— Всё в лучшем виде, как велел. — Он бережно разложил пергамент на столе и закрепил норовившие свернуться края серебряными кубками и тяжёлыми бронзовыми подсвечниками. — Вот. Всю ночь рисовали. Красота-то какая вышла! Лепота!
— Добротная работа, — похвалил Марий.
— Благодарствую, — Бахамут поклонился, прижав к груди короткопалую ладонь.
Яр нахмурился.
— И давно ты его видишь?
— Не знаю, — трепясток обулся дурнем и удивлённо выпучил глаза. — А ты?
Ледорез скрежетнул зубами. Нестерпимо хотелось прибить их обоих, но дело не терпело отлагательств: с тех пор, как стало известно о наступлении Хотенея, никто в Холмах не мог спать спокойно. Наверное, даже Люсинка.
— Собери всех, — приказал он.
— Таки уже! — заявил Бах, щёлкнул пальцами, и в горницу вошли вассалы в сопровождении чародеев.
Замыкала шествие Снеженика, облачённая в скромное серое платье и неизменный красный плащ. Она одарила Яра полным нежности взглядом, и стало нестерпимо стыдно за разговор с Марием. В ней ли сомневаться?
В любом случае, сейчас не до сердечных тревог: им ещё войну воевать.
Яромир вздохнул и, упёршись кулаками в стол, навис над искусно и тщательно сработанной картой. Пора начинать…
— Слово разведке, — бросил он коротко.
* * *
Ситуация вырисовывалась неприглядная: Хотеней объявил священную войну нечисти и ожидаемо стягивал войска на Север. Златоборские рати вкупе с тяжёлой конницей и отрядами Небесной стражи уже заняли Предгорья и контролировали всё, что южнее. По словам Бахамута, даже купеческий совет Дивноозера — вольного торгового града — присягнул Пресветлому, а в Моржовый залив вошли лютоморские драккары — не иначе, княжьих ворогов искать.
Погань.
Яр подозревал, что всё плохо, но даже представить не мог, насколько именно.
— Хочет взять Холмы в клещи, — сумрачно изрёк он, вглядываясь в обозначения. — Но за Рубеж до последнего не сунется. Будет выманивать.
— Выманивать? — Снеженика уставилась на него. В серебряных глазах застыла тревога — Как?
Яромир пожал плечами.
— Деревни жечь, селян вешать.
Хозяйка сделалась бледнее полотна.
— С-с чего ты взял? — вопросила дрогнувшим голосом.
— Я бы так и сделал, — не мудрствуя лукаво, заявил Яр. — Лезть за Рубеж — смертоубийство. Здесь даже грибы за тебя грудью встанут. А простые ратники — народ суеверный. Опосля первой встречи с нечистью могут и дёру дать. Хотеней это понимает.
— Мы тоже, — подал голос Лютень. — Как сунется — зададим жару! Да так, что мало не покажется. Знай, человече — мы, полуволки, не подведём! — Он стукнул кулаком в грудь.
Яр взглядом оценил его решимость и продолжил.
— Хотеней будет искать уязвимые места, — со знанием изрёк Яромир. — Надо подготовить засечные черты здесь, — он ткнул пальцем в карту, — здесь и здесь. А ещё ловушки и пути для отхода. — Яр поймал взгляд жены. — Сможешь зачаровать замок?
— Смогу.
— Хорошо, — кивнул Яромир. — Не жалей морока. Когда войска Хотенея пересекут Рубеж, их надо разобщить, сбить с толку и запутать так, чтобы не распутались. Бахамут!
— Я!
— Договорись с грибами.
— Будет сделано! — трепясток встал навытяжку.
— С мавкам я сам побеседую, — посулился Ледорез и обернулся к бахарю. — Сколько ратоборцев за раз усыпишь?
— Мя-я-у, — сказал кот.
— Пойдёт, — кивнул Яр.
— Он может задавить нас числом, — озвучил Марий то, о чём сам Яр думал непрестанно.
Даже вкупе с мавками, стриксами, полуволками, трепястоками, волшебными грибами, злыми деревьями и настоящим живым бахарем их всё ещё было мало. Слишком мало. Горстка в сравнении с могучей Хотенеевой ратью.
Под ложечкой противно кольнуло. Вспомнилось кровавое месиво на Закатной, когда лучшие воины не выстояли против полчищ звероподобных тварей… Точнее — выстояли, но страшной ценой. По сути, тогда и начался закат Гильдии наймитов.
— Может, — глухо отозвался Ледорез. — Поэтому нам нужны союзники.
— Союзники? — хором вопросили Бах и Лютень.
— Да, — решительно кивнул Яромир. — Союзники. Надо, чтобы кто-то вдарил Хотенею в тылы.
— И где их искать, тех союзников? — полуволк сложил на груди могучие руки-лапы.
— Есть пара мыслей, — уклончиво ответил Яромир и глянул на трепястока. — Нужен сундук с подарками.
— С какими-такими подарками? — деловым тоном поинтересовался Бахамут, уперев руки в бока.
— Бабьи цацки, — пояснил Яр так подробно, как сумел.
— Таки поглядим, что можно сделать, — отозвался трепясток, а в глазах блеснули лукавые искорки.
Ледорез удовлетворился ответом и кивнул. Где ещё искать сундуки с сокровищами, если не в Гильдии малого народца?
Марий подошёл ближе и ободряюще улыбнулся.
— Что ж, Мелкий, начало положено, — сказал призрак. — У тебя отлично выходит!
Яромир не ответил. Хотя мог бы сказать, что крутить мечом куда как легче, чем трепать языком. Он перевёл дух и серьёзно оглядел собравшихся. Требовалось сообщить важную деталь, и радости это не прибавляло вовсе.
