– Но как мы повезём лодку? – спросил Элот.
– Она будет разбираться на части и легко собираться. Вы сможете увезти её в мешке. А где вы оставили своих коней и поклажу?
– На корабле из Эмминин-Трана.
– Корабль сегодня вечером уплывает. Я распоряжусь перевести коней в мою конюшню. Прежде чем оставить вас, я хотел бы узнать: когда вы ели в последний раз?
– Вчера вечером, на корабле, – ответила я.
– Сейчас вам покажут вашу комнату и накормят. А я вернусь поздно, и мы вместе поужинаем.
Нас отвели в комнату, где уже был накрыт стол. Свежие пшеничные лепёшки, запечённая макрель и сладкий бледно-зелёный виноград… Мы съели всё, что было на тарелках. Еда была очень вкусной, а времени оставалось мало. До вечера мы не отрывались от фириаля, наблюдая за Дэрнэгиром. Гигантский змей не прекращал своего движения. Он сверкал на солнце множеством бликов, вода под ним искрилась. Он легко скользил по волнам, голова почти касалась мощного хвоста.
Змей резко повернул голову, и в его пасти исчезла большая рыбина вроде форели. Я задалась вопросом: если он форель глотает в один приём, сколько ему надо времени, чтобы съесть нас? Но об этом почему-то не думалось.
– Наверное, он спит один раз в сутки, после полудня, – предположил Элот.
Чем больше мы наблюдали за змеем, тем сильнее жалели, что ради фириаля нам придётся сражаться с ним. Он был так величествен и красив…
Если бы удалось добыть фириаль хитростью, во время сна Дэрнэгира!
Наш план состоял в том, чтобы проплыть на лодке к острову через проём, который остаётся между хвостом и головой спящего змея. Если змей проснётся и увидит нас, мы попытаемся укрыться на острове.
Вечером за ужином Роан сказал нам, что мастера решили не прекращать работу ночью, и лодка будет готова к утру.
Не знаю, что бы мы делали без него.
После ужина я отпросилась на пристань – попрощаться с капитаном и командой «Направляемого ветром». Вернувшись, сразу пошла в конюшню, бережно неся в ладони подаренного мне матросом стеклянного оленёнка. А мой браслет – свернувшаяся змейка, память о пустыне Мэдир – перекочевал в его большой клетчатый платок. На счастье.
В конюшне было темно и тепло. Лошади фыркали и встряхивали головами. Я прошла вдоль ряда денников, ища Андигора и Аска. Андигор сразу высунул голову из денника и тронул носом моё плечо. Рядом с ним Аск, изящно выгибая шею, грыз деревянную дверь своего денника. Уже перенял от кого-то из новых друзей эту нехорошую привычку. В деннике напротив я увидела коня мраморного окраса. Он был очень красив, блестел тёмными глазами и неотрывно глядел на нас. Я подумала, что это конь Роана. Он тряхнул чёлкой и коротко заржал, Аск тут же ему ответил. Верно, они успели познакомиться. Андигор потрогал влажным, нежным носом мою щёку. Соскучился, мой хороший… Я зачерпнула овса, насыпала его в кормушки, потрепала коней по холкам и вышла из конюшни.
На небе уже показались звёзды. Бледный месяц то выглядывал, то снова прятался за облаками. Над Пятиморьем царила ночь. Ночь – добрая волшебница. Она играет с котятами-кометами, ласкает пушистые облака, напевает колыбельную непослушному ветерку, беседует с мудрыми звёздами, этими предсказателями судьбы. Она лепит месяц из мечты и грусти. И разговаривает со своими наперсницами – Мудростью и Памятью. Её лёгкий, прозрачный шарф люди называют Млечным Путём. Она заходит в дом, осторожно приподнимает полог и кладёт под подушку вещий сон.
Когда я вернулась в нашу комнату, я не застала там Элота. Я устала и, юркнув под одеяло, мгновенно заснула. Кровать подо мной плавно заколыхалась, вот это уже не кровать, а лодка, и мы плывём на ней вместе с Элотом. Тысячи радужных брызг разлетаются вокруг. И вот это уже не лодка, а сверкающая спина змея, отлитая точно из солнечных зайчиков на морских волнах. Он плывёт, взбивая пену, он течёт вместе с водой, бережно поддерживая нас. Впереди сидит воин без меча и щита, он оборачивается, улыбается, и я вижу, что это Эрик. «Как ты выросла», – говорит он. Его слова доносятся до меня словно сквозь толщу воды. Вот змей положил голову на берег, вот он уже не змей, а длинная скамья, мы с Элотом в Миротарне, в замке правителя. На другом конце скамьи сидит Ральф, возле него стоит Тармин. Конь положил голову на плечо Ральфу, а тот рассказывает о славных победах, о том, что солнце уже светит над Миротарном. Мы сидим с Ральфом уже совсем близко, и вдруг его берет поднимается сам собой и превращается в птицу, которая, взлетев под потолок, бьётся в окно. Мой капюшон тоже взмахивает крыльями и подлетает к птице-берету. У меня почему-то длинные волосы. Они рассыпаются по плечам. Ральф протягивает руку и нежно трогает мои отросшие волосы. Птицы вылетают в окно…
Я проснулась. Это Элот пытался меня растормошить.
– Ева! Проснись! Нам нужно спешить! Всё уже готово!
Я соскочила с кровати и наспех оделась. Мы спустились по лестнице и увидели Роана, идущего нам навстречу с небольшим мешком в руках.
– Доброе утро! Здесь ваша лодка! Она легко собирается, внутри найдёте чертёж. Но если потеряется одна из частей, собрать лодку будет невозможно! Ваши кони уже готовы в дорогу.
