Яр глянул вниз и скрипнул зубами. Вот же… Глубокий, зараза!
Далеко наверху в круге зёва маячил силуэт Преславы: княжна с тревогой наблюдала за спуском, вцепившись руками в каменное кольцо.
Яр искренне надеялся, что она не полезет следом. Свернуть здесь шею — легче лёгкого. Особенно без навыка.
Когда до конца пути осталась косая сажень, Яромир спрыгнул… и оказался в воде чуть не по самые яйца.
Погань!
— Могла бы предупредить, — ворчливо попрекнул Синегорку.
— Могла, — согласилась та с довольной ухмылкой. — Но не стала. Уж больно охота поглядеть, как мокрые штаны твой зад обтянут!
Ледорез сердито засопел. Экая шлёнда!
— Пошли, — буркнул он. — Надо осмотреться.
— Веди! — Синегорка посторонилась, пропуская вперёд. — Я следом. Заодно и налюбуюсь всласть!
Марий расхохотался, и Яромир злобно зыркнул на покойника.
— Не усложняй, мелкий, — отмахнулся Полумесяц. — С тебя не убудет, а девушке приятно.
Яр скрежетнул зубами, развернулся и двинул вдоль шершавой колодезной стены туда, откуда лился, пульсируя, холодный серебристый свет. Он не знал, удалось ли Синегорке в полной мере насладиться чреслами, но был рад, что богатырша не видит его горящую рожу.
Вот же…
На дне колодца обнаружилось подземное озеро. Как раз из его глубин и исходило странное призрачное свечение.
Яромир наморщил лоб.
Когда-то давным-давно, ещё мальчишками, они с Марием, засев в Гильдейской библиотеке, читали о странных тварях — живых водорослях, рачках и рыбинах, — которые светятся под водой.
Может, и здесь что-то похожее? Только поболе.
Яр метнул взгляд на покойного товарища. Полумесяц хмуро разглядывал блики на тёмной воде.
— Не нравится мне всё это… — пробормотал призрак.
— Будем нырять? — без обиняков вопросила Синегорка.
— Придётся, — вздохнул Яромир и потрогал воду.
Ледяная! Тьфу ты погань…
— Останься, — бросил Синегорке. — Я разведаю.
Богатырша фыркнула.
— Командный тон прибереги для девчонки наверху. — Синегорка отстегнула ножны и прыгнула в озеро прежде, чем Яр успел моргнуть.
Вот коза бодучая!
Вошла в воду ладно. Рыбкой. Без брызг и всплесков. И… пропала из виду.
Твою ж ковригу!
Матерясь и кляня баб, на чём свет стоит, Ледорез вытащил из кармана главные сокровища — вырванную из «Краткого Бестиария» страницу и синий цветок с увядающими лепестками, — сунул в щель промеж камней, приблизился к кромке воды и…
— Сучий потрох!
Синегорка вынырнула аккурат у ног. Отплевалась, жадно вдохнула и улыбнулась заметно посиневшими губами.
— Испугался?
Яр оставил вопрос без ответа. Он протянул руку, помочь выбраться, но богатырша мотнула головой.
— Нет, наймит. Под водой тоннель, и свет идёт оттуда. Заныривай. Покажу, как плыть.
Ничтоже сумняшеся, Ледорез набрал воздуха и с головой ушёл под воду. Синегорка глубоко вдохнула и присоединилась к нему. Вдвоём они проплыли под давящей гранитной глыбой, выпростали головы в тесном каменном мешке, отплевались, отдышались и продолжили путь.
Тоннель сиял так, что делалось больно глазам. Нет, это точно не водоросли: свечение явно имело чародейскую природу. Но больше всего тревожило, что грёбаный подводный коридор и не думал кончаться, а от нехватки воздуха уже стучало в висках.
Синегорка загребала мощно. Яр не отставал: промедление сейчас равнялось смерти.
Вдруг богатырша задёргалась. Рванула вверх, врезалась в гранитный свод и принялась слепо шарить по камню ладонями.
«Задыхается», — понял Яромир.
Погань!
Он настиг богатыршу, не зная толком, чем помочь и понял, что сейчас сам разделит её участь: нутро сдавило, и лёгкие, казалось, вот-вот лопнут. Срочно требовался воздух. Но его не было…
В последний отчаянный миг Ледорез ухватил потерявшую сознание Синегорку за плечи, тряхнул, и… ослепляюще-яркая вспышка проглотила их обоих.
1. Ужище — толстая верёвка или канат у славян.
2. Косиножка — паук-сенокосец.
Глава 22
Дышать…
Первое, что сделал Яр, когда очнулся, жадно втянул воздух, но тут же зашёлся кашлем. С великим трудом перевернулся на живот, приподнялся на локтях и выблевал воду, застрявшую в лёгких.
Погань…
Синегорка ничком лежала поодаль. До неё пришлось ползти: встать Яр не мог — ноги не держали.
— Эй! — Он потряс её. — Живая?
Воеводица еле-еле разлепила глаза, промычала что-то нечленораздельное, и её тотчас вывернуло наизнанку. Благо, Яр успел уложить богатыршу на бок, иначе захлебнулась бы рвотой к едрёне фене.
— Г-где… м-мы…? — выдавила Синегорка, восстанавливая дыхание.
«Не знаю», — хотел сказать Яромир, но вскинул голову и глухо матюгнулся.
Прямо перед ними, под тёмными каменными сводами сияла исполинская — сажени в три — кварцевая глыба весьма узнаваемой формы. По выпуклостям то и дело пробегали мерцающие сполохи. Глыба светилась изнутри и, кажется, пульсировала.
