К тому же обнаружился древний замок, который создал непонятное, родное чувство в душе. Как будто после долгих скитаний он вернулся домой, туда, где провел свое детство. Вот только подобного быть не могло, тогда откуда оно взялось?
Он продолжал отправлять людей, дабы извещали они о его намерение взять ученика, разнося вести в самые дальние уголки Средиземного королевства.
Когда Ларкариан практически разочаровался в своем поиске, сердце забилось в трепете, он узрел в мальчике светлую искру души.
Все произошло случайно в одной из поездок по делам королевства, когда Великий Архимаг возвращался домой. Его конь внезапно захромал, сбив подкову.
Путь до замка был не близкий, и срочно потребовалась помощь кузнеца. В небольшом поселении, в стороне от проезжего тракта, он отыскал мастерскую. Работа была пустяковой, кузнец справился быстро.
Щедро расплатившись, уже собравшись продолжить путь, его взгляд задержался на мальчике, забежавшем в кузню. По привычке присмотревшись внутренним взором, он увидел чистый свет сиянья души. Ларкариан обомлел, по спине пробежал холодок. Вот так случайно где-то в глубинке он его нашел
В процессе разговора с мальчиком выяснились подробности его жизни. Оказалось, он не имеет родителей. Как зачастую бывает, они давно погибли при нападении банды грабителей на торговый караван.
Тогда, сжалившись над выжившим ребенком, его приютил у себя местный, одинокий кузнец. Дал кров и еду, а когда исполнилось десять лет, стал обучать своему нелегкому мастерству.
Последующий разговор с кузнецом затянулся, он не желал отпускать мальца, прикипел к нему душой. Мужчина видел в нем своего помощника, даже сына. Его жена умерла при родах, так и не народив на свет первенца.
Но в итоге, взвесив все за и против, скрипя сердце и понимая, что для парня так будет лучше, все же согласился.
Архимаг не обидел, вручил пятьдесят золотых монет, что по местным меркам была баснословная сумма, на которые можно построить не только новую, добротную кузню, но и купить в придачу хороший дом и завести хозяйство.
За два года, что Герман, так звали мальчика, прожил у мага, он многому научился, как в области естественных знаний, так и владению разнообразным холодным оружием, для чего приглашались самые лучшие мастера.
Ребенок взрослел, быстро все усваивал и горел желанием заниматься.
Срок таинства неумолимо приближался, двенадцати лет самый подходящий возраст для инициации ученика, и этот день наконец настал.
Герман ждал данного момента, он давно знал, что с ним произойдет и кем станет. Ларкариан усердно готовил его к дальнейшему, новому жизненному пути.
Последняя, сакральная стадия самого перерождения не подвластна Ларкариану. Его истинная сущность должна разделиться и проникнуть в избранника, переродив его, но этого не произошло.
Архимаг был разбит, глубоко шокирован, удручен на многие годы. Настоящая трагедия затронула не только его самого, но и ребенка. И нет пониманья причины, и выяснить невозможно, что пошло не так.
Он часто задавался этим вопросом, пытаясь докопаться до сути. Много читал древние, пожелтевшие страницы давно минувших времен своего рода, но нигде, никогда в истории не встречал ничего подобного.
Не желая расставаться с Германом, Ларкариан принял на тот момент самое правильное для себя и мальчика решение. Он не станет истинным хранителем, но останется жить с ним в качестве приемного сына.
С того момента минуло более тридцати лет. Герман и поныне проживает в родовом поместье Ларкариана, став помощником в различных делах и управляющим в замке.
Глава 2
Войдя в кабинет к Великому Архимагу, бросив на него быстрый взгляд, Герман аккуратно притворил за собой дверь. Отец вновь пребывает в раздумье, шаг за шагом анализируя события минувшего и ища ответы.
Выйдя из задумчивости, Ларкариан открыл глаза и посмотрел на вошедшего.
Только что он вспоминал о нем, воспроизводя в голове образ подростка. Как коротка человеческая жизнь и как быстро летит время. От того мальчика уже ничего не осталось. Возле двери стоял статный мужчина со скуластым мужественным лицом и мускулистым торсом. Ежедневные тренировки с холодным оружием закалили его и сделали настоящим мастером клинка.
Одет он был в легкие коричневые брюки, такого же цвета короткую жилетку, надетую поверх синей рубашки. На золотой цепочке на шее красовался медальон с изображением черного дракона на золотом фоне.
Ларкарион кивнул на стул возле стола. Получив одобрение, пройдя по кабинету, Герман присел. Положив на стол руку, принялся постукивать пальцами по поверхности, устремив задумчивый взор в широкое арочное окно.
– Ты что-то хотел или просто так зашел? – поинтересовался отец.
Герман перевел взгляд на отца. Ларкариану на вид не более чем сорок лет. Драконы не стареют, и время над ними не властно. К тому же они способны омолаживать свое человеческое тело до того возраста, в котором им наиболее комфортно жить.
Вскоре по возрасту он его догонит, а потом станет выглядеть старше. Этот человек вырастил и воспитал его. Он единственный по-настоящему близкий человек, которого он почитает и любит всем сердцем.
