Почему она прожила так долго? Ответ тоже лежал на поверхности: она не могла умереть, пока не родится новая Хранительница, а по линии Дмитрия несколько поколений рождались только мальчики. Я стала первой девочкой за сто с лишним лет. Должно быть, Агния отслеживала каждое поколение, искала меня. А когда поняла, что я есть, что мне тридцать и я готова стать новой Хранительницей, отправила ко мне Пана и наконец умерла. Жаль, не дождалась, не научила многому, но ведь и ей самой когда-то по большей части приходилось постигать свою науку в одиночку.
– Эмилия?
Голос Веры вывел меня из задумчивости. Только сейчас я поняла, что она уже закончила с Яном, тот крепко спит, укрытый одеялом по шею, а Вера даже успела собрать травы обратно в корзинку.
– Я закончила. Проводишь меня домой?
Вера выглядела бледной, держалась одной рукой за стол, будто несколько часов разгружала вагоны с углем.
– Может, тебе лучше остаться на ночь? – предложила я. – Я могу устроить тебя в Большом доме.
Вера качнула головой.
– Там Кирилл, он поймет, что я делала, начнет задавать вопросы. И вообще, лучше всего силы восстанавливаются дома.
Я не стала задавать лишних вопросов, и мы собрались в дорогу. Вера шла тяжело, опираясь на мое плечо и едва переставляя ноги, и мне было по-настоящему страшно оставлять ее одну, но она заверила, что к утру наберется сил. Уже выходя от нее, я заметила в углу наблюдающего за нами Домовика. Он смотрел настороженно и будто бы даже неодобрительно. Наверное, ему не нравилось то, что я так вымотала хозяйку, но ничего не говорил. Тихо, чтобы не услышала Вера, которой я помогла лечь на кровать, я попросила Домовика сообщить мне, если ей понадобится помощь. Знала, что он сможет передать послание. Он ничего не ответил, но я чувствовала, что понял.
С той ночи Ян пошел на поправку. Теперь уже точно. Вера приходила каждый день, меняла травы под повязкой, давала мне отвары, которыми его нужно было поить, но больше столько сил не тратила. Я тоже появлялась дома, чтобы ни у кого не возникало вопросов. Тетушки вовсю обживались, и мне казалось, что они собираются остаться с нами на все лето. Юлька с каждым днем крепла, в кресло уже почти не садилась, только по лестнице все еще спускалась и поднималась с чужой помощью. В окрестностях было тихо, местные потихоньку появлялись в лесу, уже не боясь нападения. Хоть тела волка и не нашли, охотники считали, что убили его, а значит, больше никому ничего не грозит. О волколаке не вспоминали.
– Так значит, у вас там серьезные шуры-муры? – насмешливо поинтересовалась тетя Настя, когда я в очередной раз пришла домой утром.
По ночам Яну становилось хуже, поэтому ночевала я всегда у него. Пусть мало что могла сделать, но как минимум меняла холодные компрессы на его лбу, когда он горел от жара.
В ответ на тетин вопрос я буркнула что-то неопределенное. Откровенно врать и придумывать какие-то подробности наших отношений, которые у меня непременно потребовали бы, мне не хотелось, но и говорить даже часть правды тоже был не вариант.
– Долго не тяни, – погрозила мне пальцем тетя Аня. – Если все серьезно, надо в ЗАГС.
– Зачем? – первой изумилась тетя Настя, едва чаем не подавилась.
Кстати, я была удивлена, увидев в ее руке чашку с чаем, а не бокал с вином, но затем Юлька шепнула мне, что тетушке пришелся по вкусу бальзам на травах, который при очередном визите в деревню подарила ей одна из жительниц, и она добавляет его в чай по утрам.
– А затем, что приличной девушке негоже прыгать по постелям, – отрезала тетя Аня. – Тем более нашей Эммочке. Она все-таки личность известная. Что в журналах напишут?
– В каких? – расхохоталась тетя Настя. – «Болотный вестник»?
Тетушки сцепились в привычном споре о том, как должна вести себя незамужняя девушка в целом и я в частности, а я воспользовалась этим, чтобы ускользнуть на террасу, а затем снова сбежала в Желтый дом. Меня тянуло туда как магнитом, оставалось только радоваться тому, что Юлька под надежной защитой Кирилла и присмотром тетушек.
К моему удивлению, на этот раз Ян уже ждал меня на пороге. Он все еще выглядел бледным и осунувшимся, опирался спиной о деревянную колонну, поддерживающую крышу над крыльцом, но стоял почти прямо и наблюдал за моим возвращением.
– Ты зачем встал? – возмутилась я, подходя ближе и, впрочем, не скрывая радостной улыбки.
– Я уже чувствую в себе на это силы, – сказал он.
Я лишь покачала головой. По нему не скажешь. Конечно, он и не мог выглядеть иначе, ведь не только тяжело болел несколько дней, но и толком ничего не ел. Благо я захватила из Большого дома сытный завтрак. Я приносила его каждый раз в надежде на то, что Ян поест, но почти весь делила с лесными обитателями. И я сейчас не про нечисть, а про более приземленных зайцев и лисиц. Очевидно, сегодня им ничего не достанется.
Ян набросился на еду так, будто не ел неделю. Впрочем, почему будто? Бульон, которым я неизменно пичкала его несколько дней, не мог считаться полноценной пищей.
– Вижу, ты на самом деле пошел на поправку, – улыбнулась я, наблюдая за ним.
