– Подите прочь, – едва слышно прошептала я, а потом, опомнившись, торопливо добавила: – И не смейте к нему приближаться, ясно? Узнаю, что трогали, найду на вас управу.
Зозовки злобно зашипели, разомкнули круг и поплыли обратно к лесу. Я знала, что словам моим они вняли. Может, не испугались, рано им еще меня бояться, они сильнее, но поняли, что однажды я наберу силу и отыщу их.
Иван и Юлька нашлись на кухне. Оба сидели за столом, пили кофе. Юлька рассказывала соседу о том, как однажды утром поднялась на ноги, как училась понемногу ходить все эти дни. Иван слушал внимательно, и даже самый предвзятый наблюдатель не увидел бы ни в поведении его, ни в выражении лица ничего предосудительного, поэтому моя неуместная ревность немного поутихла. Он старше Юльки лет на пятнадцать, и хоть такая разница в возрасте редко становится преградой, тем не менее сейчас в его глазах я видела скорее удивление и радость за нее, чем личную заинтересованность.
– Эмма, а Иван приглашает нас на ужин, – заявила Юлька, когда я вошла в столовую.
Я скептически посмотрела на соседа. Точно ли нас? Возможно, он хотел позвать мою сестру, а та пригласила нас обеих?
– Сегодня вечером, – подтвердил сосед.
– С чего вдруг? – поинтересовалась я, нимало не заботясь, насколько вежливо прозвучит такой вопрос.
Юлька тут же вспыхнула от моей бестактности, зато Иван, похоже, все понял.
– Обижаетесь? – с легкой улыбкой спросил он. – Собственно, я и пришел загладить вину. Было не очень вежливо с моей стороны так с вами обойтись, признаю. Но вы застали меня врасплох, не хотелось демонстрировать вам заляпанную яйцами после завтрака плиту и разбросанные по углам носки.
Юлька непонимающе посмотрела на соседа, потом на меня.
– О чем вы?
– Несколько дней назад я заглядывала к нашему соседу в гости, а он на порог меня не пустил, – пояснила я, в упор глядя на Ивана.
– Между прочим, я угостил вас лимонадом, – напомнил тот.
– Вы угостили меня фантой, – парировала я.
– А вы хотели, чтобы я сделал его лично? Простите, мои руки заточены только по клавиатуре стучать.
Юлька прыснула от такого сравнения.
– Эмма так же говорит!
Ну вот зачем она меня сдала? Теперь наглый сосед расплылся в довольной ухмылке.
– Так что, придете?
– Не знаю, у меня много дел, – надменно заявила я, хотя никаких особенных дел у меня не было. Точнее, как обычно, забот был полон рот, и с реконструкцией этой, и с нечистью, но ни то, ни другое не требовало от меня ежесекундного внимания, я вполне могла потратить вечер на ужин с соседом, тем более сама хотела разузнать кое-какие его тайны, но не признаваться же в этом с порога.
– Мы придем, – ответила за меня Юлька.
Правда, как выяснилось позже, никуда идти она не собиралась. Весь день мы были заняты привычными делами и заботами. Забор на границе парка и леса возвели уже наполовину, нужно было согласовать оставшееся. Местность там оказалась топкой, ненадежной, поэтому Виктор Алексеевич то и дело чесал затылок и увеличивал смету.
– Неспокойные места, – приговаривал он, ходя мимо рабочих.
И это он еще не знал, насколько именно неспокойные! Нет, про волка я предупредила, конечно, не хватало мне только смертей среди строителей, но никто из них понятия не имел, что за ними бесконечно наблюдают десятки других глаз. Естественно, среди первых был Лесун. По утрам, видя его в новом месте, я мысленно качала головой, гадая, когда кто-то из рабочих заметит, что этот старый замшелый дуб растет каждый раз иначе. Хоть бы зарубку себе делал, что ли. Были тут и любопытные Гаёвки, внучки старого Гаюна, в некотором роде брата Лесуна. Гаюн не показывался даже мне, недолюбливал, поди, или же просто предпочитал одиночество. Зато веселые внучки его так и норовили подойти поближе, рассмотреть молодых парней получше. В отличие от Зозовок, вреда они не причиняли, поэтому я на них внимания не обращала. А вот последних то и дело приходилось отгонять. Была в этом какая-то злая ирония: первое, от чего я выучилась защищать людей, это от сладострастных дамочек.
Приезжал также староста, поскольку я обещала материальную помощь с похоронами погибшего кладоискателя. Настасью Андреевну похоронили еще на прошлой неделе, а вот отправка тела парнишки родителям только предстояла. Долго с ним возился судмедэксперт, начинали уже подгонять из области. Староста рассказал, что две смерти в наших местах не остались незамеченными, в городе намекнули, что надо бы разобраться.
– А как тут разобраться, когда сто лет уже не бывало в наших краях таких случаев? – сокрушался староста. – Облаву готовим, да специалистов нет.
И вот когда над землей начали сгущаться сумерки, староста давно уехал, Вера и Кирилл тоже ушли домой, а рабочие потихоньку собирали инструменты, которые никогда не оставляли в парке, Юлька внезапно заявила, что на ужин не пойдет.
– Почему? Ты плохо себя чувствуешь? – испугалась я.
В последние дни не только на меня свалилось много забот, но и на нее тоже. А если добавить непривычную для Юльки физическую активность, то не было бы ничего удивительного в том, что она заболела.
На долю мгновения на ее лице мелькнуло желание действительно сказаться больной, но, похоже, она поняла, что тогда и я никуда не пойду, и тут же с улыбкой замотала головой:
– Просто мне кажется, что Иван звал на ужин не нас обеих.
