Лизавета только вздохнула. А что тут скажешь? То есть, скажешь, конечно, но все эти слова будут не для мужских ушей. Не для любопытных мужских ушей. А тут всё в комплекте — любопытные глаза, любопытные уши, любопытные, гм… ладно. Конь Ураган тоже любопытен, кажется, он хочет попробовать, каков бок Огонька на вкус.
К счастью, любопытного мужчину позвали мальчишки — увидели что-то интересное. Он поклонился ей и ускакал вперед.
А Лизавета, оставшись одна, отвела душу. Она рассказала Огоньку, кто есть сиятельный господин Астальдо, что у него в голове вместо мозгов, и как он выглядит, когда этим веществом пользуется. А также — что с ним нужно сделать, много раз и в извращённой форме. А то тело красивое, а делает всякую… ерунду.
В последний раз она так ругалась пару лет назад на работе, когда в музее шёл ремонт. Сотрудникам отдела фондов приходилось примерно полгода сначала паковать, а потом таскать свои сто тысяч экспонатов с этажа на этаж, а после всего ещё и убирать помещения от строительной пыли и мусора. Тогда они все — четыре хрупких (да-да, хрупких!) женщины и один из двух мужиков, второй держался и не уподоблялся, разговаривали почти исключительно матом, говорить по-человечьи не было сил. Когда ремонт завершился, а мебель и экспонаты вернули на свои законные места, жить стало проще. И разговаривать тоже. А тут вот вспомнилось.
Удивительно, что на Вадима в процессе развода Лизавета не ругалась. А только молчала и плакала. Даже и не шевельнулось нигде ни разу.
Она оживает?
Огонёк напомнил о себе — оказывается, они плетутся шагом, а все остальные далеко впереди, и вообще хвост отряда исчезает за поворотом. Лизавета вздохнула, ноги как будто сами собой шевельнулись правильно, и они поскакали рысью догонять остальных.
2.10 Лизавета размышляет об образовании
Злость придала сил — до самого обеда она пристойно держалась в седле разом с остальной компанией. Но разговоров больше не заводила. А то ведь ещё, чего доброго, ответят.
Зато после обеда как-то само получилось, что ехали они с Тилечкой, и Лизавета взялась расспрашивать, чему и как девочку учат в обители. Было интересно узнать о здешней системе образования побольше, и сравнить данность с академическими знаниями о похожей эпохе собственного мира.
Тилечка рассказывала охотно — учиться ей нравилось, во всяком случае, нравилось намного больше, чем перспективы обычной девушки из рыбацкого квартала. Дома её бы научили вести хозяйство в условиях минимума средств, немного шить и немного — смотреть за собой и вести себя в обществе себе подобных и вышестоящих. И правил по последнему пункту было ровно два — среди своих что выгрызешь себе зубами, то и будет, а перед вышестоящими голову вниз, глаза в пол, и радуйся, если не заметили.
Читать Тилечку научил священник их прихода, или как там у них это называлось, это ещё до Ордена случилось. Она была маленькой, и не целый день должна была помогать матери по хозяйству, так вот свободное время и использовалось для получения знаний. Братья и сёстры считали её дурочкой — вместо того, чтобы гулять и играть с соседскими детьми, она ходила учиться к священнику! Правда, священник был стар и добр к детям, и всегда старался подкормить тех, которые приходили читать его книги. Но зато и в Орден Тилечка попала не совсем неучем.
Конечно, в Ордене пришлось учиться намного больше, чем дома. Но зато кормили до отвала, Тилечка посмеялась — первое время еда была у неё любимым занятием, даже интереснее уроков магии. И ещё она всё время прятала куски на чёрный день — под подушкой или под матрасом, за что её постоянно наказывала госпожа Мариалена. Когда оказалось, что время идёт, а домой возвращаться не надо, и еды достаточно, Тилечка прятать куски перестала. Сейчас она рассказывала это со смехом, и ещё порадовалась за сестрицу Розалию — что ту сейчас хорошо кормят. Но посмеялась — зато и работать заставят, а Розалия этого не любит. Ничего, у госпожи Мариалены не полентяйничаешь.
Правда, потом Тилечка вздохнула, замолчала и смахнула слезу. Видимо, вспомнила об остальной части семьи, кому не повезло. Лизавета заметила, и принялась спрашивать об уроках и преподавателях.
Оказалось, что образование в Ордене очень даже системное. Некоторые предметы — например, магические дисциплины — преподавались всё время, от момента принятия в школу и до выпуска, который происходил через десять лет после поступления в школу. Ученики изучали свои способности и правила их применения. Способности раскрывались постепенно, по мере взросления, последние — как раз к двадцати годам, а совершенствовать их и наращивать силу маги могли всю жизнь. Тилечка считалась магически способной, она уже умела практически всё, что только можно, из бытовой магии — она, по её словам, несложная, кое-что из области целительства, знала местные растения и их свойства, училась работать с разными веществами. В дороге её время от времени подзывали к себе то Агнеска, то Лис, и, видимо, давали какие-то задания. Скажем, утром она тренировалась осушать лужи на дороге и перенаправлять воду под корни травы и деревьев, что росли по обочинам.
