Иди нашла женщину, живущую по соседству, которая раньше была учительницей и была не прочь заработать пару шиллингов, и они с Тильдой дарили Томми всю свою любовь, словно он был их родным внуком. Миссис Миллер присматривала за Томми по нескольку часов почти каждый день, а Иден брала выходной по понедельникам, чтобы провести весь день с сыном, и по средам после обеда, чтобы переделать домашние дела и побыть с Томми. Четырнадцатимесячный мальчик купался в женской заботе и вскоре должен был пойти в детский сад.
Автобусы курсировали по оживленной Кингз-роуд, но Иди предпочитала ходить по ней пешком мимо магазинов, любуясь улицей и людьми, рассматривая их самих и то, как они одеты.
Мадлен обычно открывала салон, и Иди редко появлялась там раньше четверти одиннадцатого, оставив Томми с миссис Миллер.
Мадлен зашла в «гардероб», как они называли эту комнату, чтобы взглянуть на платье, над которым работала Иден. Иден скрывала его от всех, даже от Мадлен. Она, похоже, боялась неодобрения, ведь теперь она рискнула на еще более смелое решение.
Расстегнув мягкий хлопчатобумажный чехол, который защищал хрупкое платье, французская модель ахнула от восторга.
Оно было восхитительно. Помня о моде на укороченные платья, Иди сделала его длинным. Мадлен знала, что оно было сшито на ее рост и размер, а также интуитивно поняла, что это самое вдохновенное творение ее подруги на сегодняшний день.
Она вспомнила слова Иди после фиаско с Финчем: «Мне кажется, что невеста в коротком платье, независимо от возраста, выглядит как-то несолидно. Для начала длина не гармонирует с вуалью и шлейфом».
И вот результат. Мадлен осторожно провела рукой по мягкому платью с низкой талией из органзы и крепдешина и сложной вышивкой по подолу, усеянному жемчужинами. Рукава из тончайшего кружева создавали провокативный эффект, но без пошлости. Тело невесты будет проглядывать через кружево.
– О, Иден, ты волшебница с иглой, – прошептала Мадлен. – Ни одной женщине перед этим не устоять.
Зазвонил телефон, и Мадлен посмотрела на часы. Не было еще и половины десятого. Она выскользнула из «гардероба» обратно в кабинет.
– «Валентайн», это Мадлен.
– О, доброе утро, Мадлен. Не знаю, помните ли вы меня, меня зовут Пенелопа Обри-Финч, и я приходила в салон с мисс Финчем.
Мадлен заколебалась, вспомнив несговорчивых Финчемов.
– Ах да, я демонстрировала наряды для этой свадьбы, – сказала она, стараясь скрыть недовольство в своем голосе. – Надеюсь, вы звоните не по поводу эскизов мисс Валентайн… они пропали при очень странных обстоятельствах. – Она оставила обвинение висеть в воздухе.
– Я видела эту газету. Меня удивила статья, и я засомневалась, действительно ли платье принадлежит Дому Эйнсворт. Мне очень жаль, что происходят такие вещи.
Мадлен, к счастью, колебалась с ответом, ей вдруг стало любопытно и слегка неловко.
– Видите ли, я тоже выхожу замуж… э… и мы торопимся. О, дорогая, это звучит как-то нелепо. Я просто без ума от этого человека с самого детства, и вот он наконец-то заметил меня, и я не хочу дать ему шанс передумать!
Мадлен улыбнулась, ей начинала нравиться мисс Обри-Финч.
– Поздравляю.
– О, благодарю вас. Я так счастлива, что мне кажется, просто сейчас взорвусь.
Мадлен усмехнулась.
– Чем вам может помочь салон «Валентайн», мисс Обри-Финч? – спросила она, хотя уже сама догадывалась.
– Ну, я просто в восторге от мисс Валентайн. От ее салона и эскизов, никогда раньше я не видела таких чудесных платьев. Я хотела попросить ее сшить мне свадебное платье и платья подружек невесты.
У Мадлен перехватило дыхание.
– А еще я хотела узнать, не могла бы мисс Валентайн сшить для меня новый гардероб. Видите ли, я считаю, что у нее неповторимый стиль. Мне хотелось прямо сорвать с нее тот великолепный твидовый костюм и забрать себе, – призналась Пен со смешком. – Вы, наверное, думаете, что я сумасшедшая, извините. Я опьянела от счастья. Это пройдет.
– Я вовсе не думаю, что вы сошли с ума. Иден Валентайн моя подруга, но, несмотря на всю мою предвзятость, я верю, что ее ждет огромный успех.
– О, я тоже! И мне хочется быть одной из ее первых невест.
– Вы будете самой первой, мисс Обри-Финч.
– Еще лучше. И я хочу рассказать о ней в нужных кругах, если это как-то поможет.
– Zut, Alors!
Клиентка усмехнулась.
– Я некоторое время училась в Париже, Мадлен, – сказала она на безупречном, но все же разговорном французском. Мадлен было приятно услышать родной язык, и она продолжила говорить на нем с клиенткой, чтобы откровенно объяснить ситуацию.
– Спасибо за желание помочь нашему салону, мисс Обри-Финч. Было бы неправдой сказать, что мы совсем потеряли оптимизм, когда наши эскизы пропали и были опубликованы от имени другого дома моды. Но Иден решила преодолеть это препятствие и начать все заново. Простите, но мне было легче произнести это по-французски.
– Я понимаю, – сказала Пен, но сама перешла на английский. – Черт возьми. Она святая.
Мадлен вернулась к своему второму языку.
– Она определенно очень талантлива, и, судя по тому платью, которым она заменила предыдущую основную модель, Иден создаст еще более мощную коллекцию. Уверена, она будет рада одеть вас для медового месяца и после него.
