Когда Алекс потянулся к дверной ручке, она завела мотор, чувствуя благодарность за то, что заверение Фредди Бейтмана, что его автомобиль всегда заводится с первого раза, оказалось правдой. Она резко развернулась и сбила бы Алекса, если бы тот не отскочил в сторону. Пен не вполне понимала, что делает, и знала, что оставить Алекса здесь, на краю темного болота, было жестоко, но в ее сердце больше не осталось места для жалости, потому что ее сердце было мертвым.
Алекс смотрел, как автомобиль Пен быстро удаляется от него, раскидывая колесами гравий и со скрипом выезжая на главную дорогу. Он слышал рев двигателя машины, которая все ускорялась, исчезая вдали на Брайтон-роуд.
Он тяжело вздохнул. Он причинил ей ужасную боль, но знал теперь, что причинил бы ей гораздо больше боли в последующие совместные годы жизни.
Окоченев от холода, Алекс дошел до местного гаража и нанял там кого-то, чтобы его отвезли в Ардингли. Через пару часов он был уже дома и сидел на пне у ворот Ларксфелла, пытаясь хоть немного разобраться в себе. В доме было тихо. Насколько он понял, дома была только мать, но вдруг в окнах начал загораться свет, и он увидел тени людей. Алекс встал, только теперь понимая, как онемела его спина от холода, а пораненное лицо щипало на морозе.
Он осторожно подошел, выбрав одну из многочисленных боковых дверей, но оказалось, что Брэмсон уже запер дом на ночь. Он обошел вокруг здания и постучал в окно, где старая миссис Дир наливала воду в чайник.
– Почему ты еще не спишь, дорогая? – ласково сказал он, обнимая ее.
– О, господин Лекс, слава богу, что вы вернулись, сэр. Произошло нечто ужасное.
Он нахмурился.
– Что?
– Я не знаю. Брэмсон разговаривал с полицией. Насколько я поняла, они сейчас едут сюда.
– Полиция… – пробормотал Алекс. Кивнул миссис Дир, которая была слишком обеспокоена, чтобы заметить его опухший глаз, и бросился вверх, перескакивая сразу через две ступеньки.
Он вошел в дверь для прислуги и оказался в холле, где его мать встревоженно разговаривала с Брэмсоном.
– Лекс! О, слава богу! – Мать заплакала.
Алекс подошел к ней.
– Мама, что случилось?
– Я думала, ты тоже был там, – прорыдала она, стараясь побыстрее взять себя в руки. – Брэмсон…
Дворецкий откашлялся.
– Господин Лекс, произошел ужасный несчастный случай. С… с мисс Обри-Финч.
– Пен, – произнес он, у него зашевелилось ужасное предчувствие. – Она жива? – У него пересохло во рту.
– Мы не знаем, – сказал Брэмсон. – В полиции не смогли нам сказать. Они сейчас едут сюда.
У Алекса ком встал в горле. В голове пронесся вихрь мыслей.
– Что с ее родителями? Они еще в Риме?
– Да. Вернутся в конце недели, – подтвердила Сесили. – Полиция позвонила нам из-за тебя.
Алекс потер лоб, боясь узнать правду и ненавидя себя за то, что принимал в этом участие. Это было похоже на нескончаемый кошмар.
– Таким образом, ничего не известно?
– Произошел несчастный случай – это все, что мы знаем, сэр, – сказал Брэмсон. – Госпожа Уинтер, вам лучше присесть к огню. Миссис Дир поставила чайник. Вам принести лед, мистер Алекс? – Брэмсон кивнул на синяк Алекса, но тот покачал головой.
Они перешли в гостиную.
– Я сам, Брэмсон, – сказал Алекс, взяв кочергу и вороша угли в камине. Он почувствовал себя лучше, занявшись делом.
– Мы уже легли спать, – пробормотала мать. – Посмотри на меня, я в ночной рубашке!
Алекс вспомнил, в каком состоянии была Пен, с какой скоростью она помчалась по Брайтон-роуд на машине, с которой плохо была знакома, и у него заколотилось сердце в ужасе от осознания того, что это его вина.
– Мама, пока мы ждем новостей, я должен тебе кое-что рассказать.
Она посмотрела на него, в ее взгляде теперь, когда она знала, что он в безопасности, уже не было нежности.
– Я так и поняла, увидев, что ты одет к ужину и должен был быть в Лондоне с Пенни. Вы поссорились? Поэтому у тебя синяк?
Он заколебался, прикасаясь к больному месту.
– Это не Пен. – Он застонал и обхватил голову руками, испытывая муку из-за того, что вынужден был повторять то, что уже сказал молодой красивой девушке, чье тело теперь, возможно, пострадало из-за него так же, как до этого пострадали ее чувства. – Какое-то безумие. Позволь мне просто рассказать тебе все, а потом можешь меня осуждать.
Принесли чай, но он так и остался нетронутым, пока Сесили Уинтер слушала ужасный рассказ своего сына, а когда он закончил, уставилась невидящим взглядом на пламя, видя только пятно оранжевого цвета и испытывая жалость ко всем участникам этой печальной истории. И тут они услышали, как подъехал автомобиль.
Алекс встал, помог матери, и они стали ждать полицию. Они услышали голоса, и наконец Брэмсон проводил офицеров в гостиную. Двое мужчин в обычной одежде и один в форме вошли с выражениями торжественной мрачности на лицах, держа шляпы в руках.
– Добрый вечер, господа, – угрюмо приветствовал их Алекс.
