Фалон смотрел ей вслед, размышляя о том, как трудно отказать ей в ее просьбе. На этот раз она, возможно, права — он действительно игнорировал Древана. Но, по правде говоря, он не имел права вмешиваться, так как у Аурелет есть друг жизни, который и должен заниматься мальчиком. Нужно бы узнать у Димона, почему он этого не делает, но, пожалуй, ответ и так ясен. Фалон прекрасно знал, что его сестра, когда что-то не по ней, ведет себя как настоящая ведьма. В свое время их отец испортил ее, во всем потакая. Он надеялся, что это поможет ей забыть, что с ней произошло. Однако за те десять лет, когда все делалось согласно ее желанием, Аурелет привыкла к тому, уверенная, что так будет всегда.
Шанель подошла к Древану, ожидая, когда он обратит на нее внимание. Мальчик поднял глаза, и на его лице, таком похожем на лицо Фалона, было столько робости, что сердце Шанель сжалось.
Она ободряюще улыбнулась.
— Кажется, с тобой можно подружиться, Древан? И я очень надеюсь, что так и будет. Пойдем за мой стол, и я расскажу тебе о компьютере, который думает, что все на свете знает.
— А что такое компьютер?
— Я вижу, нам есть о чем поговорить, не так ли?
Шанель так и не привыкла к здешней жаре, но через неделю после прибытия в Ка-аль она решила все же надеть браки. Однажды утром ей доставили с полдесятка образцов этой одежды разного цвета. Все они оказались слишком велики, и Шанель отослала их обратно. Но когда принесли еще партию браки, она просто не смогла устоять перед искушением надеть их.
Шанель выбрала коричневые заалскиновые браки и надела их вместе с рубашкой золотистого цвета. Шанель взяла нитку кристаллов, которые она приобрела на Кистране, и попросила живые кристаллы сменить окраску на цвет янтаря с золотыми искрами внутри. Они сразу исполнили ее просьбу, и Шанель повесила ожерелье себе на шею.
Она с удовольствием надела бы свои золотые сандалии вместо ботинок, в которых было бы уж слишком жарко. Разыскивая их среди вещей, которые Марта транспортировала ей с корабля, Шанель вместо этого обнаружила свой меч и блок компьютерной связи. Этот блок Шанель ожидала найти в вещах, а вот меч был полной неожиданностью. Она долго смотрела на него, не зная, как поступить, и, в конце концов решив, что не может позволить себе такой вольности, спрятала подальше, чтобы Фалон не нашел его.
Как всегда, ее друг жизни отсутствовал, прилагая усилия для того, чтобы в его городе дела шли гладко. Он начал переговоры с послом Липком, ведя их по телекому, давно уже установленному за пределами Ка-аля. Каждый день он тратил на эти дискуссии несколько часов и кое о чем договорился. Катратерцы могли покупать золото, и Фалон даже не спрашивал, что он получит взамен. Неясным оставалось только, как передавать это золото катратерцам без того, чтобы они появлялись на территории Ба-Хар-ана. Но Шанель не сомневалась, что решение будет найдено.
Она нашла для себя достаточно дел, чтобы быть занятой целый день. В доме ее отца под защитой Чал-лена постоянно находились по меньшей мере с десяток вдов и сирот, которыми занимался брат ее дедушки Лоуден. В Ка-але существовал специальный дом для вдов и сирот, и Шанель взяла шефство над его обитателями. Когда рабыня, бывшая старшей над всеми невольниками в доме, получив свободу, решила вернуться на родину, не оказалось никого, кто бы мог занять ее место. Поэтому Шанель пришлось самой контролировать слуг, постепенно подготавливая одну из женщин к роли управляющей. Она также взяла на себя задачу объяснить этим только что получившим свободу людям их права, по ходу дела узнавая и свои собственные. Конечно, ей приходилось иногда обсуждать все это с Фалоном, но такие беседы доставляли Шанель удовольствие, поскольку с каждым днем они становились все ближе друг другу.
И, наконец, был Древан, слишком серьезный для своих четырнадцати лет. У него не было нормального детства, он не знал таких простых вещей, как детские игры и забавы. О мальчике заботились рабы, и, вероятно, от них он знал о других странах больше, чем большинство жителей планеты. Однако в его образовании были серьезные пробелы. Воинскому искусству Древан совершенно не был обучен. Вместе с тем он оказался очень сообразительным и любознательным мальчиком, и Шанель потратила много времени, отвечая на его вопросы. Заодно она разобралась в его настроениях.
Насколько могла понять Шанель, к своей матери он не испытывал вообще никаких чувств. Он просто не обращал на нее внимания, впрочем, как и она на него. Что касается Фалона и Джаделла, то Древан сомневался, что они его родственники. Узнав об этом, Шанель едва не заплакала. Однако он любил Димона, поскольку тот в какой-то степени заботился о нем и, в частности, положил конец избиениям, которым подвергала его Аурелет. Тем не менее Димон согласился с нежеланием своей подруги жизни обучать Древана воинскому искусству. Шанель решила это изменить.
Каждый день она проводила с мальчиком несколько часов, стараясь узнать его получше. Аурелет пока не возражала, а может быть, Фалон сказал ей, чтобы она не вмешивалась. Так или иначе, Шанель наслаждалась обществом Древана. Ей нужно было многое узнать о Ка-але, а ему — о мире.
