Вернувшись на север, Куана привез с собой знания о церемонии, которая должна была помочь его людям. Джон Уилсон, индеец-полукровка из племени каддо, примерно в то же время занимался распространением аналогичного церемониала с использованием пейота. В свой ритуал он привнес немало из христианской традиции — возможно, сказались его католические корни.
Знаменитый археолог Джеймс Муни принял участие в нескольких церемониях в Северной Америке и пришел к выводу, что эти ритуалы могут объединить разрозненные племена во время «Великого перехода», который должен произойти по верованиям индейцев.
Муни был обеспокоен решением Конгресса запретить использование пейота, и в 1918 году организовал «Движение дорожных рабочих», после чего принял активное участие в строительстве Американской индейской церкви. Сегодня численность прихожан среди индейцев насчитывает около четверти миллиона человек. В 2005 году их поддержали исследователи из Гарварда, обнаружившие примечательную закономерность: индейцы навахо, принимавшие пейот минимум раз сто во время церемоний, имели значительно более высокие показатели психического здоровья, чем люди, не принимавшие его. Исследование показало, что использование пейота в религиозном контексте может оказывать благотворное действие на человека, в частности — эффективно излечивать от алкоголизма.
По дороге домой к нашим друзьям Медвежье Сердце спросил, что я думаю о церемонии с пейотом.
— Такое впечатление, что я две недели путешествовал с рюкзаком по дикой природе, — ответил я, думая об этом памятном опыте и духовном обновлении, пришедших в мою жизнь всего за одну ночь. Медвежье Сердце одобрительно кивнул. Он понимал, о чем я говорил.
На следующее утро мне было нелегко уезжать от Медвежьего Сердца, но предстояло выстоять не одно сражение за окружающую среду, а еще нужно было заработать немного денег. Это путешествие обогатило мой дух и опустошило кошелек. Да и Медвежьему Сердцу было чем заняться: многие люди нуждались в его помощи. Я был благодарен судьбе, за то что наши пути пересеклись, и надеялся, что они пересекутся снова. На прощание мы обнялись — крепко, по-медвежьи.
Глава 5Великая сила
Прошел год с тех пор, как я побывал на церемонии Солнечного танца, и я снова оказался в дороге — на этот раз я ехал на запад, чтобы навестить Медвежье Сердце в его новом жилище в Альбукерке. По пути к нему я остановился в Оклахоме у своих новых шайенских родственников, которыми наградил меня Медвежье Сердце. С тех пор у моей шайенской бабки случилось четыре сердечных приступа, но она оказалась сильной женщиной и даже приняла участие в очередной, прошедшей недавно, танцевальной церемонии. Она жила в обветшалом домишке, бывшим натурально проходным двором для людей и животных, но каким-то чудом нам удалось уединиться и поговорить в тишине.
— Когда пришли первые поселенцы, — начала она, указывая гибкой рукой на восток, — они думали, что мы не знаем, кому бы помолиться. А мы знали. Мы часто ходили на вершину холма — на два или три дня. Там мы собирали растения от всяческих недугов, и молились им, прежде чем срывать. Мы знали, откуда они пришли. И десять заповедей — среди нас было немало вождей, которые говорили о том же, хотя иными словами. Мы жили по этим заповедям.
Вплоть до середины 1950-х годов она жила в поселке близ реки вместе с другими шайенами. Но затем департамент по здравоохранению переселил их в городские дома, ссылаясь на антисанитарные условия жизни. Да, это странно. Люди, которые жили на своей земле в течение тысячелетий до прихода европейцев на континент, вдруг обнаруживают, что живут там незаконным образом...
Я без особого труда заметил ее белый покосившийся домик еще с дороги, при въезде в город. Мириады собак и кошек вместе с молодежью буквально «зависали» на крыльце, как будто жиденькая, вытоптанная лужайка перед крыльцом была намагничена и притягивала все живое. Внутри каждый мог спокойно открыть холодильник — будь то член семьи или просто друг. Ночью кушетки и пол покрывались спящими телами.
— Мой отец всегда говорил: если в двери постучит голодный человек — накорми его, — сказала бабушка.
Еду покупали вскладчину, иногда помогал местный бакалейщик. Внуки моей шайенской бабушки работали на полставки в рамках правительственной программы, некоторые помогали собирать урожай на соседних фермах. Одна из моих новых теток преподавала в школе, другая служила в армии. Семья в целом приспосабливалась к доминирующей «западной» культуре. И у бабки это вызывало и чувство гордости, и сильное беспокойство.
— Возможно, однажды мы совсем забудем свою культуру, — сокрушалась она.
Вспоминая толпу молодежи на Солнечном танце, я знал, что некоторые традиции еще долго останутся живыми, по крайней мере в пределах нынешнего поколения. Церемонии наподобие Солнечного танца были все еще важной частью жизни многих людей.
