— Но это почерк Рэя! Я узнаю его!
Атена была на грани нервного припадка. Она закрыла лицо руками, пытаясь удержаться от истерики. Вокзальные зеваки начали с любопытством наблюдать за ними. Конкэннона всеобщий интерес явно не привел в восторг.
— Давайте зайдем в помещение, — сказал он, беря ее под руку.
Она позволила отвести себя в зал ожидания, но садиться не стала. Казалось, она вот-вот расплачется или закричит.
— Попробуйте успокоиться, — сказал Конкэннон ровным голосом, каким увещевают напуганного ребенка. — Постарайтесь смотреть на вещи трезво. Мы, конечно же, узнаем, в чем дело…
Она немного успокоилась.
— Извините меня.
Вдруг глаза ее широко раскрылись, и Конкэннон прочел в них ужас.
— Если Рэй жив, кто тогда лежит в могиле?
— Об этом мы подумаем позже, — уклончиво сказал Конкэннон. — Вспомните, не встречали ли вы где-нибудь того посыльного, который принес вам конверт?
— Не помню… Мальчик лет двенадцати, светловолосый такой… — Она снова напряглась: — Как же получилось, что Рэй жив, а я до сих пор об этом не знала?
«Это мне и самому интересно», — подумал Конкэннон.
— Угрожал ли вам кто-нибудь кроме тех двоих, о которых вы говорили? — спросил он. — Пытались ли вас напугать?
Она покачала головой, но вдруг нахмурилась.
— Да, приходил один человек. Но он мне не угрожал…
— Кто? — резко спросил Конкэннон.
— Полицейский. Некто Боун.
Конкэннон глубоко вздохнул. Действительно, Боуна должно было беспокоить близкое присутствие вдовы Алларда; он не знал, известно ли ей что-либо о роли мужа в ограблении.
Еще не успев как следует оформиться, эта мысль заставила Конкэннона похолодеть. За эти часы он многое узнал о Марвине Боуне. Тот думал только об одном: о захваченных деньгах. И чтобы завладеть ими, готов был на убийство. Если бы Атена представляла для него опасность, он, не задумываясь, избавился бы от нее.
— Что вам сказал Боун? — спросил он.
— Ну… — Она задумалась, припоминая. — Он сказал, что насчет Рэя ходят всякие слухи, связанные с ограблением. Что, оставаясь здесь, я эти слухи только подтверждаю. Он не сказал мне напрямик, чтобы я убиралась из Оклахома-Сити, но он это подразумевал.
— Что еще?
— Больше ничего. Вот только… — В ее взгляде мелькнула тень. — Он следит за мной. Иногда я вижу, как он наблюдает за кафе с другой стороны улицы. А когда возвращаюсь домой, часто замечаю его на углу у ворот или просто на тротуаре…
— Он был на виду, когда вам вручили этот конверт?
— Я не заметила… Я думала только о Рэе.
— Кто-нибудь еще знает, что вы получили конверт?
— Только Пат Дункан, повар кафе…
В мозгу Конкэннона вертелась добрая дюжина версий, одна неприятнее другой. Вдали засвистел приближавшийся к стрелкам поезд на Канзас.
Атена тревожно взглянула на него.
— Что-нибудь не так?
Он ответил вопросом на вопрос:
— Если бы сержант Боун спросил Пата Дункана об этой записке, то Дункан смог бы рассказать, что к чему?
Она хотела возразить, затем передумала и кивнула:
— Да. Возможно… Этот сержант очень…
— Настойчив, — закончил Конкэннон. — И любопытен.
Если Боун видел, как посыльный принес записку, то его полицейское любопытство должно было достичь точки кипения. Он немедленно пошел бы допрашивать Пата.
И Дункан удовлетворил бы его любопытство, потому что повара таких кафе, как «Файн и Денди», ничего не скрывают от таких полицейских, как Боун.
Атена с возрастающим беспокойством смотрела на Конкэннона, занятого тревожными мыслями. Он пытался угадать, как повел бы себя полицейский, узнав о содержимом конверта. Судя по всему, Боун сделал бы следующий вывод: если Рэй назначает жене встречу недалеко от того места, где было совершено ограбление и где, видимо, спрятаны деньги — Рэй пытается его обмануть.
Что Боун должен был в этом случае предпринять? Убить Рэя он не мог: только Рэй знал, где спрятаны деньги. Но, будучи убежденным, что Рэй и его жена хотят увести деньги у него из-под носа, он вполне мог убить Атену.
Видимо, беспокойство Конкэннона отразилось на его лице, поскольку, когда он попытался взять Атену за руку, она инстинктивно отодвинулась.
— Мне здесь не нравится, — сказал он так спокойно, как только мог. — Давайте выйдем.
Атена покраснела от гнева и возмущения:
— Мистер Конкэннон, я надеялась, что вы придете мне на помощь, потому что Рэй и вы… Но если вы не хотите…
— Я хочу вам помочь. Но мне кажется, что нам лучше убраться с вокзала до прихода поезда.
Он крепко взял ее за руку и повел к выходу, но на пороге остановился. Слегка пригнувшись, словно шел навстречу сильному ветру, к вокзалу широким шагом направлялся сержант Марвин Боун. Конкэннон еще сильнее сжал руку Атены.
— Вы делаете мне больно, мистер Конкэннон!
— Извините. Но нам нужно немедленно уходить. Он потащил ее за собой через зал ожидания и молча открыл ногой дверь кассы.