– Вы меня очень заинтриговали, я ужасно хочу увидеть новое платье прямо сейчас!
Мадлен улыбнулась.
– Вы в Лондоне, мисс Обри-Финч?
– Буду завтра. Могу ли я зайти к вам в салон на следующий день?
– Конечно. Тогда, скажем, в 11 утра в четверг?
– Идеально.
– Вас будет кто-нибудь сопровождать?
– Да, мисс Шарлотта Уинтер. Она будет главной подружкой невесты.
– Отлично. А ваша мать?
– Нет, я сама буду выбирать себе платье, Мадлен. Мама сможет увидеть его на первой примерке.
Мадлен улыбнулась и внутренне порадовалась хорошей новости, которая ждет Иден.
– Будем с нетерпением ждать встречи с вами в четверг, à bientôt.
– Ты абсолютно уверена? – спросила Иди.
– Они опаздывают всего на минуту. К тому же дождь. Она придет, обещаю.
– О, надеюсь на это. Я расспросила о мисс Обри-Финч. Серьезная светская львица, Мадлен. Родители фантастически богаты… старая, старая семья, по-видимому, с французскими корнями.
– Ну, должна сказать, что по телефону она звучала восхитительно. А вот и она. Выходит из машины через дорогу. – Она махнула подруге. – Выйди-ка пока, Иден. Тебе нужно эффектное появление.
– Что?
Мадлен зашипела и прогнала ее прочь.
Иди не могла ничего видеть, но услышала нежный звон распахнувшейся двери и женский голос, который произнес: «Пока, Лекс. Еще раз спасибо, дорогой», – а затем две женщины, смеясь, укрылись в салоне от дождя. «Что случилось с летом?» Оно пронеслось в один миг, и уже наступил октябрь. Она надеялась, что миссис Миллер удастся сводить Томми в парк…
– Мисс Обри-Финч? – услышала она голос Мадлен.
– Да, но, пожалуйста, зовите меня Пенелопа. Вы, должно быть, Мадлен. Enchanté.
– Enchanté, – подтвердила Мадлен. – А это… мисс Уинтер, я полагаю?
– Шарлотта. Только называйте меня Шарли, все остальные так делают.
– Я буду называть вас Шарлотта, потому что это красивое имя, как и его владелица, – сказала Мадлен, и Иди за перегородкой усмехнулась. – Позвольте мне взять ваши пальто, дамы. Это был ваш жених, Пенелопа?
– Да. Алекс вчера привез нас в Лондон и был слишком галантен, чтобы позволить своим драгоценным девушкам промокнуть, так что дал нам свой черный зонтик. Я положу его здесь, можно?
– Он мне уже нравится. – Мадлен улыбнулась. – Давайте я возьму ваш зонт и позову мисс Валентайн. Могу ли я вам что-нибудь предложить?
Иден одернула платье, услышав, как женщины вежливо отказались, объяснив, что человек по имени Алекс угостил их плотным завтраком. Она сделала глубокий вдох. Она выглядела очень смело сегодня, одевшись почти по-мужски, что, она знала, не соответствует представлению хихикающей невесты и ее подруги о дизайнере. Прямой пиджак из темно-синей шерсти с такой же юбкой составляли простой и строгий осенний костюм, единственным украшением которого была малиновая шелковая подкладка, которая мелькала, когда она снимала пиджак. Она сшила его так, чтобы ансамбль привлекал максимум внимания.
Мадлен вошла и кивнула ей.
– Готова к бою?
– Надевай новое платье! Думаю, стоит пойти ва-банк.
Они обнялись и разошлись. Мадлен уже снимала юбку, а Иден расправила плечи и быстрым шагом вошла в салон.
– Мисс Обри-Финч, мисс Уинтер, как приятно видеть вас и добро пожаловать в «Валентайн».
Обе женщины громко ахнули.
Иден надеялась на это и сразу почувствовала облегчение. Она уже выиграла.
– В чем дело? – спросила она.
– Нет, ничего, – сказала блондинка с ослепительной улыбкой и встала, чтобы поздороваться. Это, без сомнений, была Пенелопа. – Ваш галстук… он… великолепен! Пожалуйста, зовите меня Пенелопа.
– Спасибо. В ближайшее время это станет писком моды. Я решила возглавить эту тенденцию.
– Это замечательно! Цвет такой… рискованный.
Иден усмехнулась.
– Ну, в преддверии британской зимы, которая, безусловно, наступит раньше, чем все мы надеялись, нет ничего более освежающего, чем вспышка яркого цвета на женщине, как вам кажется?
– Абсолютно верно. О, вы просто угадываете мои внутренние желания, мисс Валентайн. Это Шарлотта, моя подружка невесты.
– А я Иден, – сказала она, впервые произнеся свое имя, отдавая себе отчет в той власти, которая, по мнению Мадлен, всегда в нем крылась. – Судя по тому, как вы одеты, я мало что нового могу рассказать вам о том, как подчеркнуть собственную красоту. Думаю, вы знаете свое тело и очень элегантно подаете его.
Блондинка посмотрела на свою подругу с явным удовольствием.
– Благодарю вас. Это огромный комплимент из ваших уст.
– Свадебное платье – это, пожалуй, самое главное, вероятно, самое дорогое и зачастую самое публичное платье, которое женщина надевает в жизни. Некоторым женщинам нужны более четкие инструкции относительно того, что им лучше всего подойдет. Я не думаю, что вы из их числа, поэтому просто расскажите, в чем вам хотелось бы идти к алтарю. Полагаю, ваша свадьба будет весной?