— Снеженика перекинулась, — бросил он Марию. — Бежим! Надо отыскать лазутчика, пока он не добрался до замка.
— Но здесь перебьют всех наших! — возразил Полумесяц.
— Не перебьют, — заверил Яр и, ухмыльнувшись, поднял голову. По небу с утробным рёвом скользнула гигантская тёмная тень. — Им будет не до этого.
* * *
Дракон был огромен и красен. Его не брали ни стрелы, ни сулицы, а каменные глыбы отскакивали от карминовой чешуи, точно галька от чугунного жбана. Исполинская тварь кружила в потемневших небесах, спускаясь всё ниже.
Ополченцы побросали копья и рванули к Рубежному лесу — укрыться. Ратники бросились врассыпную. Кони ржали, скидывая седоков наземь. Войско Хотенея стремительно таяло, и только верная дружина оставалась подле князя.
Яромир видел, как на дракона обрушился дождь здоровенных ледяных игл — к схватке подключился «Горыня», — да всё без толку: красный змей завис в трёх саженях над землёй, и из разинутой пасти с клекотом вырвалось пламя. Теперь дрогнули даже дружинники.
— А она молодец, — похвалил Марий.
Яр довольно улыбнулся.
— А то!
Вместе они перебрались на другую сторону лощины, перемахнули через засеку в условленном месте и нырнули в заросли клёна-убийцы. Там, в барсучьей норе, располагался один из тайных переходов. Пришлось с полверсты проползти на пузе, зато вынырнули они почти у самого замка — в Мёртвом лесу.
Густые иссохшие кроны переплелись так плотно, что закрывали небо. Толстые корни выпростались из рыхлой земли локтя на́два, не меньше. Поганки высотой в человеческий рост торчали тут и там. Из глубин чащобы тянуло плесенью, гнилью и… опасностью.
Ледорез отклонился в последний момент: стилет впился в кору мёртвого дуба. С острого лезвия упала желтоватая капля.
«Яд», — понял Яромир.
— Милое местечко! — Ловкач показался из темноты и небрежно привалился плечом к ближайшему дереву. Скрестил руки на груди. Харкнул под ноги. — Здесь ты выгуливаешь свою образину перед тем, как засунуть ей в дырку стручок?
— Какая бездарная пошлость! — скосоротился Марий.
Ледорез же смолчал. Вместо ответа он метнулся вперёд и полоснул кинжалом. Ловкач отпрыгнул. Яр вдарил с разворота, но опоздал: гад контрактовал, сжимая в каждой руке по ножу. Орудовал он ими на редкость толково: дважды чуть не располосовал глотку от уха до уха — Ледорез еле уклонился.
— Дерёшься, хуже бабы, — осклабился Ловкач и снова атаковал, — жалкий полудурок.
Яромир отразил град ударов и отпрянул в сторону.
— Все знают — ты тронулся умом тогда, у башен. Мастер оставил тебя в Гильдии только из жалости.
Яр перехватил кинжал и нырнул Ловкачу под руку, резанул сбоку, но гад увернулся.
— Ты знаешь зачем я здесь, так ведь? — Ловкач отразил очередную атаку, крутанулся и прижал Яромира к дубу. Нацелил остриё в глаз. Пришлось попыхтеть, сдерживая его руку. — Меня послали отыскать Господарку. Если уничтожить её, сдохнет и драконица, верно? И уж я уничтожу, будь покоен. Отрежу башку. Но сперва поимею во все щели, какие есть. Как тебе мой план? Нравится?
Ледорез вдарил гаду по голени, вывернул запястье и высвободился из хвата. Ловкач оскалил зубы в недоброй улыбке. Перехватил ножи и бросился на Яромира.
— Ты всегда был любимчиком, — ядовито изрёк он, рассекая воздух у самого носа. — Первый воин, как же! Убогий полудурок. Бледная тень Полумесяца. Единственный Первый воин Гильдии — я, и никто кроме!
— Так вот, в чём дело… — протянул Марий. — А я всё гадал, чего он так тебя не любит!..
Ловкач наступал, заставляя пятиться.
— Ты украл мою славу, засранец. А я затрахаю твою бабу до смерти! Хочешь посмотреть?
— Очень. — Ответом Яр сбил Ловкача с панталыки на целых полмгновения. Их хватило, чтобы рвануть в сторону. Когда Ловкач бросился следом, толстый корень под его ногой вздыбился, и лазутчик распластался в пожухлой листве.
Он тут же попытался откатиться и вскочить, но Ледорез оказался проворней и сильнее: обрушился сверху, впечатал рожей в землю, замахнулся… но Ловкач вывернулся и выбил у него кинжал. Клинок отлетел в сторону и упал в траву — не достать. Погань! Яромир придавил Ловкача весом, схватил за горло и стиснул пальцы. Лазутчик пырнул его ножом раз, второй, третий, но Яр не ослабил хватки. Он душил Ловкача, пока тот не испустил последний хриплый вздох, и отпустил, только когда глаза лазутчика остекленели.
Ледорез поднялся и смерил поверженного согильдийца долгим взглядом.
— Ты ошибся, — сказал, оправляя кольчугу. — Я никогда не был первым.
Глава 59
Разумеется, Снеженики в замке не было (и на это имелись весьма серьёзные основания). Она лежала под Лисьим Холмом, в той самой пещере, а караулил её Когтеслав. Но никто, кроме Яромира, об этом не знал. Уж тем более бойцы Гильдии наёмных воинов.
Люсинка без особого труда заманила наймитов в ловушку и, судя по оторванным конечностям, требухе и залитым кровью камням, попировала на славу.