Кассир, маленький лысый человечек, заполнявший за столом телеграфный бланк, изумленно оглянулся на незваных гостей. Но не успел он что-либо возразить, как Конкэннон и Атена Аллард уже пересекли комнату и оказались в багажном зале. Конкэннон повел женщину по лабиринту ящиков и чемоданов.
— Мистер Конкэннон, я хочу знать…
— Потом, мэм, — сухо сказал он. — Идемте как можно скорее. Через минуту мы уже выйдем отсюда.
Через багажный зал они попали в длинный грузовой ангар. За его стеной стояли повозки и фиакры, готовые принять пассажиров прибывавшего поезда.
— Сюда, — сказал Конкэннон, увлекая Атену к повозкам.
Свистя и пуская пар, канзасский поезд медленно подошел к перрону.
Не давая Атене перевести дух, Конкэннон повел ее на Кросс-стрит, откуда они попали в восточную часть Калифорния-авеню, носившую название Алабастер-роуд. Конкэннон затащил Атену на тропинку у ресторана-шашлычной и только там остановился. Она сердито посмотрела на него.
— Что все это значит, мистер Конкэннон?
— Мне кажется, вам грозит опасность. Если меня не обманула интуиция, мы правильно сделали, что ушли с вокзала.
— Почему?
— Это долгая история. Вы успели отдохнуть?
Она кивнула, но казалось, что она сомневается в правильности его решений. Из ресторана вышел огромный негр с длинным ножевым шрамом на щеке и подозрительно посмотрел на них. В этих местах редко появлялись белые. Особенно женщины.
— Дружище, — сказал негр Конкэннону, — не знаю, что у вас случилось, но лучше вам разбираться в другом месте.
Конкэннон порылся в кармане, нашел десятидолларовую бумажку и протянул негру:
— Отведите меня к мисс Энни Би. Я ее знакомый. Вы ничем не рискуете.
Негр, казалось, колебался; затем десять долларов сделали свое дело.
— Если вы мне рассказываете сказки, ребята мисс Энни живо покажут вам, где раки зимуют.
— Знаю, — покорно сказал Конкэннон.
Негр пожал плечами и сунул деньги в карман.
— Пойдемте.
Он направился к узкому проходу между рестораном и соседним зданием. Конкэннон и Атена пошли следом. Некоторое время они петляли по узким улочкам на задворках Калифорния-авеню, затем остановились.
— Дальше я не пойду, — предупредил их проводник, указывая на двухэтажный дом. — Остальное — ваше дело.
Уцепившись за руку Конкэннона, Атена смотрела вокруг широко раскрытыми глазами, словно не веря в происходящее. Конкэннон, улыбаясь украдкой, взял ее за руку.
— Вам нечего бояться. Энни — моя старая подруга.
Они приблизились к двери. Конкэннон постучал. Дверь открылась, и на них неприветливо посмотрела молодая девушка.
— Скажите мисс Энни, что пришел Конкэннон и хочет с ней поговорить.
Тут дверь распахнулась настежь: девушку отстранила негритянка, лицо которой сохранило следы былой красоты. Узнав Конкэннона, негритянка улыбнулась.
— Ты откуда, старшина?
— Я уже не старшина, Энни. И у меня неприятности. Можно нам войти?
— Неприятности?
Улыбка сделалась менее приветливой.
— Полиция здесь ни при чем. Неприятности у меня лично. Мы не задержимся надолго. Просто нам нужно немного собраться с мыслями.
Он с удовольствием закончил бы на этом свой рассказ, но стоило Энни захотеть, и она выяснила бы все подробности за считанные минуты.
— Скажу правду, Энни. У нас недоразумение с Марвином Боуном. Не официального, а личного характера.
— Но Марвин Боун — полицейский. Отношение мисс Энни Би становилось все холоднее.
— Энни, — сказал Конкэннон. — Вы мне кое-чем обязаны. Если помните, конечно…
Наступило время выплаты долгов: Рэй припомнил их Конкэннону, а Конкэннон — Энни. Негритянка нехотя посторонилась.
— Ладно. Только ненадолго.
— Спасибо, Энни. Я этого не забуду.
— Проходите на кухню. Вам никто не будет мешать.
Конкэннон и Атена оказались в небольшой выбеленной известью кухне, где витали запахи горящих дров, кофе и крепкого табака. Энни на минуту вышла, затем вернулась с бутылкой виски и поставила ее на стол, застеленный клеенкой.
— Сколько времени вам нужно?
— Если можно, до ночи, Энни. Как стемнеет, уйдем.
Энни не стала скрывать, что эта перспектива ей не нравится, но ответила:
— Договорились. Только до ночи. Я стараюсь по возможности не связываться с Марвином Боуном.
Она вышла и закрыла дверь кухни за собой. Атена, вконец обескураженная странным поведением Конкэннона, села у стола и посмотрела на свои дрожащие руки.
— Мистер Конкэннон, — сказала она, — немедленно объясните мне, что все это означает.
Конкэннон сел напротив нее, посмотрел на бутылку виски, но не притронулся к ней.
— Нам нужно было срочно уйти с вокзала. Мне некогда было объяснять…
— Почему нужно было уходить?
Он слегка улыбнулся и покачал головой.
— Вы мне не поверите, но весьма вероятно, что Боун решил убить вас.
— Зачем? — спросила она изумленно. — Зачем сержанту полиции меня убивать?
— Затем, что вы представляете для Боуна угрозу. Из-за вас весь его план может рухнуть, а он не может этого допустить.