Императору понравилась эта лесть. Тогда Шуньюй Юэ, один из ученых мужей и уроженец царства Ци, выступил вперед и сказал: «Правители Инь и Чжоу в течение более тысячи лет наделяли своих сыновей, младших братьев и достойных министров земельными владениями и могли полагаться на их помощь и поддержку. Это известно с древности. Но теперь Ваше Величество владеет всеми землями между морями, а ваши сыновья и младшие братья не имеют ничего, кроме собственной жизни. Будет беда, если кто-то возомнит себя несокрушимым, как Тянь-Шань, и захватит бывшие земли шести удельных князей. Без поддержки вашей семьи, на какую помощь вы можете рассчитывать? Такое положение вещей не имело аналогов в древности и не может долго продолжаться. Цин сейчас показывает себя льстецом, умножающим ошибки Вашего Величества, а не преданным министром».
Тогда император поинтересовался мнением других присутствующих в собрании, и канцлер Ли Сы сказал: «Пять императоров не подражали друг другу, три династии [Ся, Шан и Чжоу] не копировали предшественников. Это не значит, что они противились методам предшественников, но времена изменились. Ваше Величество является первым, кто завершил великое дело. Он достиг славы, которая будет жить на протяжении десяти тысяч поколений. Это то, чего не могут понять узколобые ученые. К тому же то, о чем говорил Шуньюй, касается трех династий. Почему мы должны брать их за образец? Раньше князья постоянно воевали. Они ценили странствующих ученых и искали их совета. Ныне империя успокоена, законы и приказы исходят от одной власти. Простой народ занят ремеслом и сельским хозяйством, высшие чины изучают закон и методы управления. Несмотря на это, знатные ученые не ведут себя по-новому, но изучают прошлое, чтобы обесславить настоящее. Они сеют сомнения и беспокойство среди народа.
Я, канцлер Ли Сы, подданный Вашего Величества, не скрывая, что заслуживаю смерти, предлагаю:
В прошлом земли Поднебесной были в хаосе и разделены. Никто не мог объединить их, поэтому князья правили одновременно. В своих рассуждениях ученые говорят о прошлом, чтобы принизить настоящее. Они используют лживые примеры, чтобы посеять беспорядки в нынешнем положении вещей, они провозглашают превосходство идей, изученных ими, чтобы хулить то, что установило Ваше Величество. Сейчас, когда император владеет всей Поднебесной и установил единство, они почитают прошлое и устраивают тайные беседы. Эти люди, сопротивляющиеся новым законам и указам… скрывают свою ненависть при дворе, но повсюду обсуждают эти дела и побуждают простой народ верить в клевету. Таково положение вещей. Пока мы не предпримем действий, авторитет государя будет унижен, а группы недовольных будут все сильнее. Поэтому ваш подданный предлагает сжечь все истории [государств], за исключением циньской. Кроме тех, кто обладает званием «ученого великих знаний», все люди в империи, обладающие экземплярами «Шу Цзин», «Ши Цзин» и сочинениями «ста школ», должны сдать эти книги в управы, где они будут преданы огню. Тот, кто осмелится обсуждать и комментировать «Шу Цзин» и «Ши Цзин», будет предан смерти, а его тело — выставлено на площади. Те, кто проповедует древние учения и принижает существующий порядок, будут истреблены вместе с членами их семей. Чиновники, смотрящие сквозь пальцы на нарушения этого закона, будут считаться совершившими преступление. Тридцать дней спустя после издания указа те, кто не сжег свои книги, будут заклеймены и отправлены на строительство Великой стены. Книги, которые будут разрешены, — только те, которые касаются медицины, гадания, сельского хозяйства и лесоводства. Те же, кто хочет изучать закон и управление, должны взять себе в учителя государственных чиновников».
Этот указ, предложенный Ли Сы, был утвержден».
О гонениях на ученых сказано более кратко:
«В следующем году после сожжения книг двое ученых навлекли на себя гнев императора своим мятежным поведением и последующим бегством. Он распорядился провести строгое расследование и выяснить, где еще они вели подстрекательские речи и беспокоили умы людей. Расследование было поручено цензорам, которые выяснили, что в общей сложности до 460 ученых нарушали запреты. Все они были похоронены заживо в качестве предупреждения для остальных, а лишение чинов и званий, наряду с другими наказаниями, стало еще строже применяться для всех, кто попадал под подозрение. Старший сын императора Фу Су увещевал отца, говоря, что столь жестокие меры против тех, кто повторяет слова Конфуция и старается подражать ему, могут отвратить народ от новой династии. Это вмешательство настолько разгневало императора, что он отослал сына из столицы и предписал ему быть вместе с генералом, который заведовал строительством Великой стены».
