Это колечко для тебя.
Поцелуй за меня маму. Люблю вас обеих.
Я долго не могла оторваться от письма. Сквозь эти короткие строки как будто проступало родное лицо Эрика, слышался его голос.
Бельчонок! Так называл меня только Эрик.
Я вспомнила летний день в лесу, когда мы с братом нашли выпавшего из гнезда крохотного дрожащего бельчонка. Я положила его за пазуху и стала карабкаться на дерево. Когда, вернув бельчонка в гнездо, я спрыгнула с нижней ветки, Эрик обнял меня и, выбирая из волос хвоинки, впервые назвал бельчонком…
Как обрадовало меня это письмо, и как тревожно мне было за брата. Где он сейчас? Как много всего случилось за то время, пока мы не виделись, как круто изменилась моя жизнь!
Я не скоро вышла из задумчивости. Корабль приближался к берегу. Ко мне подошёл Элот:
– Я вернул послание, предназначенное Норд-Греору. Неизвестно ещё, когда мы вернёмся в Тармангар. А капитан намерен побывать в Миротарне. Я написал правителю Миротарна письмо с просьбой направить гонца в Тармангар и попросил капитана, когда он прибудет в Миротарн, передать моё письмо и послание Эрика правителю. Так будет надёжней. А ещё капитан снабдил нас бурдюками для воды. Мы наполним их, когда сойдём на берег. В пустыне воду не найти.
Когда корабль причалил, мы свели лошадей по трапу. Капитан и Тагойд стояли на корме и смотрели нам вслед.
– Удачи вам, доблестные воины! – крикнул Тагойд.
– Счастливого плаванья! – ответили мы.
Глава 12. Мэдиригр
Когда корабль отплыл так, что нельзя было различить людей на палубе, мы достали бурдюки, наполнили их водой из реки и, оседлав коней, двинулись вперёд. Но наша скачка продолжалась недолго.
Под ногами коней мелькало всё больше камней и всё меньше травы.
Потом остались лишь камни, растрескавшиеся, полузанесённые песком. То здесь, то там ветер закручивал маленькие песчаные вихри.
Вдалеке мы заметили какие-то заброшенные строения. Они наполовину ушли в песок. Одно из них напоминало ветряную мельницу – правда, от крыльев остались обломки.
– Здесь была деревня, – сказал Элот.
Изнуряющая жара заставляла коней идти всё медленнее, пот лился с них градом. Поклажа была слишком тяжела. Мы слезли с коней и пошли, ведя их под уздцы.
Под нашими ногами сухо шуршал песок.
Далеко на горизонте торчали скалы. Серо-жёлтые, с отколотыми краями, словно старые зубы гигантского волка. Цепкие, колючие кустарники корчились под палящим солнцем.
Вдруг кони остановились и беспокойно заржали.
Издалека донёсся рёв Мэдиригра. Исполненный боли, злобы и бешенства, он пронёсся по пустыне и замер в отдалении.
Мы вздрогнули и несколько секунд смотрели друг на друга, не в силах нарушить молчание.
Наконец Элот сказал:
– Надо двигаться на юго-запад. Идём прямо на рёв.
И всё та же голая пустыня впереди, справа и слева. Расплавленное добела солнце опускалось к раскалённым пескам, меняя свой цвет на красный.
– Мы будем идти ночью, пока есть силы, – сказал Элот.
Я кивнула, говорить уже не могла. Рот пересох, и губы растрескались. Мне-то казалось, что сил уже нет, но я продолжала переставлять ноги – шаг, и ещё один, и ещё.
Нагревшаяся в бурдюках вода казалась безвкусной, есть не хотелось совсем. Не знаю, сколько мы брели по песчаным барханам в ту сторону, где полыхало зарево на горизонте и откуда время от времени доносился вой Мэдиригра.
После заката и вправду стало немного легче. Повеяло прохладой.
К полуночи мы набрели на заброшенный дом, самый странный из всех, что я видела.
Из песка торчала двускатная крыша. Коней Элот привязал к одной из балок, выпиравших наружу. Я напоила Андигора и Аска – пускай у нас мало воды, но нас четверо, а не двое.
Элот сидел на песке, прислонившись к скату крыши и устало поникнув головой.
Я потрясла его за плечо, потормошила, подёргала за ухо. Бесполезно. Уж я-то знаю. Если меня дёргают за уши, а я не встаю, значит, не встану до утра.
На самом-то деле Элот никогда не оставлял меня караулить первой. Давал мне поспать. Неужели я не смогу отстоять первую стражу за друга?
Шли часы (как думалось мне), а созвездия в небе и не думали двигаться.
Те самые звёзды, которые указали мудрому Аркване на нас.
Надеюсь, они не ошиблись.
…Мне привиделось (или уже приснилось?), будто я в темноте иду по узкой горной кромке.
Сильный холодный ветер едва не сдувает меня в пропасть. В моём кулаке крепко зажат круглый гладкий предмет.
Я делаю шаг – и не нахожу под ногами опоры.
Кричу, но не слышу ни звука. Маленький предмет падает из моей ладони и разбивается о скалы. Я понимаю, что это пузырёк Армарагды, и просыпаюсь.
Сижу, прислонившись плечом к трухлявым доскам, и не решаюсь открыть глаза.
Развязываю сумку с фириалями у себя на поясе, нахожу на ощупь оба пузырька и выбираю один из них. Почему-то я уверена, что это пузырёк Армарагды.
