— Недавно к хопи приезжал один мастер из Восточной Индии, чтобы сравнить какие-то тексты, — сказал Медвежье Сердце. — Они нашли много общего, и это совпадало с одним из пророчеств. Вообще, у наших племен много пророчеств. Например, мы верим, что бизон олицетворяет Землю, и сегодня он стоит на последней ноге. Он лысеет и теряет равновесие... Чтобы остановить разрушение, мы должны окутать мир плотной сетью любви.
Медвежье Сердце пригласил меня посетить квартал Четырех Углов в Нью-Мехико — там жила его невестка. Несмотря на то, что хозяйка дома не курила сигарет, у нее был рак легких, характерный для курильщиков. Скорее всего, виновника стоило искать рядом: прямо напротив, через долину, располагаются электростанции, работающие на сжигаемом угле, и чад от них идет такой густой, что виден даже астронавтам из космоса.
Этим местам угрожают и другие экологические факторы. Угольные и урановые шахты совершенно изуродовали Черную Месу — три черных плоскогорья, протянувшихся почти на шестьдесят миль в глубь Аризонской пустыни. Индейцы хопи считают эти горы домом и сердцем Матери-Земли. Один из древних заветов гласит, чтобы эти места оставались нетронутыми, и богатства их использовались лишь тогда, когда наступят времена войны. Поэтому местные жители пытаются противостоять геологоразведочным работам, считая, что они нарушают гармоничный баланс планеты.
Чтобы я мог получить правильные впечатления о Четырех Углах, Медвежье Сердце высадил меня рядом с «Ацтекскими руинами» — не очень подходящее имя для древнего города Анасази, процветавшего в XI веке. Здесь не было видно каких-либо значительных следов войны. Скорее всего, людей разогнала продолжительная засуха. Считается, что жители этого города впоследствии основали поселения-пуэбло хопи.
Я заглядывал в маленькие окна древних глинобитных хижин.
— Некоторые люди все еще слышат звуки старых песен в этих местах, — сказал перед уходом Медвежье Сердце.
Пения я не слышал, но вскоре у меня в сознании возник образ сияющего белого духа-орла. Он парил надо мной, изливая на меня ослепительно-белый свет. Медвежье Сердце сказал, что такие птицы обычно охраняли определенные места. Они хорошие вестники, и через них можно передать послание даже самому Творцу. «Оставайся открытым каналом, будь продолжением Великой Силы», — посоветовал он мне.
Снова, как тогда на горной тропе, я ощутил легкость и отпустил всякое сомнение. Орлиный дух повел меня дальше, в глубину самых древних развалин — в крупные поселения Меса Верде, каньон Чако, и другие. Местные жители все еще процветали — вели хозяйство, мололи кукурузу, играли. Я разделил с ними чувство покоя, радости и смиренного уважения к Создателю.
Затем дух повел меня на плоскогорье, возвышавшееся над нетронутыми землями пустыни. Опустившись на его вершину, я ощутил свет и энергию, бьющие ключом из земли и скал. Свет этот изливался на звезды и планеты, на горы, леса и человеческие жизни, и от этого в моей груди возникал приятный жар. Свет окутывал собой весь универсум. Некоторые места на Земле были похожи на звезды и отражали свет любви и осознанности тех, кто их населял. Я ощутил свое родство с людьми прошлого и настоящего.
Вместе с этим чувством ко мне пришло даже не понимание, а знание того, как коренное население жило раньше, и как люди изменились после того, как на континент пришли европейцы. Эти земли могли рассказать свою историю. Эта история была известна мне, но теперь я смотрел на нее с выгодной точки, с вершины плоскогорья. По этим землям проносились волны перемен — иногда насильственных — с востока на запад: караваны повозок, железные дороги, шоссе, шахты и поселения при лесоперерабатывающих предприятиях, села и города, расползающиеся по земле. Коренных жителей или истребляли, или загоняли в резервации. И все же, даже в самые темные периоды истории некоторые традиции сохраняли свою чистоту — Солнечные танцы, Танец духа предков, парны$е, юго-восточные наряды и многие, многие обряды, церемонии, характерные для определенных мест. Некоторые из них часто держатся в секрете и скрыты от посторонних глаз. Я осознал одну вещь: на всех коренных американцах лежит ответственность за сохранение духовной гармонии и баланса среди вообще всех людей посредством всех этих ритуалов.
Я предвидел, что не за горами те времена, когда люди всех культур, всех рас начнут обмениваться мистическим опытом, это будет союз сердца и духа, стоящий над правительствами и политикой. И начнется все со сближения отдельных людей, как начинается бурный поток, в самом начале образуемый отдельными ручьями. Земля ответит нам — очистит себя от мусора и разрушений, открывая дорогу к новому началу.
Мне же предстояло построить мост дружбы с коренными народами Америки, развить взаимное доверие и взаимопомощь. Шаг за шагом все начинало сдвигаться с места.