В это утро Шанель отправилась в гигантскую кладовую, чтобы посмотреть, какие припасы надо пополнить у городских торговцев, и взяла с собой Древана. Он обратил внимание на ее новый наряд, который уже не казался ей таким странным. Звезды, если бы отец мог увидеть ее в этих браках, его хватил бы удар! Единственное, чем были плохи штаны, — это тем, что при них возникало желание надеть меч.
Именно с этого Шанель начала разговор со своим другом.
— Ты бы хотел носить меч, Древан?
— Никто не учил меня, как с ним обращаться.
— Хочешь, я тебя научу? Пряча взгляд, Древан покраснел.
— Лучше вообще не учиться, чем сражаться как женщина.
Шанель с трудом удержалась от смеха.
— На самом деле я не умею сражаться так, как, скажем, твоя мать. Меня учил воин, и он знал только один способ.
Глаза Древана расширились от восторга.
— Ты можешь биться как воин?
— Именно так.
— Но у тебя нет такой силы, — заметил он.
— Надеюсь, что нет, — улыбнулась Шанель. — Хотя я вполне могу заставить любого воина немного попотеть. Моя задача не в том, чтобы скрестить мечи с воином, а чтобы его сразить. Ты понял мою мысль?
— Тогда почему ты не стала драться с Аурелет?
— Потому что Фалон мне запретил это. — Шанель пожала плечами. — Ты же знаешь, какие бывают воины, они чересчур заботятся о своей собственности.
— А он знает о твоем умении?
— Не думаю, что это имело бы значение, Древан. Но он, конечно, узнает, если я начну тебя обучать. Так как? Ты хочешь учиться?
— Неужели я в самом деле…
— О, я вовсе не удивляюсь, что вы снова вместе, — раздался у них за спиной голос, который Шанель уже стала ненавидеть. — Одного ублюдка постоянно тянет к другому, не так ли?
— Я не знаю, — ответила Шанель, повернувшись к Аурелет. — Но тебя, очевидно, тянет. Аурелет нахмурила брови.
— Если это оскорбление…
— Конечно. Ты что же думала, что только ты можешь их раздавать?
— И ты, трусливая женщина, отказавшаяся от вызова, смеешь так говорить? Шанель усмехнулась.
— Почему бы тебе не уйти, пока у меня не появилось искушение себя преодолеть?
Аурелет проигнорировала ее слова.
— Ты учишь это посетительское отродье женской работе? — со злобой сказала она, едва взглянув на своего сына. — Прекрасно. Это все, на что он способен.
— Ты так считаешь? Но ведь ты его совсем не знаешь?
— Я знаю, что он ничего не стоит…
— Если ты пришла только за этим, убирайся отсюда! — не выдержав, сказала Шанель. Аурелет побагровела от гнева.
— Моим братом ты прикрываешь свою трусость. Ты боишься его ослушаться, боишься драться со мной. Есть ли вообще что-нибудь, чего ты не боишься, или ты такая же, как то презренное создание, которое произвело тебя на свет?
— Ну все! — прорычала Шанель. — Встретимся через десять минут на заднем дворе, Аурелет. Теперь твой вызов принят.
Шанель вышла из кладовой и направилась прямо в свои комнаты за мечом. Она даже не стала надевать перевязь, крепко сжав меч в своих руках. Шанель была взбешена, и пути назад не было.
Конечно, стоило бы успокоиться и взвесить все последствия — в основном реакцию ее друга жизни. Но нет, слишком поздно. Вызов принят, и черт с ними, с последствиями.
Шанель все же прикинула, не стоит ли вызвать Марту и попросить ее следить за боем на тот случай, если Аурелет ее ранит и оставит истекать кровью. С минуту она смотрела на блок компьютерной связи, лежавший рядом с пустыми ножнами, и гадала, что делать. Но все же в конце концов решила отказаться от этой мысли. Марта могла информировать Тедру еще до начала поединка, и Шанель скорее всего транспортировали бы оттуда, а бой вообще бы не состоялся.
Но теперь Шанель не намерена избегать поединка. И хотя она всегда ненавидела конфликты, и это отношение не изменилось, однако она была уже по горло сыта злобными нападками этой женщины. Шанель хотела одного: чтобы Аурелет оставила ее в покое, но это было возможно только при условии, что она выиграет вызов, если, конечно, сможет. Нет, нельзя начинать поединок без уверенности в победе. Для боя на мечах это последнее дело.
Аурелет уже ждала ее. На заднем дворе были люди, однако двор был настолько большим, что никто не обращал на них внимания, по крайней мере пока.
Увидев, что Шанель уже держит в руке меч, Аурелет вытащила из ножен свой. Шанель обратила внимание, что этот меч длиной меньше метра и не очень широкий. Ее собственный клинок был стандартной длины в сто двадцать сантиметров и позволял легко достигать цели. Меч, однако, не был целиком сделан из стали торено и поэтому был гораздо легче воинского. Шанель заметила, что Аурелет уверена в себе, и это естественно, поскольку она никогда не проигрывала женщине.
На лице у Аурелет было написано выражение полного торжества — она считала, что достигла наконец того, чего хотела! Все, чего хотела Шанель, — это жить спокойно.