Яр посмурнел, вспоминая нечисть, ставшую ему семьёй, и неосознанно прижал руку к груди. Там, за пазухой, лежали заветные косы и почти увядший синий цветок.
«Дождись меня, — беззвучно вымолвил он, посылая мысль далеко-далеко за тёмные волны. — Дождись»
Услышит ли его Снеженика? Жива ли она? Или, может, давно рассыпалась прахом?
Страх захолодил сердце, и Яр мотнул головой, отгоняя тревогу. Нет… Нет. Она жива. Жива и дождётся. А он вернётся к ней и больше не покинет. Никогда.
Вдруг показалось, будто в тёмном проёме, что вёл к сходням, мелькнуло бледное лицо. Яромир прищурился, всматриваясь, и различил очертания.
Стройная девушка в белоснежном саване. Босая, бледная, простоволосая, невидимая для остальных, она улыбалась ему синеватыми губами.
Преслава⁈..
Яромир нервно сглотнул, проморгался и снова глянул в темноту. Княжна не исчезла.
— Ты убил меня своей любовью, — прошелестел над палубой её голос. — Смотри, что ты сделал со мною!
Она распахнула саван, обнажая обугленный скелет с ошмётками почерневшей, изъеденной опарышами плоти.
Ледорез дёрнулся так, что расплескал ром.
— Эй, наёмник, ты чего? — Синегорка ткнула его локтем.
— Ничего, — буркнул Яр и поднялся. — Укачало. Спать пойду.
Порядком захмелевший Губитель не стал его останавливать. Он травил очередную байку о том, как окрутил и лишил девства златокудрую дочку лерийского энси, за что был приговорён к ладинам, с которых удрал в последний момент, оставив затяжелевшую невесту и её благородного батюшку с носом.
Яромир спустился по сходням, миновал подвешенные к балкам гамаки и устроился в самом тёмном углу. Сел, привалился спиной к стене и заснул, едва смежив веки.
Иссохшая равнина хрустит под ногами. Трескается. Трещины красны от крови. Он ступает по ним, оставляя багряные следы. Остриё тяжёлого палаша волочится по земле.
Вокруг полыхает. Бабы визжат. Закрывают собой детей. Старики осеняют себя знамением и прячут малышню в подпол. Мужики вооружаются вилами.
А он идёт. Идёт и несёт на плечах смерть.
— Чёрный жнец! Чёрный жнец! — вопит кто-то. — Бегите! Спасайтесь!
Презренные…
Чуют, что гибель всё ближе. Боятся. И правильно делают: плоть, сдобренная страхом вдвойне вкуснее, а кровь куда слаще.
Один из селян — здоровенный мужик — несётся навстречу. Замахивается кузнечным молотом. Хочет остановить. Спасти своих. Глупый. Глупый человечек…
Палаш рассекает его надвое. Красные брызги летят фонтаном. Здоровяк падает. Его потроха нежны и сочны. Их надо есть, пока не остыли.
Он опускается на колени, собирает пригоршню кишок, с жадностью запихивает в рот, и… получает удар по затылку. Оборачивается медленно.
За спиной стоит молодая баба. Вусмерть перепуганная, но красивая. Одной рукой прижимает орущее дитё, в другой удерживает тяжеленную чугунную сковородку. Ей она и ударила. Да толку…
— Будь ты проклят, Чёрный жнец! — кричит, захлёбываясь слезами. — Будь ты проклят!
Он хищно скалится, облизывая молодуху взглядом. Дивная закуска!
Яр проснулся с криком. Отчаянно хватая ртом воздух, он ошалело заморгал и дёрнулся, когда холодная длань накрыла мокрый от испарины лоб.
— Тише-тише, — шепнул Янгарь. — Это всего лишь я.
Ледорез глубоко вдохнул и шумно выдохнул, силясь унять колотящееся сердце.
— Выпей-ка. — Старый лекарь протянул кружку, и Яр свирепо покосился на него.
— Это сбор на травах, — поспешил объяснить Янгарь. — Прогоняет кошмары и дарит покой. Совершенно безвреден!
Яромир всё ещё глядел свирепо. Тогда для пущей убедительности лекарь сам глотнул из кружки. Ход подействовал: Яр принял пойло и саданул одним махом. Крякнул и утёрся рукавом. Янгарь улыбнулся.
— И всё-таки тебе нужна помощь, — проговорил он. — Душевные болезни порой коварнее телесных.
Ледорез уже придумал, куда и как именно послать приставучего врачевателя, даже рот открыл, но осёкся: с палубы доносился подозрительный шум — топот, крики, грохот, ругань и возня.
— Что там творится? — спросил, нахмурившись.
— Ничего особенного, — вздохнул Янгарь. — Солёные братья заприметили богатую торговую галеру и пустились в погоню. Только и всего.
1. Вёльва — провидица у древних скандинавов.
Глава 36
Крутобокий когг двигался неожиданно быстро. Видать, торговцы заприметили чёрные паруса и торопились оторваться, пока драккары не сели на хвост.
Не тут-то было…
— Налечь на вёсла! — гаркнул Ругвар-Губитель. — Полный вперёд!
Солёные братья засуетились, подчиняясь приказу. Смотрящий трижды протрубил в рог, и остальные драккары споро потянулись за флагманским.
Пузатое торговое судно заметно ускорилось, и это озадачило. Причём настолько, что даже Синегорка, не сведущая в морских премудростях, нахмурила брови.
— Он же идёт против ветра… — пробормотала богатырша, прищурившись. — Как такое возможно?