Кажется, как только я открою глаза, на меня обрушится нечто огромное, чёрное, неназываемое. Я боюсь снова провалиться в кошмарный сон и не решаюсь проснуться окончательно. Не знаю, сколько времени я просидела, не открывая глаз и стиснув пузырёк в кулаке.
Наконец веки мои разжались… Тёмное ночное небо охватило меня.
Но страх не исчез. Он притаился где-то рядом. Огромным усилием воли я заставила себя повернуть голову в ту сторону, где спал Элот. И тогда я увидела чёрное пятно.
Раскачиваясь на гибком стебле, оно нависало над Элотом. Конец стебля чёрной длинной молнией змеился на серебряном в лунном свете песке. У меня перехватило дыхание. Песчаная кобра!
Я выдернула пробку пузырька, зажатого в моей руке, и плеснула из него на раздувшийся чёрный капюшон кобры. Уловив в воздухе уже знакомый едкий запах, я поняла, что не ошиблась: это был пузырёк Армарагды.
Кобра повернула голову и сделала выпад в мою сторону. Я, вскрикнув, отскочила.
Но тут на моих глазах она стала стремительно уменьшаться в размерах, забилась на песке и застыла, свернувшись спиралью наподобие браслета.
Я опасливо протянула к ней руку и ощутила гладкую поверхность камня.
Теперь я точно знала, как действует зелье Армарагды, но пузырёк был почти пуст. Я снова спрятала его в свою сумку.
Укрывшись плащом с головой, я лежала, подтянув колени к подбородку. Меня бил озноб. Я с ужасом представляла, что стало бы с Ральфом, когда я лечила его рану, если бы вовремя не заметила, что перепутала пузырьки. Меня бросало в холодный пот при мысли, что могло бы случится с Элотом, если бы я вовремя не проснулась. И ещё я боялась, что оставшихся капелек яда не хватит, чтобы одолеть Мэдиригра. Только под утро я забылась коротким сном.
Проснувшись, я увидела Элота, который вертел в руках змейку-браслет.
– Смотри, соня, что я нашёл. Здесь кто-то побывал до нас. Какой странный камень! Может быть, яшма?
События прошедшей ночи сразу вспомнились мне, и я, сбиваясь, рассказала Элоту о моём сне. О Светлой Королеве. О кобре.
Друг слушал меня недоверчиво.
– Ева, ты не только стихи стала сочинять, но и сказки?
– По-твоему, я всё выдумала?
– А что, нет? Кто у нас выдумывать мастерица, скажешь, не ты?
– Я тебя от смерти спасла! На, возьми пузырёк Армарагды! Можешь проверить на чём-нибудь живом! Только не на себе! Здесь всего несколько капель осталось! И это наша надежда одолеть Мэдиригра! Эх ты! Как же ты можешь мне не верить? Элот! – выкрикнула я и заплакала, отвернувшись от него.
Наверное, ему стало неловко, потому что он подошёл ко мне и осторожно отвёл мои руки от лица.
– Ну, не надо так, Ева… Пойми, в это трудно поверить. Прости! Я не хотел тебя обидеть.
Он пристально посмотрел мне в глаза, потом поднял брошенный мной пузырёк.
– А ведь всё верно… Мы ночевали возле заброшенного дома. Каким же я был глупцом! Нам следовало держаться от него подальше. Именно такие места любят кобры. Она, должно быть, хотела защитить своё логово от незваных гостей. Ева, теперь я уверен, что ты говоришь правду. И это значит, что у нас есть яд, который поможет справиться с Мэдиригром. Его хватит лишь на одну стрелу. В твоих руках будут наши жизни и будущее Пятиморья.
– Посмотри на меня! – я развела руками: вот она я, вся как есть, недоучка, мастер стрельбы по шишкам в лесу. – Мы не можем рисковать. Лук возьмёшь ты.
– Если бы Королева Леса хотела даровать удачу мне, она бы и говорила со мной, – возразил Элот. – Но она явилась тебе. Чем-то ты ей понравилась. Сегодня ночью ты спасла нас обоих. Я верю в тебя, Ева. Ты не должна промахнуться. Дай мне свою стрелу.
Элот говорил со мной, как со взрослой. Я вытащила из колчана стрелу, и Элот осторожно смочил ядом её наконечник. Потом завернул стрелу в свой шарф и отдал мне со словами:
– Что ж, пошли искать Мэдиригра.
Дракона не было слышно уже целую ночь. Хотя я и знала, что этого не может быть, но во мне возникла смутная надежда, что Мэдиригр исчез вместе с ночными кошмарами. Надежды улетучились вместе с первым оглушительным рёвом зверя.
– Совсем близко! – прокричал Элот.
Я расчехлила лук. Мой лук – долгожитель. Отец его когда-то сделал для Эрика. Длинный, но лёгкий, с узкими плечами. Оружие не взрослого воина, а мальчишки. Или девчонки. Не подведи, родной!
От рёва содрогнулись барханы.
Дохнул жаркий ветер, я зажмурилась – песок летел в глаза. Испуганные кони кинулись в разные стороны, взметая песок. Аск сбил меня с ног. Я увидела широко раскрытые глаза, чёрные ноздри, дрожащие от напряжения и страха. Конь, охваченный паникой, промчался мимо.
Я вскочила.
Хотела окликнуть Элота, но крик застрял в горле. Что-то тёмное в нескольких шагах от меня отбросило Элота, словно тряпичную куклу.
Уши, оглохшие от рёва Мэдиригра, не воспринимали больше внешних звуков, и душа, переполненная страхом, уже не могла бояться.