— А? Что? Откуда выбрались? — он явно потерял нить разговора.
— Из Чертогов Сладострастия.
— А-а! — улыбнувшись, протянул Губитель. — Так это всё благодаря тебе!
Яр уставился вопросительно.
— Айра созвала всех до одного стражей, чтобы тебя изловить. О нас и думать забыли, а мы возьми да дёрни! А потом Рыжий наткнулся на блондиночку, которая пыталась с тобой, кабаном очертеневшим, сладить.
— Спасибо, что помог.
— Сочтёмся, — отозвался Губитель. — Кстати, где та краля?
— Умерла.
— Помянем. — Пират проглотил ром, точно водицу, и крякнул.
Синегорка переглянулась с Яромиром и молча поддержала тост. Вино сменило квас в её чарке.
— Ты когда нас в гареме раскидал, а заложить не сподобился, я сразу смекнул — мужик ты ровный, хоть и с завихрениями, — с пьяным пылом изрёк Губитель, заново наполняя кубки. — Выпьем?
Ледорез рвения не разделил, и Губитель, нахмурившись, подался вперёд. Разило от него так, что ежели дыхнёт — полк поляжет.
— Ты меня уважаешь?
Яр вздохнул. Поднял чарку. Они чокнулись. Выпили. Ледорез мельком покосился на Синегорку.
Мда-а-а… Похоже, славную богатыршу придётся выносить из-за стола. Да и Губитель поплыл на радостях.
— Нравишься ты мне, хряк заморский, — выдал он, смачно хлопнув Яромира по спине. — Становись одним из нас, и я лично посвящу тебя в солёные братья!
Ледорез усмехнулся криво, но беззлобно.
— Назавтра не вспомнишь.
Губитель дев фыркнул.
— Забьёмся? С меня — доля добычи. Я щедрый. И слово держу. Коль так не веришь, у Рыжего спроси.
— Мне надо на Север.
Пират разлыбился, и во рту блеснула золочёная фикса.
— Одно другому не мешает, дружище. До Севера путь не близкий — мы ещё успеем поживиться да позабавиться всласть. Ну, что? Согласен?
— Нет.
— Ну, хозяин — барин. — Губитель взялся за бутыль со шнапсом. — Давай-ка ещё по одной.
Глава 34
Яр не имел понятия, где именно проснулся и не помнил, как сюда попал. В длинном тёмном помещении храпело, покачиваясь в гамаках, с полсотни добрых молодцев, и смрад стоял такой, что хоть топор вешай. Голова трещала, потолок кружился, а к горлу то и дело подкатывал ком.
— Ну и налакался же ты, Мелкий! — проворчал Марий, когда Ледорез попытался встать.
Чтобы не рухнуть, пришлось ухватиться за стену. Но это особо не помогло: чёртова стена гуляла, не давая толковой опоры. Интересно, это похмельная качка или за бортом штормит?
— Далеко собрался? — вопросил Полумесяц.
— Блевать, — честно признался Ледорез.
По пути к деревянным ступеням он чуть не сшиб бочку. В бочке обнаружилась вода, и это было великое счастье. Яр пил, пил и пил, и никак не мог напиться. А потом сунулся в ёмкость башкой — сполоснуть мозги.
— Полегчало? — Марий сардонически изогнул бровь, когда он вынырнул.
— Есть чутка, — ответствовал Яр и нахмурился, разглядев себя в мутноватой воде.
Вот же… Погань!!!
Под глазами потёкшие разводы сурьмы, волосы забраны в хвост, на щеке морская звезда намалёвана…
Скрепив сердце, Яромир с опаской подглядел на предплечье. Ох, лишь бы только не…
Твою ж ковригу!
Замысловатая руна красовалась ближе к запястью и кровила, точно свежая рана.
Сучий потрох.
— Ну, хоть не на заднице! — философски изрёк Полумесяц.
Да уж…
Яр набрал пригоршню воды и кое как обтёр рожу. Мысли в башке отплясывали чачак. Виски ломило от боли.
— Выходит, теперь я солёный брат, — проговорил, вперившись взглядом в отражение.
— Выходит, — подтвердил Марий и менторским тоном добавил: — Пить надо меньше!
Ледорез смерил друга тяжёлым взглядом и, грузно ступая по сходням, отправился на палубу.
Синегорка стояла, опёршись о перила, и всматривалась в бескрайние сапфировые дали. Чёрные паруса над её головой щёлкали, наполняясь ветром. Тихо скрипели снасти. Вёсла мерно ударялись о воду. Гребцы затянули печальную песнь о рыбаке, полюбившем морскую деву. Казалось, богатырша ловила каждое слово душещипательной саги и не замечала ничего вокруг.
Однако стоило подойти, как Синегорка тут же обернулась и улыбнулась озорной улыбкой. Чёрные глаза воеводицы лукаво заблестели.
— Вы поглядите, кого кот принёс! — приветствовала она. — Живой?
— Живой. — Яромир встал рядом. Поглядел, как на волнах пляшут солнечные блики и сморщился от рези в глазах. Тошнота подкатила с новой силой, и пришлось стиснуть перила, подавляя рвотный позыв.
Яр глубоко вздохнул и шумно выдохнул. Лёгкий солёный бриз нежно коснулся лица, и сделалось легче. Ненамного, но всё-таки…
Синегорка смерила его взглядом.
— Ну и мастак же ты чудить! — сказала она. Судя по всему, от похмелья богатырша не страдала вовсе. Странно… — Помнишь хоть, что вытворял?
Ледорез не ответил. Отвернулся и хмуро уставился на горизонт. Синегорка фыркнула.
