– Кики?
– Модель, певица, эстрадная артистка. Красавица Монпарнаса.
– Ты знаешь Кики?
– Знаю ли я ее? Мы какое-то время росли вместе. И кажется, мы вместе работали моделями в стиле ню! – Она сделала драматическую паузу, и Иди ахнула, чем страшно ее порадовала.
– Только сначала позвоню Бену. Я обещала.
– Я рада, что ты восстановила эту дружбу. Он, кажется, любит Томми.
Она кивнула.
– Даже слишком, по правде говоря.
Когда Иди и Мадлен обсуждали его, Бенджамин Леви сидел в своем кабинете недалеко от Стрэнда и, не отрываясь, смотрел на фотографию в утренней газете, от которой у него перехватило дыхание. Горячая чашка чая, которую поставила на стол его секретарша, остыла, так и оставшись нетронутой.
Не слыша шума машин, медленного тиканья часов на каминной полке и далекого стука пишущих машинок за стенами своего кабинета, он смотрел на лицо человека, который мог разрушить его жизнь… еще раз. Это он или просто жестокая шутка его воображения?
Бен тяжело вздохнул и облизал сухие губы, понимая, что волосы встали дыбом, и тепло кабинета не помогало справиться с холодом, который пробирал его до костей. Имя звучало в его сознании как клаксон, когда он раз за разом перечитывал заметку…
«Александр Уинтер, новый глава «Уинтер и Ко», встал у руля после кончины отца, промышленника Томаса Уинтера, в августе 1920 года. На этой фотографии господин Уинтер произносит речь на открытии нового завода безалкогольных напитков в городе Уиган».
Бен перевел взгляд на фотографию и вгляделся в лицо, которое, как он боялся, было когда-то скрыто бородой. Уже несколько долгих минут он колебался, то склоняясь к уверенности в своей правоте, то подозревая, что это проделки его фантазии. Он не мог знать наверняка, и все же интуиция подсказывала, что никаких сомнений в том, чьи это глаза и чье это лицо, быть не может. Неужели это тот самый бедный контуженый Том? Том, герой войны. Том-узурпатор. Том-похититель, который отнял у него Иди. Том, который мало что мог предложить его невесте, кроме ветхого коттеджа в деревне и скромного дохода бухгалтера?
Он не был уверен до конца. Но и не мог оторвать глаз от статной фигуры с уверенной улыбкой.
Адвокат нервно усмехнулся. Что, если нищий Том со смелыми идеями и изысканными манерами оказался одним из богатейших сыновей нации из семьи с завидной родословной? Это привело его в ужас. Алекс Уинтер мог дать Иди Валентайн все. Ревность к этому незнакомцу обожгла его, и вместе с ней рос его гнев. Вполне возможно, он не был незнакомцем.
Что, если Иди видела утреннюю газету по дороге в Париж? Если так, то его план по возвращению возлюбленной, вероятно, уже провалился. Для него никогда не существовало других девушек, и он был готов простить ее предательство, только если она примет его предложение руки и сердца, когда он сделает его еще раз. Его мать призналась, что ей хочется плюнуть на могилу Нины Валентайн за то, что та родила дочь, которая принесла такой позор семье Леви, но навязчивая идея Бена вернуть Иди была сильна, как никогда. Он вежливо избегал других незамужних девушек до тех пор, пока даже Дена не смирилась с тем, что ее сын не женится на другой.
Исчезновение Тома принесло Бену такое удовлетворение, что он не решился рисковать и избегал встречи с Иди целых две недели, пока не взял себя в руки. А потом началась его новая кампания. Медленная, аккуратная, тщательно продуманная – он показал себя прекрасным человеком, готовым позабыть прошлое и никогда о нем не вспоминать. Бен два раза в неделю ездил больницу Эппинга и привозил журналы мод, цветы и одежду для малыша. И если его чувства к Иди можно было назвать помешательством, то его увлечение ребенком поглотило его целиком. Сын. Все, о чем он мечтал, все, чего хотели от жизни его родители. Он хотел, чтобы этот ребенок стал его. Он даст ему дом, фамилию и никогда не позволит ему узнать, кто произвел его на свет. Он будет искать в нем только качества Иди, не замечая того, что могло бы напомнить о его настоящем отце.
Его раздражало, что она назвала его Томми, но, если он убедит Иди вернуться, он найдет способ убедить ее называть его вторым именем. Дэниел был евреем. Дэниел Леви, по его мнению, звучало красиво. Но пока Бен ничего не требовал. Он знал, что сначала необходимо восстановить доверие Иди, затем их дружбу, чтобы она начала полагаться на него, смеяться вместе с ним. Затем он должен будет поддержать ее начинания, показать ей, что он стал другим человеком, хотя он ненавидел ее современные идеи и желание обеспечивать себя самостоятельно, да еще и ухаживая за ребенком.
Он упорно трудился, чтобы пройти все испытания, которые ее французская подруга устраивала для него. Мадлен теперь относилась к нему благосклоннее, смирившись с тем, что он снова вошел в жизнь Иди. Мадлен не ревновала ее к нему, но она защищала Иди. Главное, что Мадлен никогда не встречалась с Томом, никогда не подпадала под его обаяние, не знала о его привлекательности, которые отняли Иди у него.
Он откинулся на спинку стула, глядя на улыбающееся лицо Уинтера.