Кроме того, оказалось, что юной девице, чтобы полностью получить свой дар под контроль, необходимо, как выразилась Тилечка, быть с мужчиной. Хотя бы один раз. Желательно — с сильным магом, потому что маги в процессе плотских связей, оказывается, обменивались не только, гм, жидкостями тела, но и магическими энергиями. В случае юных дев, да и молодых людей, имели значение именно магические энергии — молодёжь обладала силой, которой могла делиться, старшие маги обладали способностью контролировать и упорядочивать эту силу. Тилечка без малейшего смущения поведала, что да, около года назад у неё была одна подобная встреча с господином Астальдо (почему я не удивлена — подумала Лизавета), но это был скорее магический обряд, чем встреча мужчины и женщины, и отчётливых воспоминаний у неё почти не осталось. В романтических книгах писали совсем об ином, и Тилечка сделала вывод, что людям — людское, а магам — магово.
О да, она восхищается господином Астальдо. Он необыкновенно красив. Он после той встречи сказал, что она очень сильна, а в будущем будет ещё сильнее, и это хорошо, но пока нужно копить эти силы и учиться работать с ними. А ей стало проще управляться со своими способностями и выполнять задания. Но господин Астальдо никогда не смотрел на неё, как на женщину, он вообще всегда с госпожой Агнессой, потому что два сильных мага друг от друга становятся ещё сильнее.
Да, с мальчиками поступают подобным же образом, в обители есть несколько сильных магов-женщин, не только госпожа Агнесса. И да, ученики господина Фалько — все сплошь маги, и кое-кто уже предлагал ей вечером пойти в кусты и полежать на плаще, но она не хочет. Какую-нибудь Розалию и спрашивать бы не стали, а она, всё же, маг, во-первых, добровольно больше отдаст, а во-вторых, если что ей не понравится — может и покалечить, всё-таки она немного целительница и работу организма знает. Пережать что-нибудь, какой-нибудь сосуд, например, и мало не покажется, среди них-то целителей нет. Да и пожаловаться всегда можно. А господин Фалько уже сказал кое-кому, что он дурак, если не может уговорить на встречу понравившуюся девушку. Что можно и без её согласия, конечно, но удовольствие и вполовину не то, и если вдруг какие последствия — то за свой счёт.
Про последствия было необыкновенно любопытно. Что тут с предохранением от беременности? Оказалось — очень просто. Всех магов обоего полу с довольно юного возраста учат принимать меры предосторожности, а способов несколько. Простейшим действием любая пригодная для питья жидкость превращается в зелье, и его пьют оба. А если оказалось не до зелий, или нет под рукой никакой жидкости — тоже ничего страшного, можно осуществить несложное воздействие на организм. Женская часть не сможет зачать, мужская — осеменить. А если встречаешься с обычным человеком — так тем более. Он и не поймёт ничего. А если забыли совсем… ну, вплоть до суток — ещё можно сделать и выпить. А если голову потерял и до завтра не вспомнил — сам дурак.
Ещё бывают зелья с длительным результатом, например — на год. Их долго готовить, и дорого, этим промышляют маги в городе, скажем, если у кого поставлено на поток. И сестрица Розалия, оказывается, ходила к такому магу, потому что кормить ещё один голодный рот их семье было бы не по силам, а на плату тому магу она как-то зарабатывала. А если нужен ребёнок — так наоборот, есть средства для того, чтобы зачатие непременно совершилось.
При всём этом девочка отлично представляла себе, как функционирует женская репродуктивная система. Похоже, Агнеска была хорошим учителем, и вообще хорошим специалистом. Лизавета поняла, что не в курсе — знает ли столько об этом её Настасья. И хорошо, если знает, потому что она сама в её возрасте не знала почти ничего.
За разговорами доехали до места ночёвки. Все маги, включая Лиса, прошлись по небольшой ровной площадке на берегу всё той же реки, и высушили землю везде, где не высохло за день. Потом уже можно было ставить шатры.
Лизавета сама сползла на землю со спины Огонька, привела его к остальным коням и сама же привязала рядом со спокойным и огромным конём брата Василио. За конями ходил один из служек, Мартелло, он принёс мешок овса и сказал, что накормит всех, кроме Урагана, конечно, которого Сокол даже привязывал отдельно, а госпожа Элизабетта, если хочет, может чуть позже принести морковку или яблоко.
Ноги болели, но и вправду уже не так сильно, как в предыдущие дни. Можно было спокойно снять свой мешок, дать его мальчику Джованни, чтобы он отнёс к шатру, и присмотреть за постановкой. Убедиться, что под спину не попали камешки, веточки или ещё что недозволенное. Приготовить всё для сна, чтобы потом в темноте долго не искать нужное. И пойти за морковкой для Огонька.
2.11 Лизавета смотрит на звёзды
У костра кипела жизнь — брат Джанфранко командовал, служки Риччи и Коста варили похлёбку. Как раз чистили лук и морковку.