На следующий день я приехал в Альбукерке и начал искать дом Медвежьего Сердца, следуя его же указаниям. Мы не говорили о посещении какого-то таинственного места или церемонии. Я всего лишь собирался посмотреть, как устроился Медвежье Сердце со своей семьей на новом месте. Большую часть дня он проводил за обычными заботами — работал в саду или помогал людям. Да, даже духовные учителя косят траву. Временами за помощью приходили разные люди, причем не только индейцы. Ближе к ночи, когда все стихало и никто не тревожил нас, Медвежье Сердце рассказывал о своем врачевании.
— Было время, когда мы могли помогать только друг другу, — сказал он. — Но слова некоторых пророчеств предупреждали нас, что придет день, и дети завоевателей начнут носить бусы и одеваться, как мы. Это будет время великого обмена между расами. И когда мы увидели первых хиппи, то поняли: это знак.
— Чтобы научиться у меня всему, — продолжал он, — ты должен выучить мой язык. Все мои целительные песни — на маскогском языке. Впрочем, тебе не обязательно делать это. Само твое присутствие способно излечивать. Медитация может стать общим знаменателем для нас, местом, где наши пути сходятся.
Я почувствовал, что это послание относится не только ко мне, но и к другим искателям. Изучение языка и культуры заняло бы многие годы. Мне бы пришлось переехать к Медвежьему Сердцу, и вряд ли мы оба обрадовались этому событию. И когда следующей ночью мы медитировали, я понял истинность его слов, ощутив, как мой дух плавно проникал в его сияющий взгляд. Казалось, что мы вместе с ним летим и делимся светом со всеми, кто в нем нуждается.
Через пару дней я позвонил одному своему другу, который недавно переехал в Альбукерке. Он пригласил меня присоединиться к его компании и вместе подняться по канатной дороге на вершину горы, а затем пройти порядка восьми миль под полной луной. Медвежье Сердце кивнул и как бы всхрапнул — так он всегда выражал свое согласие.
Когда мы уже ночью шли по каменистой тропе, освещенной лунным светом, я ощутил незримое присутствие Медвежьего Сердца. Он как будто бы тянул меня, поднимал. Мне становилось легче с каждым шагом. Недолго думая, я закрыл глаза и пошел дальше, положившись на это внутреннее ощущение. Мысленно я парил над горными вершинами и обрывами, переживая состояние колоссальной свободы. Медвежье Сердце был со мной. Мы прыгали с одной вершины на другую. Я на физическом уровне переживал эти скачки на невероятные расстояния, а тело мое продолжало идти по тропе.
Наконец наша команда остановилась у выступа и все обратили взоры на северо-запад. Перед нами открылся невообразимо широкий вид. Мы увидели всю северо-западную часть континента целиком — она сияла мягким, но сильным и глубоким светом. Время для меня в один миг вернулось на миллионы лет назад, когда на этих просторных землях еще не было ни одного человека, даже индейца. Постепенно я стал различать фигуры людей, чьи обнаженные тела были полностью покрыты шерстью. Я увидел их там, где, как мне казалось, должен быть Берингов пролив. Эти загадочные существа были рассредоточены по бескрайнему телу гор.
Вслед за ними последовали многочисленные группы переселенцев, собравшихся в племена. Они уже были похожи на современных коренных жителей. Мое видение о переселении народов из Азии на американский континент через Берингов пролив согласовывалось со многими теориями, объяснявшими появление на этих землях коренных американцев. Мне стала ясной связь традиций и культур Америки и, например, Индии и Китая, о которой часто говорил Медвежье Сердце. По его словам, даже языки некоторых индейских племен тесно связаны с отдельными азиатскими языками.
В каком-то смысле, у всех людей мира одни и те же корни, и они тесно связаны с Матерью-Землей. Возможно, именно поэтому к индейской культуре, к их образу жизни влечет так много не-индейцев. Традиционный индейский образ жизни касается чего-то очень знакомого глубоко внутри человека. Он помогает совершить путешествие в поисках Источника истины.
Под конец трехчасового пешего путешествия я понял, почему духовно богатые люди перестают бояться смерти. Появляется возможность освободиться от физического тела. Многие даже ждут смерти как переходного момента, когда время уже пришло и тело ослабло под гнетом многолетних страданий, а земное предназначение выполнено.
— Прежде чем обретешь Великую Силу, — говорил мне Медвежье Сердце, сидя за кухонным столом, — ты должен ощутить зависимость от Господа, должен отдаться его воле. Только после этого ты сможешь войти в мир, где не существует никаких ограничений.
Ты можешь переноситься куда угодно, и быть больше, чем в одном месте сразу. Это все равно, что передавать фотографию по сети. Люди видят твое тело, твой облик, но твое настоящее тело находится где-то в другом месте. Некоторые индийские мастера могут делать это и сегодня.
— Я знаю одного тибетского мастера, — продолжил он. — Мы общаемся друг с другом силой разума.
Кстати, некоторые индейские племена, например хопи, верят, что пришли в Америку из Восточной Индии.