— Не знаю, — ответствовал Яр. Он хорошо понимал, о чём толковала воеводица: яркий красно-золотой парус торговой ладьи оставался поднят.
— Стервецы наделали в штаны, — хохотнул Губитель, когда Яр намекнул на подмеченную странность. — У гребцов поди все спины исполосованы: даже отсюда свист кнута слышен.
— А парус? — вопросил Яромир, но Ругвар нетерпеливо отмахнулся и умчался к румпелю, руководить преследованием.
Двадцать пар вёсел дружно ударили по волнам, и драккар стремительно набрал скорость. А за ним — остальные. Рогатая драконова башка головной ладьи хищно вперилась деревянным взглядом в массивную корму торгового судна.
— Им не уйти, — ухмылялся Губитель, взапрыгнув на высокий задник и ухватившись за фал. — Братцы! Нас ждёт славная добыча! Х-ха!
— Х-ха! — хором отозвались братцы, вскинув кулаки.
Драккары ожидаемо разделились — пираты намеревались взять когг в клещи, — но не тут-то было: впереди внезапно выросла стена густого тумана, и корабль нырнул в белёсый кисель.
— Не нравится мне всё это… — тихо проговорил Марий.
Яромир бросил на друга короткий взгляд. Вид у Полумесяца был на редкость встревоженный. Да уж… Не к добру этот когг. Ох, не к добру! Сердце, печень и даже задница чуяли — быть беде.
Ледорез матюгнулся, прошествовал на корму и грубо ухватил Губителя за локоть.
— Вели поворачивать, — рыкнул с нажимом.
— Не дури. — Губитель рывком высвободил руку. — От меня ещё никто не уходил! — И, повысив голос, рявкнул: — Силы на вёсла! Гребёте, как бабы недотраханные! А ну, поднажмите!
Удальцы поднажали.
Вот же!.. Яромир собрался было привести пару пудовых доводов, даже кулак уже сжал, но заглянул пирату в глаза и спохватился: в глубине чёрных зрачков мерцали рыжеватые, точно пламя, искры.
Твою ж ковригу!
Марий перехватил его взгляд и выпалил:
— Он околдован!
— Похоже на то, — глухо отозвался Яромир и, окинув взглядом команду, выругался длинно и грязно: у всех без исключения солёных братьев мерцали глаза. — Остальные тоже.
— Проклятье, — хрипло выцедил Полумесяц, рассматривая зомбированных гребцов.
К счастью, подоспевшая Синегорка оказалась вполне вменяема.
— Ну, что скажешь? — с завидной бодростью вопросила богатырша.
— Мы в дерьме, — сообщил Яромир.
— Пф-ф-ф! — фыркнула она, заправляя за ухо выбившуюся чёрную прядку. — Нашёл, чем удивить!
Липкий туман проглотил корабли, словно кашалот косяк сельди, и звуки растворились в непроглядном клубящемся мареве.
Ледорез подхватил весло.
— Чего удумал? — Синегорка шире расставила ноги и скрестила руки на груди. Вскинула бровь.
— Принимаю командование на себя, — заявил Яр и от души хрястнул лопастью по затылку Ругвара-Губителя. Пират опал, как озимые, а Ледорез сложил ладони трубой и гаркнул: — Сбавить ход! Сушить вёсла!
К вящему удивлению, гребцы подчинились, и драккары плавно и бесшумно заскользили по волнам. След торговой ладьи растаял в дымно-белых клубах, а тишина стояла такая, будто в уши набили ваты. Только снасти тихонько поскрипывали, вторя давно не смазанным уключинам.
Ледорез смотрел вперёд. Щурился. Вглядывался. Толку в этом было с гулькин нос: седая пелена опустилась на воду плотным саваном — ни зги не видать.
К счастью, Яр быстро смекнул, как справиться с бедой. Не зря же проходил ученье у Владивоя Ловца!
— Знаешь, где солёные хранят оружие? — бросил Синегорке.
— Знаю.
— Тащи лук и стрелы, — велел Яромир.
Богатырша кивнула и спешно направилась к схрону под носовыми скамьями. Ледорез проводил её взглядом и, черканув кресалом о кремень, запалил промасленную солому в кованой сигнальной чаше.
Мгновение спустя ответные огни зажглись на остальных драккарах, и стало спокойнее: ладьи солёных братьев шли один за другим на безопасном расстоянии и все друг друга видели.
Это радовало. Если повезёт, будет шанс унести ноги.
— Держи. — Синегорка протянула добротный лук из гибкой, но крепкой лерийской ивы.
Стрелял Яромир много хуже, чем управлялся с мечом и кинжалом, но в таком тумане меткость особо не требовалось. Наложив стрелу, он макнул наконечник в чашу с огнём, оттянул тетиву к уху и отпустил практически не глядя.
Коротко свистнув, стрела улетела в белёсое марево и канула там. Ожидаемо. Яромир взял следующую, поджёг и направил в противную сторону. Стрелу постигла участь сестрицы. Третью Яр послал туда, где полагалось быть востоку, но тоже безрезультатно. А вот четвёртая угодила в цель: впилась в сокрытую пеленой преграду.
Ледорез не видел, что там: слишком уж густо стелились клубы, но подозревал — ничего хорошего.
— Там явно что-то большое, — проговорила Синегорка, всматриваясь в туманную даль. — Может, рифы?
«Может, — подумал Яр и вытащил из обтянутого кожей тула новый снаряд. — Но это не точно».
Он запалил наконечник и выстрелил. Стрела вонзилась рядом с предыдущей, и теперь из клубящейся седой мглы на солёных братьев смотрели два огненных глаза.