Погань…
— С Хотенеем чародей, — заявил Яромир. — Опасный. Единственный уцелевший Последний.
Все разом помрачнели, но пуще всех Благомысл с Гордеей.
— Он невероятно силён… — сокрушенно промолвил старик-чародей и понурился. — Мы чудом сумели сдержать его, но уничтожить сие создание нам не под силу. Никому не под силу…
— Ничего, — успокоил Яр и украдкой переглянулся с женой. — У нас имеется свой козырь в рукаве.
Глава 53
Бой барабанов оглушал. Совоглазы дёргались под ритмичные удары, кружа в странном своём танце. Шаманы ухали. Копья стучали о землю. Языки костра взвивались до небес во славу блистательной тсары, и едкий от волшебного порошка дым чернел, поднимаясь столбом над чащобами такими густыми, что даже солнечные лучи застревали в листве.
— Карра-хо! — кричали пернатые нелюди. — Карра-хо!
Яр помнил, что это значит. Большой огонь…
Тсара восседала в плетёном кресле на верхнем ярусе нового гнездовища. Глядела величественно, строго, как и подобает господарке. От балахона цвета ляпис-лазури с ядовито-жёлтыми вставками рябило в глазах. Побрякушки блестели в отблесках пламени. На пернатой голове сиял, заметно съехав на бок, нарядный самоцветный венец — подарок Бахамута. Клювоносые птенцы без устали обмахивали госпожу опахалами.
— Кар варра кохор-ро? — вопросила тсара, смерив гостей презрительным взглядом.
Бахамут изобразил замысловатый поклон и обрушил на полуптицу сокрушающий водопад лести.
— О, пресветлая, сияющая, блистательная, великолепная госпожа! — Пел он. — Твоё величие, ум и красота известны даже за морями! Ты так прекрасна, что даже звёзды меркнут рядом, а луна стыдится собственного уродства!
Яромир молча стоял рядом и шарил глазами по гнездовищу. Новое убежище было меньше прежнего, сгоревшего, раза в четыре. Ряды обитателей тоже знатно поредели. Да уж… Хотеней плотно взялся за совоглазов: по его приказу ратники разоряли совиные дебри, вырубали вековые деревья, выкорчёвывали пни, осушали болота. Птицелюды покинули насиженные места и ушли в чащу так глубоко, что редкий охотник отыщет следы, но этого оказалось недостаточно — князь Перелесья вознамерился истребить совоглазов. Всех до единого.
— Какие пёрышки! Какой изящный клюв! — распинался Бах. — А голос… — он деланно закатил глаза, прижав к груди ладони. — Голос слаще мёда! Нигде такого прежде не слыхал!
— Ха! А хитрый перец умеет найти подход к женскому сердцу! — усмехнулся Марий. — Не то, что ты.
Яромир ответил другу замогильным взглядом.
— Кар варра кохор-ро, — повторила тсара заметно мягче. — Рере.
— Мы пришли просить… Нет! Молить тебя о помощи, о великолепная тсара, да ниспошлёт тебе Небо сотни здоровых яиц!
— Каро уруру?
Бахамут ткнул Яромира локтем.
— Нам не нужно уруру, — сказал Яр. — Мы предлагаем союз. Против Хотенея.
Заслышав имя, Тсара взвилась так, что перья встали дыбом. Она выпучила глаза, вскочила и принялась смачно плеваться, приговаривая:
— Прашарра́! Прашарра́! Тьфу! Тьфу! Тьфу-у-у!!!
— Прашарра́! — подхватили остальные птицелюды. — Прашарра́! Прашарра́! Тьфу!
Как и тсара, они тоже плевались, шипели и нахохливались, сердито топоча когтистыми лапами, и растопыривали руки-крылья. Даже птенцы, и те побросали опахала. Все раскудахтались, кто во что горазд.
— Прашарра́? — нахмурившись, повторил Яромир. — Что это значит?
— Про́клятый, — подсказал Марий. — Тот, кого даже сожрать зазорно.
— Они его крепко не любят, — хмыкнул Бахамут.
— На то и расчёт, — отозвался Ледорез и, понизив голос, коротко приказал: — Доставай сундуки.
* * *
Лютень и матёрые полуволки без устали орудовали лопатами. Молодняк обтёсывал колья.
— Думаешь, сработает? — вопросил Марий.
— Должно, — откликнулся Ледорез. — Лишним уж точно не будет.
Они стояли плечом к плечу, скрестив руки на груди, и наблюдали за действом.
— Ой, не могу! Вот умора! Держите меня семеро! — Раздалось сверху, и Яр вскинул голову. Люсинка разлеглась на толстой ветке, точно лесная кошка. Рыжие волосы, белая кожа, красные губы… и ни клочка одежды. Вот же… — Только поглядите на это! Собаки роют собачьи ямы! Х-ха!
— Это волчьи ямы, кровососка, — спокойно изрёк Лютень, утирая пот со лба. — И, если не уймёшься, сверну твою поганую шею.
— Сперва достань, — Люсинка сверкнула улыбкой.
— Уж я достану, — пообещал Лютень, оскалившись.
— Руки коротки!
— Зато лопата имеется! — Оборотень метнул нехитрое орудие, точно копейщик копьё, но упырица в последний момент увернулась. Согнув ноги в коленях, ухватилась ими за сук, и свесилась вниз головой. Обиженно надула губы.
— Хозяин! — крикнула Яромиру. — Меня обиж-а-а-а-а-ют!
Яр устало вздохнул. Вот же чертовка неугомонная! И ведь никак не урезонишь.
— Чего надо? — спросил, взглядом останавливая Лютеня от дальнейшей расправы.