Иди улыбнулась, но ей пришлось отвернуться. Она не хотела отвечать на этот каверзный вопрос.
– Ну, ему повезло, – уклонилась она от ответа, а затем снова сменила тему. – Я думала, что мы пойдем в паб?
– Нет, ты заслуживаешь гораздо лучшего, чем шумный паб. Открылся новый ресторан, в который я хотел бы сходить. Их коронное блюдо – камбала.
– Цветы прекрасны, – сказала она, вдыхая аромат букета и стараясь не уронить свою папку. – Но, наверно, лучше было оставить их в салоне.
– Нет, они для твоей новой квартиры.
– Мне нравится жить в Челси. И так близко к парку.
– Ну, мне нравится, что ты наконец-то вернулась в Лондон. Это значит, что я могу чаще тебя видеть.
Пошел дождь, и они поторопились укрыться, как и остальные жители Лондона, – зашли на ранний ужин в ресторан, название которого Иди даже не успела разглядеть.
Она начала снимать легкий палантин с меховой отделкой.
– Ты такая красивая, Иди, – пробормотал он, снимая его с ее плеч и отдавая в гардероб.
– Спасибо, – сказала она, уже зная, что свободное платье из органзы и кружев цвета слоновой кости будет привлекать внимание. Она подумывала о свадебной версии этого платья и теперь хотела опробовать повседневный вариант, прежде чем вкладывать деньги в такую дорогую ткань.
– Простите, мисс. Хотите оставить это здесь? – спросила девушка, указывая на папку Иди.
Бен глянул на нее вопросительно.
– Конечно.
– Нет, спасибо. Она слишком ценная.
– Да? – заинтересованно сказал он, улыбнувшись официанту, который к ним подошел. – У меня забронирован столик на имя Леви.
Пока тот искал его имя в журнале, Бен снисходительно посмотрел на Иди.
– Секретные дела салона? – спросил он, снова взглянув на папку.
– Мои эскизы. Моя жизнь, – сказала она с притворной театральностью в голосе. – Конкуренты мечтают добраться до них и обречь мой салон на неудачу еще до того, как он откроет свои двери.
– Уверен, что она будет в безопасности здесь, правда, юная леди? – сказал Бен, едва взглянув на девушку. И сразу отошел, чтобы поговорить с метрдотелем.
Девушка явно привыкла к тому, что на нее не обращают внимания, поскольку она не ответила Бену и посмотрела на Иди.
– Ее можно будет получить только с этим, – ответила она, протягивая Иди билет. Иди сдалась и обменяла папку на билет гардероба. – Вам не о чем беспокоиться. Я за ней присмотрю. Меня зовут Сара.
– Спасибо, Сара.
Девушка улыбнулась, и ее лицо посветлело. Иди повернулась туда, где Бен стоял с метрдотелем.
– Очень хорошо, сэр. Пожалуйста, следуйте за мной. У нас есть прекрасный стол у окна для вас.
После возбужденной болтовни о первом дне открытия салона и главного блюда – камбалы Иди облизала губы.
– Я забыла, какое масло вкусное. Такое удовольствие – иметь возможность купить его, когда хочется… или сахар, или кофе, или белый хлеб без этих жестких крупных зерен.
Он улыбнулся.
– Я люблю смотреть, как ты ешь, Иди. Всегда любил.
– Что ты имеешь в виду?
– Такими маленькими кусочками, в которых, кажется, заключен вкус всего, что есть у тебя на тарелке.
– Требование отца. Он всегда был ужасно строг за столом.
– Я знаю, что тебе его не хватает.
– Да. Но странное дело, Бен, с тех пор… – она моргнула, – мне пришлось стать очень независимой, и было бы неправдой сказать, что не люблю свободу, которая у меня теперь есть.
– По правде говоря, я тебе завидую.
– Почему? – Иди взяла бокал с вином.
Он пожал плечами.
– Разве это не очевидно? Я живу с родителями! Мне все еще приходится слушаться отца, я по-прежнему боюсь выговора от матери за то, что пролил что-нибудь на рубашку…
Иди рассмеялась.
– Так переезжай из дома! Ты слишком взрослый, чтобы жить под крылом родителей.
Бен неожиданно посмотрел на нее с воодушевлением.
– Ну, я рад сообщить тебе, что уже начал искать дом. Говоря откровенно, мне кажется, что я уже нашел.
– В самом деле? Где?
– Не очень далеко отсюда на самом деле. В Челси.
– Ох… – Иди попыталась скрыть разочарование от того, как близко он будет жить от нее. – Это замечательно.
– Да, теперь я смогу провожать тебя домой и чаще тебя видеть – вас обоих, конечно же. У меня в Лондоне постоянно будет автомобиль. – Бен говорил быстро, и Иди почувствовала, что он пытается увлечь ее этой идеей. – Я больше не буду человеком, живущим с родителями и страдающим из-за разбитого сердца, которое не в силах забыть девушку, которую всегда любил.
От этих слов Иди опешила. Она почувствовала, что он снова душит ее, как и раньше, но ее это не удивляло. Последние несколько недель она чувствовала, что его предложение не за горами. Она позволила ему потихоньку прокрасться обратно в свою жизнь, как близкому другу, которым он всегда был для нее, и неудивительно, что это пробудило в нем надежду на совместное будущее.