В замке отец всегда носил неброскую домашнюю одежду. Простые черные брюки, белая свободная рубашка с широкими рукавами, сшитая из паучьего шелка, под которой ощущался мощный торс с железными мускулами. Но вот в глазах уже давно не плескался огонь жизни. Томление души, нерешенная проблема довлела и печалила его.
– Возможно, кое-что отвлечет тебя от грустных мыслей, – произнес он.
Ларкариан подался вперед и облокотился о стол.
– Не томи, рассказывай. Знаю, не просто так зашел.
Вечерами они часто собирались возле камина и вели долгие беседы. Отцу было что рассказать, ведь он прожил долгую и насыщенную различными событиями жизнь. Днем Герман обычно заходил к нему лишь по делам, стараясь лишний раз не беспокоить.
– Ничего серьезного, но там, – Герман кивнул в сторону окна, – возле врат стоит какой-то мальчик.
– К нам забрел очередной бездомный из столицы? – не понял Ларкариан.
– Не совсем. Думаю, этот ребенок, скорее всего, пришел издалека, – сын печально вздохнул, – исхудавший, одежда изношена, лицо обезображено шрамом, повреждена рука и, по всей видимости, нога. Видно, как она у него сильно болит, но парень виду не показывает, крепиться. Хоть еще мал, но силу воли имеет. Обновился возле ворот, мальцу изрядно досталось в жизни, путь был не легким. – Он опустил взгляд, – больно смотреть, душа сжимается, еще совсем ребенок, – Герман вновь тяжело вздохнул.
– Подобных ему в этом мире много, ничего не поделать, – с сожалением произнес Великий Архимаг.
– Тут такое дело, – продолжил Герман, – мальчик не просто так явился, он заявляет, что пришел к тебе в ученики!
– Прямо так и заявляет? – Ларкариан удивленно вскинул брови. – И что говорит? Откуда он, кто таков?
– Так в том-то и дело, – продолжил сын, – он немногословен. Лишь твердит, повторяя одно и то же: пришел в ученики к магу.
Отец вновь откинулся на спинку кресла, удивленно поглядывая на него.
Как-то это странно, у него уже стал появляться интерес взглянуть на ребенка.
– Не думай, еду я ему предлагал. Звал отдохнуть, умыться, но он от всего отказался, вновь заявив, что пришел в ученики к магу, – посетовал Герман. – О себе лишь пробубнил, что родителей и дома нет, а затем вновь выдал ту же фразу. – Сын вновь печально покачал головой, – Кроме этого больше ничего не удалось услышать. Маленький совсем, лет двенадцать, не больше.
– Если юноша так настаивает на встрече со мной, уважим гостя. Проводи его в малый зал для приемов, где я обычно принимаю всех кандидатов в ученики. Пусть накроют на стол, только пусть умоется, а потом посмотрим, что за гость пожаловал, послушаем, что скажет.
Герман медленно поднялся.
– Я так и думал, что захочешь встретиться, – он вышел из кабинета.
Ларкариан, посидев немного, медленно поднялся и, подойдя к окну, устремил свой взор куда-то вдаль.
Голодных, в грязных, а иногда и рваных одеждах ребятишек приходило немало, рядом столица, бездомных хватает. Зная о том, что ищут ученика, они появлялись в надежде стать им или просто рассчитывали на милостыню.
Герман любил детей, ко всем относился по-отцовски, и каждый, кто приходил, получал еду и новую одежду. Выкупив в столице старый большой двухэтажный особняк, он устроил там приют. Всех гостей отправлял туда и уделял ребятам много внимания.
Великий маг уже перестал питать иллюзию, что этот или иной ребенок будет отвечать всем его требованиям. Чем дальше, тем больше надежда таяла, как снег под лучами теплого весеннего солнца. Но, в отличие от других юношей, настойчивость данного ребенка заинтересовала его.
Даниил, так звали мальчика, стоял в метре от ворот замка, дрожа от волнения и прокравшегося в душу страха. Когда только к ним подошел, возникло ощущение, будто взошел на эшафот и палач, занеся свой огромный топор, вот-вот отрубит голову. От подобных образов его всего передернуло.
По спине пробегал холодок, нервно сглатывая, он облизал потрескавшиеся, обветренные губы. Пугающая мысль, что все было напрасно, которую он так тщательно задвигал в самые дальние уголки подсознания, вновь прорвалась наружу.
Еще издали, как только увидел сверкающие на солнце черные шпили замка, к горлу подкатил ком, в груди от волнения неистово забилось сердце. Ноги задрожали и предательски отказывались идти, появилась слабость, хотелось присесть, перевести дух и успокоиться. Его долгий, мучительно-тяжелый путь, насыщенный страданием, подходил к концу.
Остановившись на дороге, он несколько раз глубоко вздохнул. Стиснув зубы, резко отбросил в сторону самодельный костыль, который служил опорой. Как бы тяжело и больно ни было, но не стоит показывать Великому Архимагу свою немощь. Он сильный, он сможет и дойдет!
Немного постояв в нерешительности, попробовал опереться на больную ногу. Сделал неуверенный шаг, и боль пронзила ее, да так, что Даниил застонал. Крепко зажмурившись, закусив губу, он пошатнулся и резко раскинул руки в стороны, пытаясь сохранить равновесие, чтобы не упасть. Слезы сами потекли из глаз.