Выйдя из столовой, они поднялись на этаж и прошли по коридору. Герман распахнул двустворчатую дверь, ведущую в апартаменты мальчика. Там имелось три комнаты: кабинет с библиотекой, гостиная и спальня, в которую и направились. К ней также примыкало помещение с ванной.
Спальня была просторной, с расписным сводчатым потолком, шкафами для верхней одежды, комодами, большим зеркалом, креслами. Возле двух арочных окон имелся столик, а по центру спальни огромная мягкая кровать, на которой можно было лежать хоть вдоль, хоть поперек.
Она стояла под великолепным, расшитым золотыми узорами балдахином. Он был скомпонован из нежнейшего серебристого шёлка, великолепной бежевой парчи и темно-синего бархата. Пологи украшал переливающийся в дневном свете светлый мех, и все это декорировалось огромными кистями. Балдахин был собран и привязан к резным столбам по углам кровати.
Вся мебель, находившаяся в комнате, выполнена из редчайшей породы дерева и имела цвет темного изумруда, как и мозаичный пол, застеленный вокруг кровати белым мехом с толстым ворсом. Все это сочеталось с изумительной красоты гобеленами ручной работы, украшающими стены.
Ларкариан, обставляя спальню, хотел создать сказочную атмосферу, и у него это получилось.
Герман вошел вместе с ним и открыл дверь в соседнюю комнату, где находилась ванная комната.
– И как? – Он кивнул на большую ванну в виде морской раковины, стоящую возле стены, не совсем понимая, как раздеть и помыть мальчика.
Ларкариан наклонился, опуская Даню, так чтобы ноги ребенка коснулись дна. Освободив руку, поддерживая его, коснулся двумя пальцами лба.
– Стой, – приказал он, и мальчик выпрямился, замер, продолжая крепко спать.
Герман удивленно покивал головой.
– Иди, дальше я сам, увидимся завтра, – попросил отец.
– Хорошо. – Сын улыбнулся, глянув еще раз на парня и довольно вздохнув, удалился.
Ларкариан всмотрелся в лицо Даниила, аккуратно коснулся пальцами его шрама, провел по нему и покачал головой. Взяв в свою руку его поломанную кисть, погладил ее.
– Сколько же тебе пришлось вынести страданий, юное создание? Но ничего, скоро все исправлю. От твоих травм и следа не останется. – С этими словами он принялся его раздевать, бросая одежду на пол. Затем осмотрел исхудалое, в шрамах и синяках тело. Перед ним стоял истощавший ребенок, с впалым животом и торчащими ребрами, на которого без сострадания было больно смотреть.
Аккуратно взяв его за плечи, развернул спиной к себе. На щеках заиграли нервные желваки, брови нахмурились, он стиснул зубы и засопел. Картина предстала ужасающая. От поясницы и почти до колен все тело покрывали грубые рубцы, их было множество, на мальчике не осталось живого места. Как он терпел эту боль и выжил, даже Великий Хранитель не мог понять.
Ларкариан вновь развернул его лицом к себе, сделал легкий пас рукой, и над головой Даниила из ниоткуда полилась теплая вода, окатывая тело. Пощупав мокрые волосы, он потер их пальцами, что-то произнес, развеивая простенькую магическую красящую составляющую, и, взяв мыло, принялся отмывать их от сажи.
Процесс потребовалось повторить несколько раз, прежде чем они стали чистыми и Ларкариан наконец смог увидеть их настоящий цвет.
Отключив воду и высушив волосы с помощью магии, он удивленно их разглядывал. Стало понятно, почему так тщательно их маскировали.
Густые, волнистые, ниспадающие до плеч, чистого золотистого цвета, как будто кто-то посыпал локоны искрящейся золотой пылью. Никогда доселе, за всю свою долгую жизнь, ни у одного народа, он ничего подобного не видел.
Ларкариан не удержался и погладил ребенка по голове, волосы были мягкими, шелковистыми, затем вновь внимательно вгляделся в лицо.
– Кто же ты такой на самом деле? – задумчиво прошептал он.
У мага возникли сомнения, что в погибшем караване были его настоящие родители. Тогда откуда прибыл этот мальчик и куда его везли? Появилось много вопросов, и еще неизвестно, будут ли найдены ответы.
Ларкариан некоторое время стоял в задумчивости, затем надел на руку мягкую варежку, намылил ее и принялся аккуратно, как своего маленького и любимого сына, с отцовской любовью отмывать грязное тело ребенка.
Завершив процесс, быстро высушив мальчика, аккуратно взял его на руки. Ребенок мгновенно расслабился. Перенеся в комнату, уложил в постель и, усевшись рядом, всю ночь лечил.
Такое длительное воздействие его сильно вымотало, можно было и за два раза сделать, но Ларкариан не мог успокоиться, пока тело ребенка не стало полностью здорово.
Утром в спальню зашел Герман. Ларкариан так и заснул, сидя на стуле, сложив руки на груди, не отходя от мальчика ни на минуту. В постели, укрытый одеялом, мирно посапывал юноша с золотистыми волосами. Сын приблизился и удивленно покачал головой. В этот момент отец поднял голову, открыв уставшие глаза.
– Ты бы отдохнул, – посочувствовал Герман.