– Благодаря тебе.
– Ну, не только мне, – призналась я. – Тебя вытащила Вера.
– Вера? – Ян оторвался от еды и испуганно посмотрел на меня.
– Она никому не расскажет! – поспешила заверить я. – Одна я бы не справилась, Ян! – Как легко мне вдруг было произнести его имя! Странно, когда я называла его Иваном, у меня не было такого ощущения правильности и… близости. – Она и так догадывалась о тебе.
Он еще несколько секунд смотрел на меня, а потом признался:
– А я догадывался, что она догадывается. Она порой так смотрела на меня, когда я приходил к вам в гости, что хотелось… спрятаться, исчезнуть. Казалось, если она посмотрит на меня еще хоть минуту, прочитает каждую мою мысль, узнает все тайны. Вера – умная женщина, у нее дар. Плюс она много лет работала у Агаты.
– У Агнии, ты хотел сказать? – будто между прочим спросила я, и Ян снова удивленно посмотрел на меня.
– Ты поняла?
Я кивнула.
– Сопоставила одно с другим. Не понимаю только как? Ты в образе волка не стареешь, но как она?
– Увы, она старела, – грустно сказал он. – Старела, как обычный человек. И пусть ей были доступны секреты исцеления от многих болезней, она все равно старела, организм ее изнашивался. В образе волка я мог спать месяцами, а когда просыпался, видел, как сильно она постарела за это время. Последние годы давались ей особенно тяжело, если бы не Вера и Кирилл, она бы не справилась. Я старался как можно больше времени проводить с ней в образе человека, развлекал разговорами, да и сам учился. Благодаря этому к твоему приезду не выглядел человеком из девятнадцатого века, в глаза не видевшим мобильных телефонов и ноутбуков, так ведь?
Я улыбнулась и кивнула. И в самом деле, ему удалось обмануть меня.
– Агния не могла умереть, оставив эти места без Хранительницы. И когда Пан наконец нашел тебя, она смогла уйти, – закончил Ян. – Увы, больше оставаться со мной она не могла, как бы мне того ни хотелось, как бы ни пугало будущее одиночество.
И я вдруг поняла, что Ян, пожалуй, единственный, кто по-настоящему горевал об Агнии после ее смерти. Да, Вера и Кирилл тоже были к ней привязаны, жители Востровки знали ее, обращались за помощью, но только Ян знал ее настоящую, только Ян был с ней рядом все эти годы, что она не могла умереть. Ян и Агния пережили всех своих друзей и родственников, остались одни друг у друга. Пусть не возлюбленные, не брат с сестрой, но некто больше, чем друзья.
А еще я поняла, откуда в глазах Яна была та тоска, что поразила меня в первое знакомство. Это тоска человека, который остался один во всем мире, который ждет чего-то, что может никогда и не случиться.
– Эмилия?
Он позвал меня тихо, со щемящей нежностью в голосе, и только тогда я осознала, что по щекам текут слезы. Он протянул ко мне руку, коснулся щеки, стер большим пальцем слезинку.
– Как ты справился? – шепотом спросила я.
Он улыбнулся.
– Я просто ждал тебя.
Поздний завтрак плавно перетек в ранний обед, но, как бы мы ни оттягивали этот момент, нам все равно пришлось вернуться к обсуждению насущных проблем. Услышав, что в окрестностях тихо, Ян был удивлен, а я убедилась в том, что он к убийствам не имел никакого отношения. Убедилась и тихонько выдохнула.
– Значит, затаился, – заключил он. – Что ж, умен.
– Кто он? – осторожно спросила я. – Откуда в этих местах второй волколак? Ведь мы же о нем говорим?
Ян кивнул.
– Это глухие места, болотистые. Испокон веков тут жили странные люди, колдуны. Ты знаешь лишь малую часть этих мест, поверь. Даже я не успел изучить все, а времени у меня было много. Судя по тому, как ведет себя волколак, он молод, неопытен. Отчаянная молодежь нагла, ее останавливают только заговоренные пули. Юнцы играют с жертвами, показывая свое превосходство, заходят в деревни, ничего не боясь.
Увидев испуг на моем лице, Ян поспешил добавить:
– Новые волколаки появляются крайне редко, за последние десятилетия не было ни одного. Это вот первый. Агния говорила, что такое происходит, когда Хранительница слаба или по какой-то причине не уследила вовремя.
Что ж, в этом прослеживалась логика. В прошлый раз всплеск активности волколаков происходил в то время, как силу набирала Агния, теперь – я. Пугало то, что в прошлый раз все они были Вышинскими… Точнее, почти все, но даже Яна таким сделала Вышинская. Впрочем, Ян же сказал, что здесь глухие места, живет множество странных людей. Мог ли волколак прийти откуда-то?
Ян, похоже, прочитал мои мысли, потому что осторожно сказал:
– Мы не должны исключать того, что волколак – кто-то из своих. Дойти сюда по болоту сложно, даже нечисти.
– Если ты намекаешь на Юльку, то это не она, – твердо сказала я.
– Она родилась с такой же аномалией, как и другие про́клятые в вашем роду.
– Нет! – Я почти крикнула. – Нет, – повторила уже спокойнее. – Я знаю Юльку с пеленок, я заботилась о ней больше, чем наши родители. Я заметила бы те изменения, о которых тебе говорила Агния. И ты сам признавал, что у Олега их тоже не было.