Тилечка оглянулась — благодати досталось всем, без сомнения. Даже брат Джанфранко радостно зажмурился — наверное, ему представлялось какое-нибудь невероятное кушанье, которое он приготовил.
Джованни хотел сразу же делать всё, чего был лишён в последние дни — ходить, прыгать, и ещё, и его нужно было остановить, пусть лучше побережётся. Антонио смеялся и тоже что-то пробовал — махал руками и ногами, и очень ловко вертел в пальцах нож. Серафино попытался бороться с Руджеро, но тот берёг его, и ничего не вышло. И просто всем было радостно и весело, как давно уже не было.
Альдо предложил пойти и отметить чудесное исцеление. Тем временем из-за стола почти все разошлись, только господин Фалько и госпожа Элизабетта о чём-то разговаривали с господином Астальдо, госпожой Агнессой и господином Раньеро.
Вообще всё это собрание обрушилось на них с госпожой Элизабеттой совершенно внезапно. Они возвращались от госпожи Клары, и думали, что будут неспешно готовиться к завтрашнему дню, но оказалось, что их ждут, причём обеих — господин Фалько так и сказал, нужны все, кто был в паломничестве и ещё некоторые важные люди, которым необходимо это знать.
Тилечку не столько поразила рассказанная история, сколько волшебный предмет. Она чувствовала, что у поездки есть какое-то второе дно, но привыкла к тому, что ей, как маленькой, незначительной и вообще девочке ничего не рассказывают. Как было видно по лицу госпожи Агнессы во время рассказа — она тоже знала далеко не всё. А госпожа Элизабетта знала всё только потому, что без неё сокровище было никак не собрать, вот как. Зато само сокровище оказалось, что надо! Великий Скипетр, кто бы мог подумать, и она тоже за ним ездила!
В общем, они пошли в покои мальчишек, и попросили принести туда вина и закусок, и Антонио собирался достать гитару — музыки не было с самого возвращения в Фаро! И они уже было сели, и даже начали петь — когда появился слуга, один из тех, которые обитали во дворце, но все время прятались и что-то делали, только если их удавалось поймать. И сказал, что госпожу Аттилию просят прийти в малый зал.
Малый зал — это где они слушали про сокровище. Интересно, что там ещё?
Уже возле двери стал слышен громкий незнакомый голос, доносящийся изнутри.
— Я понимаю, ты хотел жениться, но почему на никому не известной особе? Ты же, вроде, присмотрел себе здесь юную красавицу, и мы уже поджидали вас на праздник, и у неё, я думаю, было недурное приданое, а у этой что? Только ребёнок? Кстати, зачем тебе ещё одна девчонка? Тут, между прочим, Марколина снова в тягости, к лету родит, и совсем не исключено, что будет тебе девчонка!
Кто это там осмелился сказать такое господину Фалько? Тилечка уже хотела открыть двери и войти, но подошла госпожа Элизабетта. Тоже успела уйти, и её позвали обратно?
— Что там, Тилечка?
— Да какой-то… не знаю кто говорит, что господин Фалько неправ, давая нам с вами своё имя.
Когда господин Фалько сказал, что не просто забрал её из Ордена, а ещё и собирается удочерить, Тилечка сначала не поверила. Потому что господин Фалько — понятно кто, и кто она — понятно тоже. Так не бывает. Но он сказал, как отрезал — бывает. Если ты, Тилечка, не против. Где ж она против! Носить его имя — это невероятно, она до сих пор не свыклась с этой мыслью. Хотя, что уж говорить, очень привязалась и к нему, и особенно — к госпоже Элизабетте.
И вот теперь какой-то человек пришёл и говорит про них гадости!
— А ты как хотела? Ему ещё не раз это скажут, да и нам тоже, я думаю. И между собой будут обсуждать. Правда, я надеялась, что не все осмелятся. Мне даже интересно, кто там такой выискался.
— Давайте посмотрим, — Тилечка взялась за ручку двери и открыла её.
Госпожа Элизабетта обхватила её за плечи, и они вошли.
За столом возле господина Фалько сидел мужчина лет тридцати, высокий красавец с мощным торсом, тёмными глазами и волнистыми волосами. Увидел их, поднялся вместе с господином Фалько. Одет он был как для путешествия — простой чёрный дублет и штаны, высокие сапоги. Завязки сорочки распущены, шея открыта. Он взглянул на них — пристально, требовательно — что, мол, тут такое завелось. Тилечка успела рассмотреть и небольшую щетину, и пышные ресницы, и красивые губы, и даже шрам на щеке. Ощущение исходивших от него силы и власти видно не было, но его можно было почувствовать. Короче, Тилечке захотелось убежать и спрятаться, и она тоже обхватила госпожу Элизабетту. Госпожа Элизабетта храбрая, она не отступит и не даст Тилечку в обиду.
— Представляю тебе мою невесту, госпожу Элизабетту. И Аттилию, нашу с ней дочь, — господин Фалько смотрел на этого пришельца, как будто забавлялся. — Дамы, это Маттео Велассио, мой старший сын.
О Великое Солнце, ну и сын у господина Фалько! Он же… бандит с большой дороги!
— Добрый вечер, господин Маттео, — госпожа Элизабетта кивнула ему, как старому знакомому. — Рада видеть вас. Ваш отец рассказывал о вас много хорошего. У вас ведь есть супруга и дети?
— Добрый вечер, — судя по голосу, госпожа Элизабетта смогла его удивить. — Да, у меня есть жена и дети, вы правы.
