— Мне? — удивлённо вопросила упырица. Она всё ещё болталась голышом вверх тормашками, и оторвать взгляд от её прелестей оказалось сложнее, чем Яр думал. — Это тебе надо, глупый маленький бычок! Я пришла предложить помощь.
— И какую?
Люсинка довольно хмыкнула и без усилий приняла вертикальное положение. Уселась на ветке, свесила ноги и принялась ими болтать.
— Могу сделать кусь плохим мальчикам, — промурлыкала она, игриво склонив набок хорошенькую головку. — Хочешь?
Яр смерил упырицу холодным взглядом. Чертовка. Чертовка и есть!
— Эх… Отжарить бы её! — мечтательно вздохнул Марий.
Ледорез строго зыркнул на товарища и вернул внимание Люсинке.
— Цена?
— Фу-у-у, ну какой ты противный! — капризно протянула вампирша. — Я же исключительно по зову сердца!
Её сердце Яр хранил под замком, а потому не строил иллюзий.
— Говори, чего хочешь взамен.
Люсинка спрыгнула с ветки. Приблизилась, соблазнительно качая бёдрами. На белом лобке горела рыжая поросль.
Марий сглотнул. Яр не дрогнул.
— Один сладкий поцелуй, — томно прошептала она, положив ладошку ему на грудь, — и отряды Хотенея превратятся в фарш. Согласен?
Ладошка скользнула ниже, но Яр перехватил узкую длань.
— Целоваться не будем, — заявил коротко и добавил: — Захочешь крови — могу устроить. — Для пущей убедительности он выхватил кинжал и чуть коснулся лезвием запястья. Красная капля скользнула по коже.
Люсинка уставилась на неё, точно кошка на мышь, сглотнула и содрогнулась всем телом. Взгляд её утратил всякую томность и сделался стеклянным, как у любителей грибного чая. Казалось, ещё мгновение, и рыжеволосая красавица примется вылизывать траву, в которую упала багряная росинка.
— Идёт? — строго спросил Яр, вырывая вампиршу из полузабытья.
— Идёт, — холодно ответила та, с видимым усилием взяла себя в руки и, выдавив натужную улыбку, небрежно бросила полуволкам. — До скорого, пёсики!
Лютень запустил в неё комком глины, но Люсинка успела раствориться в воздухе.
— Ты позволишь ей себя пить? — Снеженика возникла за спиной так внезапно, что сердце подскочило к глотке. Яромир мысленно матюгнулся. Вот же… волшба, ети её конём!
— Самую малость. — Он поймал руку жены и чуть сжал тонкие пальцы. — Без вреда.
— Бах говорит, от твоей крови она дуреет.
— Дуреет, — подтвердил Яр. — И ради пары капель горы свернёт. Это куда надёжнее… «сладких поцелуев».
— Правда? — наивно вопросила Снеженика, устремив на него доверчивый серебряный взгляд.
Яромир хмыкнул.
— Ты что же, совсем не ревнуешь?
— А должна? — Снеженика всерьёз озадачилась. Даже лоб наморщила. — Если надо, я могу! — Сообщила с готовностью.
— Нет. — Яр прижал её к себе. Уткнулся носом в тёмную макушку и усмехнулся про себя: ревнивый дракон, должно быть, та ещё веселуха! — Не надо.
— Даже если Бах присоветует?
Вот же!..
— Особенно если Бах присоветует.
Снеженика улыбнулась и крепче обняла его.
— Хорошо. Не буду. — Слава Небесам! — Я зачаровала замок, как ты просил. Хочешь взглянуть?
— Хочу, — прошептал Яромир ей прямо в губы. — Осмотр начнём с опочивальни.
— Как скажешь. — Она обвила его шею руками.
Поцелуй вышел сладким и долгим. Нежным. А лес вокруг заискрился, вспыхнул мириадами сияющих осколков, сделался ярким до рези в глазах и пропал: Снеженика перенесла их прямо в кровать, и Яр не стал тратить времени даром…
Глава 54
Хотенеева рать двигалась споро. В мощном авангарде гарцевали на жеребцах небесные стражи, полоскались на ветру хоругви Ордена Всезрящего ока, сверкали в лучах солнца острые клыки сулиц и рогатин, пестрели щиты, а пехотинцы распевали удалые песни. В самом хвосте, за отрядами лучников, тянулись обозы и стенобитные орудия. Бояричи и воеводы голосили, подгоняя колонну тяжеловооруженных всадников.
— Мур-р-р… — сокрушённо изрёк Когтеслав Долгоусович, созерцая процессию с верхушки самой высокой сосны. — Мур-р-р-р…
Ледорез, крепко ухватившись за могучий ствол, сосредоточенно щурился. Он вёл подсчёты. В Гильдии учили на раз определять численность войска по построению. В битве на Закатной умение не пригодилось — орда псеглавцев не знала боевого порядка, — зато сейчас наука пришлась как нельзя кстати.
Три волны конного войска, застрельщики, восемь шеренг пехоты по дюжине ратников в глубину… и два верховых отряда наймитов под тёмными гильдейскими стягами.
Яр тихо матюгнулся. Вот же!.. Видать, собрали всех, кто остался. А ведёт их, наверное, сам Великий Мастер, не иначе.
Твою же мать…
— Прибавь сюда лютоморских йаарлов, — подлил масла в огонь Полумесяц. Вид у призрака был на редкость сумрачный. — Они зайдут с севера, как пить дать. И про нашего морозного друга не забудь.
— Не забуду, — посулился Ледорез и, обратившись уже к бахарю, коротко бросил: — Полетели отсюда. Я увидел всё, что хотел.