– Мистер Уинтер, миссис Уинтер, – сказал старший из них. – Я инспектор Филипс.
Они кивнули, когда он представил своих спутников, но Алекс едва слышал их имена, и хотя казалось невежливым даже не предложить им чашку чая в эту холодную ночь, он думал только о том, чтобы услышать, что с Пен все в порядке. Когда все полицейские представились, он спросил:
– Как мисс Обри-Финч, инспектор Филипс? Она была за рулем нового автомобиля в первый раз сегодня, – сказал Алекс.
Мужчины обменялись неловкими взглядами.
– Мне очень жаль, сэр, но я вынужден вам сообщить, что мисс Обри-Финч попала в автомобильную аварию и от полученных травм скончалась.
В комнате стало так тихо, что Алекс услышал потрескивание огня в камине. Он не мог вдохнуть, повторяя в уме то, что только что сказал полицейский, а мать беспомощно опустилась на диван.
– Как… что… я… – Он смотрел на них и не мог подобрать слова.
Филипс пришел ему на помощь.
– Она скончалась мгновенно, в этом нет никаких сомнений. Она разбилась в Хассоксе, не вписавшись в поворот. Врезалась в дерево. Местный врач сразу же осмотрел ее, но мисс Обри-Финч была… – Он сглотнул. – Мне очень жаль, сэр, она уже была мертва.
Брэмсон подошел, явно обеспокоенный состоянием хозяйки. Он стоял тут же, несомненно, в таком же шоке. Алекс понял, что все ждут, что он что-то скажет, но у него сперло дыхание, и ему казалось, что у него в голове гудит рой пчел, но затем он понял, что это его сердце, которое колотится настолько сильно, что отдается в затылке. Полицейский снова заговорил.
– …ее родители сейчас за границей, насколько нам известно, – сказал Филипс.
– Да… да, они в Европе. До конца недели, – произнес Алекс как по бумажке, радуясь, что вообще хоть что-то смог выдавить из себя. – Вы хотите, чтобы мы с ними связались? – Казалось вежливым предложить это, и он смог сосредоточиться. Действовать всегда лучше, чем просто быть в растерянности. Это он узнал в окопах.
– Ну, всегда лучше, когда такую новость сообщают близкие люди.
– Брэмсон, вызови сюда моих братьев и Шарли, пожалуйста, – бросил он дворецкому. – Позвони им и разбуди – сделай все, что будет нужно. – Он взял на себя ответственность теперь, когда оцепенение и шок уступили место разумным действиям. Именно так и поступали офицеры на фронте.
– Сию минуту, сэр, – услышал он ответ Брэмсона.
– Должен сообщить вам, что я встречался с мисс Обри-Финч сегодня вечером, инспектор Филипс.
Тот резко прищурился и пристально посмотрел на него.
– Тогда вам придется дать показания, сэр.
– Конечно. Послушайте, можно вам что-нибудь предложить? Брэмсон?
Дворецкий как раз собирался выйти.
– Я позабочусь об этом, сэр.
– Проходите и погрейтесь, – сказал Алекс ровным голосом, но дрожь в его руках выдавала еще не прошедший шок. – Я расскажу вам все, что могу. – Он многое пережил во время войны, но боль от необходимости смириться с тем, что веселая, любящая, щедрая Пен погибла в холодной темноте на обочине дороги, ненавидя его, казалась мучительнее всех его предыдущих страданий.
Глава 31
Иди положила трубку, бледная и дрожащая. Ей хотелось думать, что весь этот разговор ей только привиделся, и пыталась представить, что просыпается и чувствует облегчение от того, что это был всего лишь дурной сон.
Мадлен вернулась в салон.
– Все еще нет? Я-то думала, мисс Обри-Финч уже здесь. Я принесла пирожные и… – Она оборвала себя, когда взглянула на лицо Иди. – Иден, в чем дело? – Она бросилась к подруге. – Что случилось? С Томми все в порядке? – Она огляделась и увидела, что Томми играет в углу.
– Это Пен.
– Ну, слава богу. Она опаздывает?
– Она умерла.
– Умерла? – Мадлен запнулась.
Иди кивнула и зажала рот дрожащими руками. Пододвинула к себе стул и, все еще дрожа, опустилась на него.
– Погибла в автокатастрофе прошлой ночью. Мадлен… Я говорила с ней всего несколько часов назад. Она была такой веселой. Мы собирались пообедать вместе сегодня…
Мадлен осторожно присела рядом, вид у нее был потрясенный.
– Несчастный случай?
Иди снова кивнула.
– Где-то в районе Брайтона. Врезалась в дерево. Звонила Шарлотта Уинтер. Она сходит с ума от горя… – Она покачала головой и утерла слезы. Томми подошел к ней, и она подняла его на колени и обняла.
– Одна?
Иди ахнула.
– Я даже не спросила ее о состоянии Уинтера. О, какая же я бесчувственная! Да, она была одна.
– Он, вероятно, тоже в ужасном шоке.
– Он хочет со мной встретиться.
– Уинтер? С чего это вдруг?
Она пожала плечами.
– Шарлотта сказала, что это очень важно. Это так странно, Мадлен. Он не придет в салон, что можно понять, так что мы встречаемся в саду Физик-Гарден в Челси.
– Может, он хочет забрать деньги Пен?
– Не могу себе этого представить. Не было сказано ни слова о деньгах, хотя я бы с удовольствием вернула большую часть. Нет, он, вероятно, просто пытается собрать по кусочкам картину вчерашних событий.