Ледореза передёрнуло. Вот же…
— Ты… — выдавил он, различая среди истерзанных трупов знакомых ребят, — всех перебила.
— Во-первых, не всех, — Люсинка свесилась с ветки вниз головой. — Во-вторых — они не оценили моей красоты. А в-третьих, чего ты ждал? Что я им спляшу?
Яр понимал — упырица права. Напугать и заставить отступить можно ополченцев, которые держали в руках оружие без году неделю, но наймиты Гильдии (пусть даже из последних пятёрок) — совсем другое: таких не застращать.
— М-м-м… — протянула Люсинка. — Как вкусно пахнет! Вижу, ты ранен.
— Царапина, — буркнул Яромир.
Он не лгал: воронёные звенья кольчуги сдержали удар Ловкача — остриё лишь немного зацепило кожу. Но всё же зацепило…
— Кровь так и сочится! — промурлыкала вампирша, жмурясь. — Дай мне хоть один глоточек. Одну капельку! — Она надула губы. — Неужто верная Люсинка не заслужила малюсенькой награды? Ну пожа-а-а-алуйста!
— Она не отвяжется, — сказал Марий.
— Похоже на то.
— Ну… хоть яд отсосёт.
— И то верно.
Вздохнув, Яромир шагнул к упырице.
— Одну каплю, — сказал строго. — Не больше.
— Я буду нежна! — улыбнулась Люсинка, обнажая клыки, и потянулась к нему… но её тут же резко дёрнуло назад.
Стрела пробила упырице глаз навылет. Белоснежная кожа зашипела, покрываясь пузырями, язвами и чёрными трупными пятнами.
Твою же погань!
Яр бросился к ней.
— Не смей умирать!
Упырица приоткрыла уцелевший глаз и скривила обожжённые губы в подобии улыбки.
— Было… весело… — прохрипела она, и зрачок её заплыл белёсой мутью.
Люсинка конвульсивно задёргалась, забулькала, давясь хлынувшей изо рта бледно-красной пеной, выгнулась дугой и… истлела. Остался только желтоватый скелет.
Погань…
— Серебряный наконечник, — Марий кивком указал на дымящийся ещё череп с пробитой глазницей.
— И меткий стрелок… — тихо отозвался Ледорез, поднимаясь с колен.
Он знал, что на мушке, и понимал — жить осталось недолго. Едва слышный скрип тетивы подтвердил скорбную догадку. Яр обернулся на звук.
— Привет, дружище, — сказал, невесело улыбнувшись. — Рад, что ты жив.
Востроглаз сидел на толстой ветке векового дуба, почти полностью скрытый листвой. Лицо лучника было измалёвано чёрно-зелёными полосами. Долгое мгновение Востроглаз смотрел на Яромира. Стрела лежала на оттянутой к уху тетиве.
— Прости, Ледорез, — наконец изрёк Востроглаз. — Так надо.
Один удар сердца растянулся на целую вечность. Востроглаз почти отпустил тетиву. Почти. За миг до выстрела здоровенная мохнатая туша с хищным рычанием прыгнула на него, сбила с ветки, опрокинув наземь, и вгрызлась в плоть. Лучший гильдейский лучник не успел даже вскрикнуть.
— Барсик? — Яромир не поверил глазам.
Скорпикор вскинул обагрённую кровью морду, облизнулся… и взлетел, расправив кожистые нетопыриные крылья.
Вот же…
Яромир скользнул взглядом по изодранному телу и тяжело вздохнул.
— Покойся с миром, — вымолвил и повернулся к горстке пепла, что осталась от раскрасавицы-упырицы. — И ты тоже, Люсинка. Я буду помнить тебя. Всегда.
Понурившись, он побрёл к Лисьему Холму: требовалось убедиться, что план сработал и враг угодил в расставленные сети… а заодно проверить, цела ли Снеженика.
* * *
Овраги, лощины, пологие склоны холмов. Белоснежный северный вереск, что цветёт даже поздней осенью, багряные клёны и златокудрые берёзы, укутанные невесомой дымкой сиреневых сумерек. Прозрачные ручьи, густые заросли яснолиста, мягкий, точно лебяжья перина, мох… огромные мухоморы.
Сказочные места. Где ещё обитать волшебным существам, если не здесь?
Ледорез торопился. На сердце было неспокойно. Снеженика заверила, в обличье дракона она несокрушима, однако если уничтожить её человеческую ипостась, погибнет и Красный змей. Яромир учёл это и приставил к супружнице Когтеслава Долгоусовича. Кот был опытен, мудр и надёжен. За таким котом, как за каменной стеной, но… наймиты подобрались чересчур уж близко, а Ловкач знал слишком много. Опасно много. Кто поведал коварному лазутчику все тайны? Кто направил искать Снеженику? Яр догадывался. И весьма уповал на догадку: слишком уж многое зависело от этого предположения.
К счастью, Яромир не ошибся…
Пещера заледенела. Затянутые инеем своды источали призрачный розоватый свет. Грозди сосулек блестели, мерцали и переливались всеми цветами радуги. Каменные ступени скользили под ногами. Замысловатые морозные узоры покрыли стены, точно диковинная роспись.
При любых других обстоятельствах Яромир сумел бы оценить красоту, но… точно не сейчас. Он опустил пятерню на рукоять меча. И не зря.
— Я знал, что ты придёшь. — Горыня восседал на ледяном троне и поигрывал клубком снежно-белых искр.
Яр не ответил. Всё, о чём думалось — куда подевались Когтеслав со Снеженикой. Неужели мертвы?
— Нет, они живы, — возразил Горыня его мыслями и с нажимом добавил: — Пока живы.