Когтеслав басовито мяукнул, выгнулся, увеличиваясь в размерах, и подставил шёлковую спину. Садись, мол. Яр не заставил себя ждать, и спустя мгновения сосны всколыхнулись под порывом ветра: исполинский чёрный котяра взмыл над Рубежным лесом и, по обыкновению лихо кружанув, устремился к Холмам.
В замке ждала внезапная нечаянность. Окаменелый воин. Бедолага застыл, вскинув руки и разинув рот в безмолвном крике. Лютень разместил его в большом чертоге, прямо у очага, и отсветы сполохов плясали на гранитных бёдрах.
— Фу-ты ну-ты! — охнул Марий. — Вот так да!
«Да уж… — подумал Яромир, оглядывая незадачливого гостя. — Затейная стату́я».
Он подошёл ближе и всмотрелся в мертвенные зенки. Прищурился.
— Лазутчик? — спросил, разглядывая незнакомца.
— Гонец, — глухо прорычал Лютень. Он ещё не успел перекинуться обратно в человека, и шерсть на его загривке дыбилась, а из пасти торчали здоровенные клыки. — Заплутал в чащобе и набрёл на василиска.
— Тут водятся василиски? — вскинул брови Марий.
— Похоже на то, — тихо откликнулся Ледорез. Куроголовые ящеры не вызывали особого трепета, но могли оказаться весьма полезны.
— При нём доку́мент имелся, — полуволк протянул свиток. На сургуче красовался филин Перелесья. — Бах сказал, это важно, и присоветовал человека в замок оттащить, а грамоту тебе принесть.
— Старина Бах дурного не посоветует, — многозначительно изрёк Полумесяц.
«Что есть, то есть», — мысленно отозвался Ледорез и решительно сломал печать. Вчитался. Нахмурился.
— Ну, что там? — Лютень навис над плечом. — Добрые вести али дурные?
«Война грядёт. Нету боле добрых вестей», — вспомнились слова Гордеи Всеокой, и Яр повёл плечом.
— На встречу зовут, — ответил Яр. — Переговоры вести. Мирные.
— Соглашайся! — выпалил полуволк, особенно грозный в шерстисто-клыкастой ипостаси. — Пойдём вместе, я ихним главным враз башки поотгрызу!
— Меня не зовут. — Яр скрутил пергамент. — И тебя тоже. Им нужна Хозяйка.
— Хозяйка в Предгорьях. — Лютень опёрся локтем о каменного страдальца. — Колдует защиту для человеков. Бах с ней.
— Знаю, — отозвался Ледорез и нахмурился.
Даже будь Снеженика рядом, он в жизни не пустил бы её: слишком уж гнилые подобрались переговорщики. Такие тоже враз могут башку отгрызть, с них станется.
Но всё же… Всё же есть в этом приглашении возможность, какую не след упускать…
— Я пойду, — заявил он твёрдо и не менее твёрдо добавил: — Один.
— Ошалел? — Лютень глянул на него, как на безумца. — Давно не помирал?
— Давно, — ответствовал Яр и опоясался ножнами. — И впредь не собираюсь. Переговорщиков хранит обычай.
— Всем срать на обычай, — со знанием дела заметил полуволк.
— И то верно, — поддакнул Марий.
Ледорез смерил обоих суровым взглядом.
— За дурака меня держите?
— Есть чутка. — Полумесяц сложил руки на груди и вскинул бровь. — Отправиться на переговоры с Хотенеем всё равно что добровольно сунуть голову в медвежий капкан.
— Глупый, глупый человече! — подхватил Лютень. — Тебя либо прибьют, либо сцапают. Или зачаруют так, что сам хуже любой вражины сделаешься. Влипнешь по яйца, а нам выручай! Оно тебе надо?
— Я знаю, что делаю, — холодно ответствовал Яр.
— Так уж и зна… — начал было Марий, но глянул на него и осёкся на полуслове. Посерьёзнел. — Ты что-то задумал.
Полумесяц не спрашивал. Утверждал. Яр не стал его разубеждать. Снял с шеи сердцекамень, засунул в карман и коротко бросил:
— Пошли.
— Куда? К Хотенею?
— Нет. Сперва на Топкий берег.
Марий скабрёзно ухмыльнулся.
— Стосковался за мавками? Понимаю. Я тоже. Особливо по тёмненькой!
Яромир оставил откровенности без внимания и обратился к Лютеню.
— Отыщи Благомысла. Скажи, дело срочное. И передай Люсинке, пускай поторопится.
Вместо ответа полуволк набычился, сверкнул глазищами и глухо зарычал.
— Шею бы ей свернуть, паскудине…
— Как охраним Холмы, натешитесь. — Яромир сильно подозревал, что оборотня и вампиршу связывают гораздо более сложные отношения, чем немудрёная взаимная ненависть, но намекать на это Лютеню не хотел: сами разберутся.
Не дожидаясь ответа, он уверенно двинулся к выходу из чертога. Яр точно знал, с чего надо начать и как именно действовать. Главное теперь, чтобы всё прошло, как задумано.
* * *
Визит во вражий лагерь — всегда великий риск. Но трудно придумать лучшую возможность здраво оценить силы противника. Испокон веков древний обычай охранял переговорщиков — считалось, Небо мгновенно проклянёт всякого, кто причинит вред посланцу противной стороны. Правда, Яр всерьёз сомневался, что Хотенея и его зловещего прихлебателя остановят какие-то там проклятия. Прав Лютень: всем срать на обычаи. Давно и основательно. Яромир отчётливо понимал это, но, тем не менее, дождавшись сумерек, оседлал Каурую и решительно двинул к стану Пресветлого (разъети его гоблины) князя.