Андигора и Аска выводили из конюшни. Аск то и дело оглядывался. А мраморный жеребец протяжно ржал, наверное, не хотел расставаться с другом. Мы прикрепили мешок с лодкой к седлу Андигора (на нём было меньше поклажи) и попрощались с Роаном…
Из Полумесяца мы выехали до зари. Через час быстрой скачки мы были уже в лесу Антрин. В просветах меж ветвями корабельных сосен проглядывало серое небо. Но вот солнце поднялось над преобразившимся лесом, прогревая засыпанную сосновыми иголками землю, расправляя съёжившиеся за ночь цветы. Мы увидели лесное озеро. Огромные валуны на его берегу напоминали ступени лестницы великанов. Вода ярко искрилась на солнце. Берег и его отражение были похожи на две ладони, сложенные под головой спящего ребёнка. Солнце окрасило облака перламутром. Словно кружевные острова, проплывали они по небу-морю, постоянно меняя форму и отражаясь в голубоглазом озере. А озеро это поил лесной родник, бегущий из глухой чащи.
– Ева, пора спешиться и посмотреть в фириаль. Мне кажется, Дэрнэгир спит четверть часа в сутки после полудня. Но, может быть, он отдыхает только раз в месяц, и этот раз мы застали вчера, – сказал Элот, останавливая своего коня.
Спешившись, я достала Вечерний фириаль. Дэрнэгир плыл, рассекая воду, ударами мощного хвоста поднимая фонтан брызг.
– Спать он и не думает. В полдень посмотрим на него ещё раз, – произнёс Элот.
Я убрала фириаль в сумку и занялась приготовлениями к завтраку. Разбирая припасы, которыми снабдили нас в Полумесяце, я вспомнила о сушёных рыбках, подаренных мне в Норд-Карме. Несмотря на предостережение Элота – не есть солёное в дорогу – я достала одну из них. Сушёная рыба – моя слабость. Слегка перекусив, я очистила свою рыбку, разделила на кусочки и отделила голову – самую любимую для меня часть. Я съедаю рыбу целиком, оставляя лишь несколько прозрачных пластиночек, и сижу потом несколько минут, наслаждаясь воспоминаниями о её вкусе.
Запах сосновой смолы, дикие цветы, листья горного чая с непросохшими ещё каплями росы, пестрокрылые бабочки, коричневые кузнечики, словно выточенные из дерева, быстрые ящерки… Лес обволакивал меня, как сон, всё пело, шуршало, шептало на сотни голосов, погружая меня в сладкую дремоту.
– Ты что, за Дэрнэгира решила поспать? Ева! Е-ва-а-а!
Я вскочила на ноги и направилась к ручью. Жадно прильнула губами к прозрачной струе, а потом поплескала себе в лицо. Родниковая вода освежила меня, я снова была готова двинуться в путь…
Около полудня нам встретилось ещё одно озеро. Деревья на берегу были покрыты засохшими водорослями. Словно длинные нечёсаные бороды свешивались с веток.
– Что это, Элот?
– Озеро Ратр. Наверное, недавно оно выходило из берегов, – пояснил Элот.
Мы ехали по лесной тропе, петляющей среди деревьев. Солнце достигло зенита. Элот подал знак, и мы спешились. Я достала Вечерний фириаль.
Сквозь туман мы увидели Дэрнэгира. Он плыл всё медленнее и наконец положил голову на берег. Тонкая белая плёнка, такая же, как у птиц, затянула его большие глаза. Он уснул. Чешуя погасла, хвост лежал на воде, словно кожаный бурдюк.
– Завтра утром мы достигнем Рэстрон-Тарта. К полудню нужно будет успеть собрать лодку и доплыть до острова Рэст. Когда змей заснёт, мы проплывём между его головой и хвостом, – сказал Элот.
– А если мы не успеем уплыть с фириалем? Если он проснётся раньше?
– Всего нельзя предугадать сейчас. Будем надеяться!
Я снова спрятала фириаль в сумку…
Вечером мы сделали ещё один привал. Горел костёр из хвойных лап. Кони щипали траву. Ночные цветы, растущие на поляне, глядели на нас глубокими, с тёмными пятнышками глазами. Блестящий бронзовый жук медленно и настойчиво полз вверх по моей ноге. Думая о своём, я наблюдала за ним. Воздух был наполнен стрекотом маленьких обитателей тайного мира трав. Расправив жёсткие крылья, жук с шумом перелетел на тонкую веточку, выступающую из тьмы на границе светлого круга, в центре которого был костёр. Только сейчас я поняла, как дороги мне травинки, листья, цветы, жуки. Без них мир станет таким тусклым, безрадостным… Как сейчас в Тармангаре, где беспрерывные дожди оставили только чавкающую грязь, уничтожив пёстрый живой покров земли. Как уберечь, как удержать эти маленькие живые души?
Маленькие живые души не дали мне выспаться. Всю ночь я отбивалась от комаров. А утром обнаружила, что они меня всё же порядком покусали.
Солнце вставало из-за гор, ощетинившихся соснами и оттого похожих на ежей. Оранжевые и белые цветы оживали и вспархивали из-под копыт наших коней.
Среди редеющих стволов показалось море.
– Рэстрон-Тарт! – выкрикнула я, и мы поскакали ещё быстрее.
– Ты помнишь карту? Здесь поблизости должен быть посёлок. Лучше оставить коней там.
И тут мы услышали звонкий лай и свист. Навстречу нам выбежал тёмно-рыжий пёс. Мы остановили коней. Пёс бегал вокруг и радостно лаял. Наверное, он совсем не годился в сторожа. Зато был хорошим другом. Только для кого, интересно?..