Он нервно прошелся своими длинными пальцами по жестким черным волосам. Те даже не пошевелились, словно были сделаны из проволоки. У Бена была пышная шевелюра. «Он никогда не облысеет, – подумала Иди. – Как и Том». Но она знала, прикосновения чьих темных волос хотела бы чувствовать. Бен внимательно смотрел на нее своими темно-шоколадными глазами. Он что, отрепетировал это? Она сразу почувствовала жалость к нему. Он все еще выглядел и вел себя по-мальчишески, все еще хотел самоутвердиться, произвести на нее впечатление и в то же время обладать ею, контролировать…
– Извини, – сказал он, понимая, что она не собирается нарушать неловкую тишину. – Для меня ничего не изменилось. – Он смело взял ее за руку, делая вид, что обеспокоен ее молчанием. – Прости меня, Иди. Я хотел отпраздновать твой успех, а не ставить тебя в неловкую ситуацию.
– Тебе не за что просить прощения, Бен. Ты всегда был очень добр ко мне.
– О! – Он отпустил ее, потянулся за вином и сделал большой глоток. – Не хочу, чтобы ты ценила меня за доброту. Во всяком случае, теперь тебе нужно думать о сыне. Ты знаешь, как я его люблю. Ему нужен отец. Я хочу…
– У него есть отец.
– Я имею в виду, что твоему сыну нужно, чтобы в его жизни был мужчина. Он окружен женщинами.
Иди заставляла себя дышать, поскольку неожиданно почувствовала, что у нее ком встал в горле.
– Его зовут Томми. Ты никогда не произносишь его имя.
– Томми, – сказал он.
– Тебе это неприятно, не так ли?
Он пожал плечами, но она увидела в его глазах чувство вины, когда он быстро опустил взгляд.
– Тебе сложно винить меня в том, что это не самое любимое мое имя. Но его второе имя мне очень нравится.
– Бен… – Он посмотрел на нее. – Я причинила тебе боль. Я полюбила другого. И люблю его до сих пор. – Она заметила странное выражение на обычно открытом лице Бена. Иди покачала головой. – Что?
– Ничего, – сказал он, натужно улыбаясь. Она услышала фальшивую нотку в его бодром голосе. – Извини, я подумал о старых временах и о том, каким скучным я, должно быть, казался. Я так сильно тебя любил, и хотя, Иди, это кажется невозможным, мне кажется, что сейчас я люблю тебя даже еще сильнее. Я отпустил тебя, потому что должен был так поступить. Но теперь все изменилось. Я хочу, чтобы ты знала, что меня не волнует, что ты была влюблена в другого.
– Что я вышла замуж за другого, – поправила она.
– Том не вернется, Иди, – сказал он осторожно, изучая ее лицо.
Иди крутила в руке бокал, глядя на переливы света, отбрасываемые стеклом при свечах. Она сделала мысленную заметку запомнить это для работы и использовать хрустальные бусины, которые порхали на краю ее сознания.
– Я не дура. Мне просто сложно с этим смириться. – Она снова посмотрела на серьезное лицо Бена. – Я не верю, что он мертв. Я думаю, почувствую это здесь, – сказала она, указывая на сердце. – В этом все дело.
– Ну, если тебя это утешит, я уже давно смирился с тем, что ты любила Тома. И для меня не стало места в твоей жизни, когда появился он. Но теперь, когда Тома нет…
Она не стала отвечать, отказываясь участвовать в этой беседе, и позволила тишине повиснуть между ними.
Бен тихо откашлялся.
– Да… Теперь его нет. А ты все та же великолепная Иди, в которую я всегда был влюблен, только теперь у тебя есть Томми, и ему нужно больше твоего внимания. Но я знаю, что ты одинока, даже несмотря на то, что у тебя есть ребенок, Мадлен и множество новых знакомых. Я знаю, что ты все та же Иди здесь, – сказал он, касаясь груди. – Тебе хочется, чтобы у Томми был брат или сестра. Ты по-прежнему хочешь иметь большую семью. Ты по-прежнему веришь в брак. – Он пожал плечами. – Ты по-прежнему еврейка. Никто не понимает тебя лучше, чем я, и не сможет предложить тебе то, что тебе нужно.
Она хотела что-то возразить и уже открыла было рот, но он поднял руку.
– Подожди, Иди. Просто дай мне договорить до конца. Я смог увидеть все, что ты собой представляешь, все, чем ты хочешь быть, и я понимаю, что раньше недооценивал тебя, твои потребности и мечты. Я изменился.
«Так ли это, Бен?» Она ему не верила. Наоборот, ей казалось, что он становится все более традиционным – даже его профессия толкала его к традициям. Иди подозревала, что от мысли, что женщины, скорее всего, смогут голосовать наравне с мужчинами в следующем десятилетии, его коробит. Он был очарован Томми – она давно это почувствовала, – и его любовь к ее ребенку было так же сложно оспорить, как понять. Почему из всех детей он выбрал ребенка человека, которого ненавидит? Возможно, потому, что Томми был милым, невинным и беспомощным лучиком света, а может быть, это был просто еще один способ воздействовать на нее. Жена Тома, ребенок Тома… он хотел заполучить их обоих. И ее сын был невероятно обаятельным. Он так же легко завоевал сердце Бена, как Мадлен или Лулу. И это был мальчик, что было бы важно для такого традиционного человека, как Бен. Томми был темноволосым и маленьким. Бен убеждал себя, что Томми может сойти за его сына? Иди стало тоскливо от этой мысли. Не нужно иметь большого воображения, чтобы заметить, что если эхо имеет форму, то Томми был эхом своего отца и должен был вырасти высоким и сильным.