– Разве? – удивилась я.
И тогда Юлька рассмеялась моей недогадливости.
– Эмма, да невооруженным глазом видно, что он на тебя запал! – заявила моя сестрица, чем заставила меня покраснеть и разозлиться одновременно.
Серьезно, кому это видно? Точно не мне! Мне видно, как он, едва только Юлька показывается в кадре, переключает внимание на нее. Упаси Боже, я не злюсь на сестру. Исключительно на Ивана, как бы нелогично это ни было. Человека нельзя заставить симпатизировать себе, это я давно знаю. А все равно иногда хочется.
– Эмилия, только не говори, что ты этого не заметила! – воскликнула Юлька, сверля меня взглядом. И полное имя, которым она меня назвала, выдавало крайнюю степень ее возмущения.
– Ничего я не заметила, – себе под нос проворчала я, а потом добавила громче: – А ты, значит, сводня?
– Ну, сводня не сводня, а не буду возражать, если ты немного отвлечешься и развлечешься, – пожала плечами моя невыносимая сестра. – Последний год выдался для тебя сложным, не будешь же ты отрицать. И развод, и все эти коршуны с продолжением Арины, и сплетники, и журналы. Тут ты тоже не отдыхаешь, вкалываешь как ненормальная. Я просто хочу, чтобы хотя бы на одну ночь ты забыла обо всем и хорошо провела время. Выпей вина, пофлиртуй с классным парнем, переспи с ним.
– Юля!!!
Это уже переходило всякие границы! Нет, я не ханжа, в тридцать лет уже просто смешно ею быть, но мы с Юлькой никогда не обсуждали такие темы. Более того, я вообще ни с кем и никогда в таком ключе свою личную жизнь не обсуждала. Близких подруг у меня не было, а для Юльки эта сторона жизни пока была закрыта, и мне не хотелось в некотором роде хвастаться тем, что ей было недоступно. В целом сексуальную жизнь ей никто не запрещал, ни врачи, ни родители, но ведь для того, чтобы дело дошло до постели, надо хотя бы остаться с мужчиной наедине, а этого в ее положении добиться было сложно. Конечно, если бы она изъявила такое желание, я бы не стала возражать, но она молчала, хотя наверняка многие из тех, кого она вгоняла в краску, были бы не против.
– Что – Юля? – наигранно надула губки сестра. – Не век же тебе по этому кобелю страдать. – Похоже, она поняла мое возмущение по-своему. – Ты уже полгода как в разводе, пора наконец почувствовать себя свободной.
– По-твоему, свобода – это переспать с первым встречным? – хмыкнула я, уже понимая, что на ужин к Ивану пойду. Нет, безо всяких мыслей о постели, просто пойду, чтобы отвлечься. И не столько от бывшего мужа, о нем я практически не вспоминаю уже, сколько от навалившихся забот.
– По-моему, свобода – это делать то, что хочется, – усмехнулась Юлька.
Поскольку подняться на второй этаж она пока не могла даже с моей помощью, а проконтролировать одежду, в которой я впервые за пять лет пойду на свидание, хотела, мне пришлось стащить вниз несколько подходящих платьев. Точнее, ничего на самом деле подходящего у меня не было, как-то не пришло в голову тащить на болото наряды. Поэтому пришлось выбирать из того, что есть. В конце концов мы остановились на светло-кремовом платье летнего кроя, которое было бы слишком откровенным без накидки на плечи, а с нею становилось вполне приличным.
– Прекрасный выбор, – заключила Юлька, придирчиво разглядывая меня. – И не замерзнешь, пока дойдешь, и потом накидку снимешь, он сразу к твоим ногам упадет.
Я не стала ей говорить, что ничего снимать не собираюсь, ни накидку, ни платье в целом, но отражение в зеркале мне понравилось. Собрать в незамысловатый хвост рыжие волосы, чуть тронуть тоном лицо, чтобы немного притушить сливающиеся в большие пятна веснушки, подкрасить ресницы – и готова невеста на выданье. Пусть я не собиралась на самом деле соблазнять соседа, еще чего не хватало, но развести его на некоторые откровения рассчитывала. Может быть, если он решит, что наши отношения из простых соседских переросли в дружеские, расскажет, кто он и зачем приехал в Желтый дом? Если я права и мы ищем одно и то же, мы вполне можем помочь друг другу.
Идти решила пешком. Дорогу я уже примерно представляла, а в случае необходимости собиралась попросить помощи у того, кто ее наверняка знает. Может, и глупо было соваться в лес, когда там бродит волк-убийца, но во мне жила уверенность, что меня он не тронет. А если попытается – защитят. Хранительница я или кто? А романтический ужин предполагает бокал вина, после которого за руль я не позволю себе сесть даже в глухом лесу. Оставаться же у соседа на ночь я не собиралась.
В лесу уже сгустились сумерки, приходилось тщательно выбирать место, куда поставить ногу, чтобы не угодить в болото. В глубине его я видела несколько светящихся шариков, но старалась не вглядываться. Я слышала о болотных огнях и раньше, до того, как приехала сюда, видела их в ночь «посвящения». Знала, что в поверьях говорится, будто это души утопленников, а ученые до сих пор не нашли точного ответа. Агата же считала, что это происки Багника, хотя тот на ее вопросы всегда предпочитал отмалчиваться. Огни держались от меня на почтительном расстоянии, но будто бы не выпускали из вида, плыли следом. Я зашла уже