– Пустое, – отмахнулся Ларкариан, глянул на Даниила и вздохнул.
– Ребенок был совсем плох, внутренние органы повреждены, нарушены жизненные цепочки, все пришлось собирать воедино. Мало того, у него имелись большие повреждения не только тела, но и энергетических узлов. Серьезно истощена жизненная сила, от ауры остались лишь клочья, сплошные прорывы.
Маг оторвал взгляд от мальчика и посмотрел на сына.
– Основное сделал, внутренние органы восстановил, но с ним еще необходимо поработать. Сегодня займусь тонкими структурами, затем долечу тело, чтобы и следа не осталось от шрамов.
Он поднялся.
– А пока, сынок, вот что надо сделать.
Ларкариан по-отцовски положил ему руку на плечо.
– Кормите его насыщенными бульонами четыре раза в день. Герман в недоумении посмотрел на отца. Хотел поинтересоваться, как это делать, если мальчик спит, но Ларкариан сам все пояснил.
– Поднесете ложку ко рту, он станет есть, поднесете бокал, будет пить, продолжая прибывать в глубоком сне. Сколько он продлится, пока сложно сказать, проснется лишь тогда, когда полностью будет здоров. Скажи служанке Лорете, что мальчику нужен постоянный уход, пусть им занимается. Делайте настой Агаса, требуется пять раз в день поить его. Даниил начнет сильно потеть, из организма будут выходить шлаки. Принеси стол, пусть каждый вечер Лоретта кладет на него ребенка и обтирает родниковой водой, той, что бьет в подземелье замка. Она насыщена магической силой и с большим содержанием серебра, – дал указание Ларкариан, Герман подтверждающее кивнул.
Отец похлопал его по плечу и направился на выход. Самому тоже стоит прийти в норму и отдохнуть, прежде чем продолжить лечение.
Процесс исцеления Даниила продолжался четыре дня. Ларкариан практически не отходил от своего ученика. Очень непросто далось вернуть мальчика в первоначальное состояние, насытить тело жизненной силой, восстановить тонкие структуры, поработать с ментальным слоем, уравновесить психику, сгладить острые болезненные воспоминания, восстановив полноценное восприятие жизни.
Некоторые внутренние структуры Даниила немало его удивили. У него от рождения имелось сформированное магическое ядро. Из-за того, что оно было практически полностью истощено, при первичном осмотре Ларкариан не смог определить его наличие.
Когда пытался его восстановить, вливая свою силу, оно отторгало все его попытки. Ларкариан перепробовал множество известных ему методов, но ничего не добился. Это было крайне странно и необычно. Пришлось с восстановлением ядра повременить, требовалось осмыслить, из-за чего оно отвергает его воздействие.
Прошел еще один день. Утром было удивительно наблюдать, как ядро само стало восстанавливаться. Это успокоило Ларкариана, и больше попыток вмешаться в естественный процесс он не предпринимал. Но почему все происходит именно так, осталось загадкой.
Наконец он закончил, ребенок был абсолютно здоров и полон энергии. За эти дни он набрал вес, лицо больше не выглядело исхудалым. Ларкариан держал в руке и гладил еще совсем недавно искалеченную кисть Даниила.
Дверь тихонько отворилась, и вошел Герман.
Отец аккуратно положил руку мальчика на постель, поправил одеяло и поднялся. Уже совсем скоро он пробудит его, сняв чары магического сна.
Сын улыбнулся, видя нежное детское красивое лицо мальчика, на котором и следа не осталось от былого увечья.
– Какой же он красивый. Ты убрал этот страшный шрам на лице, оно вновь стало юным, я поражен. У мальчика правильные черты лица, он не просто красив, он прекрасен. – Восхитился Герман, затем усмехнулся.
– Знаешь, смотрю на него и испытываю ощущение нереальности, как будто лежит нарисованный персонаж из сказки, принц златовласка.
– Не стану оспаривать, – довольно улыбнулся отец. – Мальчик действительно весьма необычный. – Они оба еще пару минут им любовались.
– Теперь пусть просто спит два дня, – произнес Ларкариан. – Настоев, обмываний больше не требуется, лишь продолжайте кормить насыщенным бульоном.
– Прекрасно, тогда уберу стол и скажу об этом Лорете, – произнес Герман, продолжая смотреть на ребенка.
Два дня пролетели быстро. Ларкариан, как и все предыдущие время, продолжал находиться возле постели Дани, уходя лишь изредка и только по неотложным делам.
Он до конца не мог поверить, что произошло то, чего так долго ждал. Может показаться странным, но Великий хранитель боялся оставлять мальчика одного. Да, он обладал колоссальным могуществом, мог творить немыслимое, неподвластное пониманию, но ребенок, что лежал на кровати и мирно посапывал, для него был чудом из чудес.
Осталось дождаться, когда он проснется. Это будет еще один волнительный момент для обоих.
Наконец Даня открыл глаза, поморгал и глубоко вздохнул.
– С пробуждением, ученик, – ласково произнес Ларкариан. – Как ты себя чувствуешь?
– Доброе утро, – ответил мальчик и вздрогнул от удивления, осматривая комнату.
– А где я? – вырвался у него недоуменный и немного испуганный возглас.
– Дома, в своей постели, – заулыбался Ларкариан.