Понять, что к чему, не составило труда: не зря же Яр вызубрил злосчастную страницу из «Бестиария»! Енкур явно знал, о чём писал…
— Сердце пустыни… — проговорил Яромир, не веря глазам.
Так вот оно какое! Самое, что ни на есть, настоящее сердце. Бьётся даже. Светится. А значит…
— Думаешь, та твоя пещера Чудес где-то под ним? — озвучила Синегорка его собственные мысли.
— Не исключено, — отозвался Ледорез.
— И тот артефакт, что мы ищем — тоже там?
Яромир пожал плечами. Он знал не больше, чем Енкур записал в своей книге. И вдруг его осенило…
— Как долго ты с бой-бабами? — спросил он.
— Давненько, — ответила Синегорка и посмотрела внимательно: уж не тронулся ли? — Когда принимаем силу, время теряет над нами власть. Я постарше тебя, наймит. И порядочно.
Признание не смутило.
— Слыхала о первой полянице?
— Заряславе?
Ледорез кивнул.
— Конечно, слыхала. Да и как не слыхать? Заряслава — легенда! — Синегорка села и обхватила колени руками. — Говорят, она была не хуже нашей княжны. Красивая, знатного рода, с богатым приданым. Её отчаянно пытались сосватать так, чтобы не прогадать, и в конце концов сосватали. Но Заряславе никогда не было до этого дела. Пока матушка с батюшкой перебирали женихов, она упражнялась с копьём и луком. А мечом владела так, что давала фору лучшим отцовым дружинникам. Сила снизошла к ней с Небес. В шестнадцать Заряслава в одиночку одолела сталешкурую гидру, а в семнадцать, переодевшись ратником, ушла воевать супротив нечистых. Там, на ратных полях, присоединилась к отряду магоборцев. Вместе они запечатали нелюдь в Седых Холмах и дали нерушимую клятву: их плоть и кровь стала…
— Ключами… — пробормотал Яр.
— Ты знаешь о них?
— Есть чутка. А ты?
— Только о косах. Заряслава срезала их, чтобы сдержать чародейскую мощь нечисти.
— Как они попали в пустыню?
— Понятия не имею, — призналась Синегорка. — Может, их вообще там нет! — она кивком указала на гигантское кварцевое сердце.
Яромир нахмурился.
Имелся только один способ проверить…
— Встать сможешь?
— А есть варианты?
Яр поднялся сам и протянул руку. Богатырша глянула сардонически.
— Благородного витязя строишь? Тебе не к лицу.
Ледорез даже бровью не повёл. Синегорка хмыкнула, ухватила ладонь, рывком приняла вертикальное положение и тут же покачнулась. Она упала бы, если б Яр не подставил плечо.
— О-ох! — Богатырша рефлекторно вцепилась в него и… так же резко отстранилась. Поймала взгляд, сощурилась и прошипела: — Скажешь кому — яйца отчекрыжу.
Ледорез отпустил её, воздел глаза к тёмным каменным сводам и беззвучно выматерился.
Бабы! Одна чудней другой. Спасу нет!
— Пошли, — скомандовал коротко и двинулся к исполинскому сердцу. О том, где они и как сюда попали, он старался не думать. — Найдём вход.
Синегорка одёрнула кожаный доспех и двинулась следом.
Сердце пульсировало. От каждого удара по подземному озеру, над которым оно высилось, расходились волны слепящего света.
Яромир шёл впереди по колено в воде. Синегорка не отставала. Марий Полумесяц замыкал процессию.
— Осторожнее, — сказал Призрак, когда они добрались до гигантского кварцевого органа. — Без надобности не лапай. Мало ли что!
— Ну и ну… — протянула Синегорка, вскинув голову. Она прикрыла глаза ладонью, чтоб не ослепнуть от чародейского сияния. — Рассказать кому — не поверят!
— Енкур писал, пещера в сердце пустыни, — проговорил Яр.
— Если так, нам надо внутрь, — резонно заметила богатырша.
— Похоже на то… — тихо откликнулся Ледорез. Как в эту самую «нутрь» попасть, он не имел ни малейшего представления.
— Попробуем обойти, — предложила Синегорка.
Она осторожно двинулась по кругу, но это ничего не дало: в какой-то момент богатырша оступилась и ухнулась в воду. Ушла прям с макушкой, но тут же вынырнула и (теперь уже без закидонов) ухватилась за протянутую руку Ледореза.
— Ах ты… мошонка крокодилья! — ругнулась богатырша, выбираясь на поверхность. — Нету там никакого входа! И выхода тоже! Ни щели, ни трещины — ничего!
— Загадка каменного сердца… — изрёк Марий тоном многомудрого волхва и воздел указательный перст. — Тайна не для средних умов!
Яр смерил товарища неласковым взглядом, выхватил кинжал и без лишних рассуждений всадил в пульсирующую кварцевую поверхность по самую рукоять.
— Дикарь, — с презрением буркнул Полумесяц. — Разве так можно? Это ж реликт! — Но тут же округлил глаза и выпалил: — Смотри!
По мерцающей глади зазмеилась трещина, и кварц разверзся, точно вспоротый холст.
Недолго думая, Ледорез втолкнул в образовавшуюся прогалину Синегорку и сам прыгнул следом.
Пещера Чудес полностью оправдывала название. Сердце (настоящее, не каменное) здесь замирало, и хотелось тереть глаза и щипать себя — уж не почудилось ли? Яр никогда не видал столько золота: горы монет, пирамиды слитков, кубки, цепи, самородки… Тут и там сияли огромные — с грушу — рубины, изумруды, сапфиры. Переливались радужными гранями крупные бриллианты, сиял желтизной янтарь, под ногами хрустела алмазная крошка.