– Это ты, Том? – пробормотал он незнакомцу. Радость на лице Уинтера выглядела достаточно искренней, но Бену казалось, что за ней прячется призрак. Если Алекс Уинтер был Томом Валентайном, то он, очевидно, не думал об Иди, иначе был бы сейчас рядом с ней. Так что же случилось? Ни один человек в здравом уме не бросил бы Иден Валентайн. Если Уинтер был Томом, то он ее просто забыл.
Бен негромко усмехнулся. О, он был уже совсем близко. Иди снова стала больше чем просто другом. Она принимала его знаки внимания, позволяла ему брать себя за руку, обнимать себя так, как обычно друзья не обнимаются. Вскоре он наберется храбрости, поцелует Иди и объявит о своей любви. Но все это пойдет прахом, если она хотя бы заподозрит, что Том нашелся.
Будущее Иди выглядело болезненно ярким, если она полностью отпустит Тома, и именно здесь Бен в нерешительности запнулся. Он хотел, чтобы свадебный салон помог Иди забыть о боли, но не до такой степени, чтобы она почувствовала чрезмерную уверенность в себе и отклонила предложение Бена. Он понял, что загнал себя в ловушку, потому что в душе презирал ее растущую независимость, но вынужден был поощрять ее, если хотел вернуть Иди. Более того, ему придется умолчать о том, что он знает, что Том жив, иначе он нарушит закон, женившись на Иди… если та ответит согласием.
Он зарычал, разрывая страницу газеты, которую, сам того не заметив, сжал так сильно, что костяшки пальцев побелели. Зазвонил телефон.
– Да! – рявкнул он.
– Простите, господин Леви, но я подумала, что вы захотите принять звонок от мисс Валентайн. Она звонит из Парижа.
– Да… Да, конечно, – сказал он, моргая от смущения. – Спасибо. – Он ждал, прислушиваясь к недолгой тишине, а затем серии щелчков.
– Соединяю, – сказала помощница, и он услышал последний щелчок.
– Привет, Иди. – Он чувствовал себя разбитым. Она как будто чувствовала, что он плетет интригу. Он отбросил газету, словно боясь, что она может увидеть ее и разгадать его планы.
– О, Бен, привет! – послышался ее низкий голос с новой бодрой ноткой. – Извини. Надеюсь, не отрываю тебя от дел.
Он сглотнул.
– Нет-нет… правда, нет. Э, ты звучишь так, словно звонишь со дна океана.
– Я знаю… еще и ужасное эхо. Я ненадолго, просто хотела сообщить, что мы благополучно добрались.
И все?
– О… хорошо. Отлично. Я беспокоился. Ты знаешь, что я никогда не перестаю думать о вас с Томми, Иди.
– Знаю, Бен. Это очень мило с твоей стороны.
– Как там мой малыш? – Он затаил дыхание. Не перебарщивает ли он?
– Прекрасно. За всю дорогу ни разу не закапризничал. Здесь прохладно, но просто великолепно. Дождя нет. Но мы почти опоздали на поезд. Пришлось бежать со всех ног, чтобы успеть.
– В самом деле? Не успели прихватить каких-нибудь газет или журналов в дорогу? – От вздрогнул от того, как очевидно это прозвучало.
– Не успели прихватить ничего, кроме наших шляп, чтобы не улетели на бегу. Надеюсь, нет новостей, о которых стоит беспокоиться?
– Нет, Иди. – Он облегченно вдохнул. – Все очень скучно, и ничего похожего на то веселье, которое ждет тебя в Париже. Надеюсь, вы отлично проведете время.
– Спасибо, Бен. Ну, мне пора. Мадлен ждет – мы в квартире на Левом берегу и идем вечером на Монпарнас. Ее знакомая посидит с Томми. Прекрасная пожилая женщина, которая живет по соседству.
– Может быть, в один прекрасный день ты покажешь мне свой Париж. – «В наш медовый месяц», – добавил он про себя.
– Au revoir, Бен. – Он представил, как она улыбается, произнося его имя.
– Не шали, – пошутил он.
– Никогда. Увидимся через несколько дней.
– Приглашаю тебя на ужин, когда вы вернетесь. Убедись, что Мадлен присмотрит за Томми.
– Ловлю тебя на слове. Пора идти.
Он услышал щелчок, и связь оборвалась. Бен нашел оправдание в своем сердце, что то, чего Иди не знает, она не обязана узнать именно от него. Восстановив уверенность в себе, он рискнул сделать еще один звонок.
С колотящимся сердцем Бен снова взял трубку и попросил помощницу соединить его с новым номером. Он нервно ждал, пока телефон не зазвенел, напугав его.
– Да?
– Офис мистера Уинтера на линии.
– Спасибо. – Он ждал, во рту пересохло.
– Здравствуйте, господин Леви, это секретарь Алекса Уинтера.
Он знал, что его секретарша упомянула название его адвокатской конторы. Секретаршу Уинтера не должно быть слишком трудно обойти.
Бен откашлялся.
– Могу я поговорить с мистером Уинтером? Это… по личному делу.
– Подождите минутку, пожалуйста.
– Конечно.
«Дыши», – сказал он себе, пока ждал и слушал странные щелчки, гудки и далекие отзвуки голосов с параллельных телефонных линий.
– Сейчас соединю вас, господин Леви, – сказала она неожиданно громко.
– Здравствуйте, это Алекс Уинтер, – раздался знакомый голос. Бен почувствовал, что у него