Часть IIПутешествие по индейской АмерикеГлава 6Новые шаги
Спустя полтора года после моей поездки в Нью-Мехико вместе с Медвежьим Сердцем у меня было новое видение. Я бродил в окрестностях Таллахасси и внезапно увидел такой образ: примерно двадцать пять-тридцать человек шли через Калифорнию. Откуда-то я знал, что эти люди шли к восточному побережью. Они несли с собой мир, а также стремились к обретению экологической чистоты, защите прав коренных американцев и в целом были настроены на разговор по душам. Более того, мне было известно название этой группы: «Марш за Землю».
Мне было приятно наблюдать за ними, и я знал, что возьмись я за это дело, у меня бы ушло, по меньшей мере, полгода на подготовку и планирование. Но «увидеть» подобную картину — дело нехитрое: это все равно, что представить себе краеугольный камень, еще не окруженный стенами. Куда сложнее построить эти стены. Виденный мной образ принадлежал многим людям, и я первым делом решил поделиться им.
Я разложил карту Соединенных Штатов на обеденном столе. Мне сразу же бросился в глаза змеевидный маршрут группы. Он пролегал через горную цепь Сьерра, уходя глубоко в район Четырех Углов, минуя страну племени лакота, и продолжался вдоль Миссури до Канзас-Сити. Затем маршрут пересекал несколько крупных городов в Западной Вирджинии и упирался в столицу Соединенных Штатов. Таким образом, он проходил по меньшей мере через десять американских резерваций. Я осознавал, что это не будет простой прогулкой с запада на восток — но это будет серьезным коллективным путешествием через всю страну, и нам предстоит очень многое открыть, очень многое узнать о людях, которых мы встретим на своем пути. Так и случилось впоследствии. К счастью, всеми участниками марша руководила исключительно добрая воля.
Итак, вскоре я начал рассылать письма представителям всех известных мне индейских племен, живущих в Северной Америке, причем не только тем, кто был на пути нашего следования. Ответило только одно племя. Их осторожный ответ начинался так: «Мы совсем не знаем, кто ты такой...» Вероятно, они придерживались позиции, сформулированной Вайном де Лория в книге «Кастер расплатился за твои грехи», где тот защищает «культурное соглашение типа „оставьте-нас-в-покое“». Я выглядел для них очередным идеалистом, очередным «хочу быть как...», кем-то, кто в детстве пересмотрел слишком много вестернов и теперь захотел поиграть в индейцев.
С другой стороны, я получил сотни ответов на письма, адресованные миротворческим и экологическим группам и опубликованные в экологических журналах. Мне стало ясно, что в этом марше примут участие отнюдь не этнические индейцы. Нам предстояло делом показать свою приверженность интересам коренных народов Америки. Письма, сколько бы их ни было написано, оставались всего лишь бумагой.
Не увенчались успехом и мои попытки добиться помощи со стороны официальных властей, крупных организаций и пекущихся о состоянии природы компаний. Я не был яркой фигурой, как не были знаменитостями все те, кто подписался на это дело. Марш не затрагивал интересов политического лобби, не влиял на выборы в ключевых штатах и вообще не мог принести каких-либо политических выгод. Чиновники штабов крупных корпораций и члены советов директоров — всем им было чуждо наше духовное видение ситуации. Дэвид Браунер из организации «Друзья Земли», мой знакомый, ограничился звонком по телефону, сказав просто: «Удачи вам». Этот проект родился, фактически, в народе, и участникам предстояло оплачивать все расходы, связанные с его выполнением, из своего кармана. Мне пришлось устроиться на несколько работ на неполную ставку, чтобы собрать достаточно денег и внести свою долю.
Тем летом я отправился на разведку на машине со своим братом Стивом. Мы посчитали, что в первую очередь нужно искать «совета» в священных местах. Одним из таких мест был Медвежий холм в Южной Дакоте — священная гора для индейцев равнин, а ныне охраняемый культурный парк. Об этом месте я узнал от Медвежьего Сердца и его родственников, когда в первый раз посетил церемонию Солнечного танца. С тех самых пор я непрестанно думал о Медвежьем холме, меня тянуло к нему так же, как, должно быть, тянет мусульманина в Мекку.
Мы прибыли на место ближе к полуночи и расстелили спальные мешки прямо на земле. На фоне ночного неба возвышался силуэт горы. Вообще, мы планировали приехать сюда только вечером следующего дня, но какая-то высшая сила толкала нас вперед, помогая не смыкать глаз за рулем. Спать не хотелось даже под утро, после того как всю ночь мы гнали по автостраде. Земля дрожала подо мной так, словно я стоял среди стада бизонов, несущихся по равнине, сотрясая все вокруг.
Я мысленно увидел пещеру у подножья горы. Мне вспомнилось, как на церемонии Солнечного танца говорили, что в этой пещере Сладкое Снадобье получил четыре священные стрелы из рук духов четырех рас. Из этого опыта шайены узнали о существовании черной, белой и желтой расы задолго до их появления на континенте. Сегодня на Медвежий холм приезжают люди всех рас. Они могут извлечь немало пользы для себя, при условии, что у них хорошие намерения и они чтут вековые традиции местного населения. Считается, что Медвежий холм тысячелетиями сосредоточивал в себе свет и любовь.