— Сперва вы с дружком-ушкуйником рядиться задумали, кто кого перепьёт, — сообщила она. — Прикончили шнапс, а потом пиво пили.
— Звучит вполне невинно, — подал голос Марий.
— Стоймя, — дополнила она. — Прямиком из бочонков. А поелику никто из вас замертво не повалился, решили силушкой богатырской потягаться. Поначалу тюки ворочали, кто тяжелей подымет, на кулаках отжимались, потом рукобойство учинили (тут я на тебя поставила, и не прогадала!), а опосля взялись друг-другу морды бить.
Яромир нахмурился. Вот же! На всякий случай, от греха, прошёлся языком по передним зубам. Кажись, все на месте…
— Сошлись вы в поединке, а тебя горячка возьми да накрой, — продолжила богатырша. — Уж не знаю, кто там тебе примерещился, но глаза сделались бешеные. Ты зарычал, опрокинул лавку, переполошил всех, стол кулаком прошиб, за меч схватился и едва пацанёнка рыжего не зарубил. Благо, дружок-ушкуйник подоспел: своим клинком удар отвёл. Ты и на меня кинулся, когда я урезонить пыталась. Смотрел так, что мороз по коже. Смотрел… и не видел. Не узнавал. Дюжина солёных братьев понадобилась, чтобы тебя скрутить, да и то — не сиди в тебе шнапс, ром и бочонок пива, солоно бы нам пришлось.
Яромира передёрнуло. Вот же… Пагуба! И здесь достала, разъети её конём.
Он поймал взгляд Синегорки.
— Кто-нибудь… — он сглотнул, не в силах выдавить опасный вопрос.
К счастью, слов не понадобилось: богатырша поняла всё без лишних разъяснений.
— Нет, — она мотнула головой, и толстая смоляная коса упала с плеча за спину. — Никто не пострадал. Я бы этого не допустила, уж будь покоен. А пара затрещин да выбитые зубы — не в счёт.
— Благодарствую, — тихо буркнул Яромир.
Синегорка не отозвалась традиционным «Сочтёмся». Лишь улыбнулась краешком губ. Загадочно так. Со смыслом.
— А это? — Ледорез вскинул запястье и сунул ей под нос, демонстрируя наколку.
Богатырша хмыкнула.
— О! Это отдельная история. — В чёрных глазах заплясали бесенята. — Поведать?
— Как хочешь, — Яр снова отвернулся.
— Ну! Не дуйся, морской ёж. — Синегорка придвинулась ближе и наградила его дружеским тычком под рёбра. — Всё расскажу.
И она рассказала…
Солёные братья чудом заломали и скрутили его. Привязали к мачте. А в чувство приводили всё тем же гоблинским шнапсом. Губитель дев уверял, что пойло лечит все недуги, какой не возьми — даже больную душу.
Когда Ледорез очухался, Губитель велел отвязать его. А потом заявил, что примет в солёное братство. Учинил торжественный обряд и самолично набил иглой узор у Яромира на запястье.
— Ты даже ихнюю клятву дал, — сказала Синегорка в довершении, и Яр стиснул зубы так, что желваки заходили на скулах.
От же… угораздило!
Богатырша подметила его реакцию и усмехнулась.
— Вижу, не врёт народная молва. Верно твердят: пьяный мужик словам не хозяин!
Яр пропустил шпильку мимо ушей.
— И что теперь?
У Синегорки мигом нашёлся ответ.
— Твои новые братья рядятся, как быть с пленными, — сказала она. — Если поторопишься, возможно, успеешь спасти чью-то жизнь.
* * *
Скованные лерийцы стояли нестройной шеренгой. Перед ними прохаживался взад-вперёд, мерно постукивая хлыстом о ладонь, чернокожий Бык собственной персоной. Бугай успел разжиться парой наколок и костяной серьгой, но вот волосы в хвост не забирал по причине отсутствия оных. Чёрная рожа была размалёвана белой краской и казалось, будто Бык напялил маску в виде черепа.
Рубахи бывший постельный не носил вовсе, и твердокаменные мускулы смотрелись весьма внушительно.
Пленные уткнулись глазами в пол, но некоторые бросали на Быка короткие взгляды. Молящие, опасливые или полные жгучей ненависти.
— Этот! — скомандовал Губитель дев, и Бык тут же вытолкал из строя молодого ловца. Пёстрые одежды его покрывали пятна засохшей крови, под глазом темнел синяк, а длинные золотистые волосы спутались и повисли сосульками. Но даже при всём этом не составляло труда сообразить: парень на редкость хорош собой. И сложен неплохо.
Лериец злобно зыркнул на солёных братьев и тут же опустил очи долу.
— Зубы, — коротко бросил Губитель, и Бык тут же надавил красавцу на щёки, вынуждая открыть рот.
Губитель удовлетворённо кивнул.
— Отлично. Его в Голубую Устрицу, что на Сизых Берегах.
— Нет! — взвился лериец, и Яр многозначительно переглянулся с Марием. Всякий знал, в названный бордель захаживали исключительно ценители крепких мужских задниц. — Уж лучше на Кровавую потеху! Я отличный воин и славно бьюсь!
Губитель дев задумчиво почесал подбородок.
— Хороших воинов много, — со знанием дела изрёк он, — а вот смазливых мужиков с хорошими зубами — поди поищи.
— Прошу! — взмолился несчастный лериец, но Губитель дал знак, и солёные братья мигом уволокли красавца в трюм и затолкали в клеть. А чтобы не скулил, заткнули рот кляпом.
— Этот. — Губитель указал на кряжистого малого с плечами в косую сажень, ногами колесом и волосатыми ручищами. — Его на галеры.
Бык кивнул.