Итак, Ши Хуан-ди не приказывал сжечь все книги. Он встретился со своими советниками и принял решение только после дискуссии. Книги по медицине, сельскому хозяйству и гаданию были исключены из списка, что способствовало дальнейшему развитию души и тела. Указ не относился и к классическим произведениям, находившимся в ведении совета «великих ученых». По мнению Легга,
«Когда династия Хань пришла на смену династии Цинь, у новых правителей не было бы проблем с экземплярами старинных книг, если бы не разграбление столицы в 206 г. до н. э. Сянь Юем, грозным противником основателя правящего дома Хань. Тогда, по свидетельству современников, пожары во дворцах и общественных зданиях бушевали в течение трех месяцев. Это бедствие было столь же гибельным для книг совета «великих ученых», как и указ тирана — для книг, хранившихся у населения»
Легг также указывает, что Ши Хуан-ди правил лишь три года после издания указа и что «бедствия, причиненные домом Цинь древним китайским текстам, не шли ни в какое сравнение с их полным уничтожением» (курсив автора). Впоследствии он отметил: «По моему мнению, ущерб, причиненный памятникам литературы при династии Цинь, был сравним с той угрозой, которой они подвергались в эпоху Борющихся Царств».
Что касается предполагаемых зверств Ши Хуан-ди, исторические хроники свидетельствуют о том, что 460 ученых восставали против правящего режима и были наказаны в соответствии с законами страны, где они жили. Лично я не одобряю смертной казни, которая в современном мире применяется в 92 странах, в том числе в США. Но следует ли из-за этого считать американских президентов кровавыми тиранами?
В защиту Ши Хуан-ди историк Сыма Цянь отмечает следующее:
«К концу десятого года правления династии Цинь в стране царил мир и порядок. Вещь, потерянная на дороге, оставалась лежать нетронутой; холмы были свободны от разбойников, в семьях имелся достаток, люди храбро сражались на полях сражений, но избегали ссор дома, а в деревнях и городах существовало хорошее управление».
Эти преимущества были достигнуты благодаря дисциплине на личном и государственном уровне. Памятники и сокровища эпохи Ши Хуан-ди свидетельствуют о том, что он был духовным лидером, понимавшим истинное предназначение жизни на Земле. Как и другие великие наставники человечества, он сознавал, что целью земного существования является очищение души для подготовки к последующей жизни. Великие наставники учили, что очищение требует жертв. Каждый человек ежедневно должен вести с самим собой нескончаемую борьбу, чтобы найти примирение с превратностями жизни. В этом подлинный смысл терракотовой армии, готовой к бою.
Сходная аллегория используется в индуистской священной книге «Бхагавадгита», которая является частью эпической поэмы «Махабхарата», где путь к спасению для страждущих раскрывается в ходе беседы между чудесным воином Арджуной и повелителем Кришной (богом), который появляется, чтобы помочь Арджуне в час его величайшей нужды на поле боя.
В начале этой древней истории царь Дартараштра (рис. 73) сидит в своем дворце за много миль от поля боя в Курукшетре, где армии его сыновей готовы сразиться с его родственниками Пандавами. Царя беспокоит исход битвы, так как Курукшетра является священным местом, где удача скорее будет на стороне благочестивых Пандавов, а не его сыновей.
Он зовет своего слепого секретаря Санджайю, который обладает духовным зрением (ясновидением), для описания событий, происходящих на поле боя. Санджайя говорит царю, что армии готовы сразиться друг с другом, но затем, — словно время остановилось или замедлило свой бег, как это бывает в судьбоносные моменты, — вождь Пандавов, молодой воин Арджуна, внезапно преисполняется отчаянием при мысли об убийстве своих родичей, стоящих перед ним: «…Лучше мне покрыться коростой, как последнему нищему, чем убивать этих моих учителей».
Повелитель Кришна, воплощение величайшего из богов, творца вселенной в индуистской мифологии, спускается в колесницу Арджуны, стоящую между двумя армиями. Он объясняет Арджуне его истинную цель в жизни и причину, по которой он находится на поле боя в данный момент. Во время беседы Кришна также объясняет смысл жизни и смерти и предназначение вселенной. Так начинается «Бхагавадгита».
Сетования Арджуны, говорит Кришна, вызваны иллюзией (Майя). Он отождествляет своих родственников с их физическими телами и думает, что если убьет их тела, то погубит их души. Кришна объясняет различие между телом и душой: тело есть лишь временное вместилище для души. Душа обитает во многих телах до и после своего нынешнего воплощения: «…испытывая в этом теле младенчество, юность, зрелый возраст и старость, душа затем переходит в другое тело. Мудрые не испытывали заблуждений на этот счет».