— Я надеюсь, они благополучны, — сказала госпожа Элизабетта, усаживаясь, и усаживая Тилечку рядом. — Как и ваше путешествие в Фаро.
— Вполне, — кивнул сын господина Фалько, продолжая её рассматривать.
— Маттео, достоинства госпожи Элизабетты можно постичь только в общении с ней. Равно как и достоинства Тилечки. Но я рад, что ты заявился сегодня, потому что свадьба завтра на рассвете, и мне будет приятно тебя там видеть, — господин Фалько выглядел, как человек, который подкинул другому загадку и теперь любуется на то, как её не могут разгадать. — Если тебя беспокоит размер приданого госпожи Элизабетты, то тут некоторое время назад при большом количестве уважаемых свидетелей она поднесла мне нечто из разряда «никто, никому и никогда». Можешь поспрашивать изумлённую публику, думаю, тебе охотно расскажут.
Маттео ещё раз оглядел их всех, потом извинился и выскочил за дверь.
— Твой сын не рад увеличению семейства? — улыбнулась госпожа Элизабетта и взяла господина Фалько за руку.
— Он не понимает, почему ты. И про Тилечку тоже не понимает. Но не стану ж я рассказывать ему всё ещё раз! Что ему стоило поторопиться и появиться вчера или сегодня утром? Ветер и корабли позволяли. Всё бы уже знал. А теперь пусть сам узнаёт, — господин Фалько откровенно веселился.
Кстати, никакого сокровища на столе уже не было. Интересно, куда господин Фалько его дел?
Открывшаяся дверь рассказала о возвращении Маттео, да не одного. Второй мужчина был молод и щёгольски одет в расшитый красно-сине-золотой дублет, такие же штаны и шляпу с перьями, и он был совсем другой масти — золотистый блондин с серыми глазами и бородкой. Господин Фалько радостно поднялся и пошёл обниматься.
— Лиза, Тилечка, а вот и второй мой сын, Дамиано. Я догадываюсь, что Маттео захотел обсудить с кем-нибудь столь интересные новости.
— Добрый день, милые дамы, — в отличие от Маттео, Дамиано был любезен, и ощущения опасности от него не исходило. — Да, Маттео убедил меня бросить важный процесс и прибыть, и я вижу, что он был прав. Отец, я рад за тебя. У тебя будет очень красивая супруга, а у нас — милая сестра.
Сестра? Ещё два брата? Куда столько? — ошарашенно думала Тилечка.
Тем временем, мужчины разговаривали.
— Маттео, признавайся, Софию ты тоже сдёрнул с места? — улыбался господин Фалько.
— Да, она сказала, что ей откроют портал.
София? Та самая королева Ниаллы?
— Тилечка, детка, всё хорошо. Тебя никто не обидит, — подмигнул ей господин Фалько.
Наверное, лицо у неё сейчас как у того праведника Эмилия, когда ему явился одетый в Солнце дух. Такое же ошарашенное.
— Зачем обижать такую милую девицу? — Дамиано улыбнулся совсем как его отец.
Дверь в очередной раз открылась, хлопнула об стену, пропустила внутрь изящную молодую женщину, одетую очень богато. Всё её серебряное платье было расшито жемчужинами и драгоценными камнями, а гладко зачёсанные чёрные волосы убраны под такой же драгоценный придворный чепец. Она двигалась порывисто и смотрела только на господина Фалько.
— Отец, я так рада видеть тебя!
— София, детка, а я-то как рад! — господин Фалько обнял её и поцеловал в лоб. — Тебя надолго отпустили?
— Нет, я должна вскоре вернуться, у меня час.
— Тогда познакомься с госпожой Элизабеттой, завтра утром у нас с ней свадебный обряд. Госпожа Аттилия — наша с ней дочь.
Её величество недоверчиво посмотрела на них с госпожой Элизабеттой.
— Рада знакомству, госпожа София, — улыбнулась госпожа Элизабетта. — Замечательно, что вы нашли возможность навестить нас. Надеюсь, ваш супруг и дети благополучны?
— Да, благодарю вас, госпожа Элизабетта, — её величество приняла предложенные правила.
— Дети, располагайтесь и слушайте, — господин Фалько встал и показал сыновьям и дочери на свободные стулья.
Маттео присел на краешек, Дамиано усадил сестру, потом опустился на стул сам.
— Слушаем, — кивнул он отцу.
— Завтра на рассвете Элизабетта и Аттилия станут частью нашей семьи. Обе они очень дороги мне, и обеим я очень многим обязан. Госпожа Элизабетта издалека, и родни у неё нет. У Аттилии есть, — тут он очень забавно поднял бровь и подмигнул ей, — но пусть вас это не пугает, мы с ней как-нибудь разберёмся с этим непростым вопросом. Все мы будем рады, если вы завтра сможете к нам присоединиться. Да-да, София, и ты тоже. Я думаю, что в ближайшие месяцы мы соберёмся погостить к каждому из вас, там и познакомимся поближе.
— Я останусь, — кивнул Маттео, смотрел он по-прежнему недоверчиво.
— Я тоже, — улыбнулся Дамиано.
— А я постараюсь прибыть, — серьёзно кивнула королева София.
— В таком случае, вас нужно разместить во дворце, — господин Фалько посмотрел прямо на Тилечку. — Тилечка, ты могла бы с этим помочь?
О да, могла бы. Для господина Фалько — всё, что угодно. Она уже знает этот и второй этаж ничуть не хуже тех, кто служит здесь давно.