небрежно на затылке так, что часть прядей выбивалась и свисала, напоминая черных угрей. Заворожённо Маргарита смотрела, как при каждом движении пряди-угри двигались и извивались.
— Чего тебе, девочка? — голос у дамы звучал грубо.
— Мы хотим купить еды, — Ри услышала собственный дрожащий голос и покраснела. — С собой что-нибудь, — заставила себя говорить решительней.
— А деньги-то у вас есть? Хотя, одеты прилично, на бродяжек не похожи… Есть пирожки с картофелем.
— Хорошо, — Маргарита кивнула и достала золотой из сумочки на поясе.
Наклонившись вперёд, дама тихо сказала:
— Не показывала бы ты, что носишь с собой золотые, детка. И лучше сразу уходите с братишкой.
Трактирщица говорила, а сама косилась куда-то в сторону.
— Я девочка! — громко заявила Фрейя.
За соседними столиками смолкли разговоры, опять засмеялись, кто-то отпустил глупую некрасивую шутку.
— Молчи, — прошипела Маргарита сестре, забирая свободной рукой свёрток с едой.
— Ри, — малышка снизила голос. — Ты мне всю руку измяла.